Люциус Шепард - Город Хэллоуин
Тем же вечером в «Подземелье» Клайд спросил у Джоунни, с которой у него завязались отношения, верно ли то, что он узнал о Пите Нилунде.
— Кто тебе все это рассказал?! — всполошилась Джоунни. — Нет, можешь не говорить — я знаю, что это Делл. Проклятый лентяй снова окажется в Трубах, если не придержит язык!
Потом она предупредила бармена, что уходит на перерыв, и вывела Клайда на причал перед кафе. На город опустился туман, и хотя с воды доносились чьи-то голоса и смех, Клайд так и не сумел разглядеть ни одной лодки. Фактически, он не видел ничего дальше конца причала, где были привязаны к сваям восемь или десять гондол. Течение слегка покачивало их, и легкие суденышки со скрипом терлись боками друг о друга, напоминая сгрудившихся у кормушки свиней.
— Ты не должен знать ничего такого, пока не закончится твой испытательный срок, — шепнула Джоунни.
— Почему? — удивился Клайд.
— Потому что тогда ты можешь утратить мотивацию.
— А вдруг я потеряю мотивацию, когда через пять месяцев мой испытательный срок закончится?
Джоунни огляделась по сторонам, чтобы убедиться — их никто не может подслушать.
— Все дело в льготах… — зашептала она. — Быть полноправным жителем города очень выгодно. Тут тебе и пенсионное обеспечение, и всякие страховки, и полное медицинское обслуживание… то есть действительно полное. Оплачивается и абдоминопластика [Абдоминопластика — хирургическая операция по подтяжке живота.], и все, что захочешь. Ну а насчет орехов… Нилунд считает, что если кандидаты будут знать, что работать на самом деле не обязательно, они не смогут проникнуться духом Хэллоуина и стать настоящими горожанами. Они будут просто притворяться, а это совсем не то, чего ему хочется.
Под причалом громко плеснула вода, словно что-то большое поднялось на поверхность, а потом снова ушло в глубину.
— Делл упоминал о «Мутагеникс Инк.»…
— Слушай, давай не будем об этом говорить, ладно? — Джоунни напустила на себя строгий вид. — И пожалуйста, никогда не заплывай южнее Блюдец. У нас есть одна идиотка, которая там бывает, но я уверена: рано или поздно она исчезнет, и никто никогда ее больше не увидит. Такие вещи в конце концов обязательно случаются с каждым, кто забирается слишком далеко на юг.
— Какие вещи?
— Если бы я знала, я бы, наверное, тоже исчезла… — Джоунни покачала головой. — Но я туда не хожу. Никогда. А ты не должен даже разговаривать об этом. Ни с Деллом и вообще ни с кем, только со мной. У тебя и так могут быть неприятности, а я не хочу, чтобы ты попал в беду. — Она несильно толкнула его в плечо. — У тебя уже неприятности. Со мной…
— О, боже!.. — Клайд обнял девушку и так крепко прижал к себе, что она негромко ахнула. Полузакрыв глаза, Джоунни потерлась о него бедрами. Туман вокруг клубился и густел, скрывая вход в «Подземелье», пока в полумраке не растаяла даже неоновая вывеска, от которой осталось только розоватое, мигающее пятно.
— Ах… — сказала Джоунни.
Миссис Хелен Кмиц, вдова бывшего главы Городского совета Стэна Кмица, в свои тридцать шесть была сравнительно молодой женщиной, не утратившей способности быстро восстанавливать физические и душевные силы; вероятно, поэтому она и пережила трагическую потерю без особых последствий. За восемь месяцев, прошедших со времени гибели ее уважаемого супруга (он упал в воду и утонул где-то к югу от Блюдец), Хелен не только сменила нескольких любовников, но и успела основать собственный бизнес, для которого ей понадобилось купить лишь пару вебкамер. Прочее оборудование, необходимое для садомазохистских забав, у нее давно имелось. Так, во всяком случае, уверял Делл, любивший повторять, что миссис Кмиц — миниатюрная блондинка с «ошизительными буферами» — может отшлепать его, когда только пожелает. Впрочем, жильцов миссис Кмиц тоже пускала охотно. Свободное время она посвящала заботам о единственном оставшемся в городе коте — разжиревшем турецком ангорце по имени Принц Шалимар, которому недавно исполнилось пять с половиной лет. Это, в частности, означало, что Принц прожил на свете гораздо дольше, чем любой другой кот за всю историю Хэллоуина.
— В окрестностях завелись какие-то твари, которые слишком любят кошек, — сказала Хелен Клайду в их первую встречу. — Некоторые утверждают, будто видели этих животных своими глазами, но описать их почему-то не могут. Вот, взгляни-ка сам…
И с этими словами она протянула Клайду ксерокопию листовки, на которой красовалась бесформенная, как фигура из тестов Роршаха, клякса, нависшая над припавшим к земле котом. Под рисунком было написано крупными буквами: «НАГРАДА за любую информацию, которая приведет к поимке хэллоуинского УБИЙЦЫ КОТОВ!».
В самом низу — в качестве контактной информации — был напечатан адрес самой миссис Кмиц.
— Да уж, портрет преступника точностью не отличается, — заметил Клайд и попытался вернуть листовку, но миссис Кмиц сказала, что у нее есть еще экземпляр, так что пусть он оставит плакат себе. На всякий случай.
— Проклятая тварь движется ужасно быстро, — добавила она. Быстро и осторожно. В темноте ее очень трудно разглядеть. По крайней мере, листовка дает некоторое представление о пропорциях… — Она бросила еще один взгляд на затейливую кляксу. — Эта штука убила почти всех городских кошек за последние сорок лет, но Принца она не получит!
— Вы думаете, в городе сорок лет подряд действует один и тот же хищник? — удивился Клайд.
— Называй меня на «ты», дружок… — попросила Хелен и кивнула. — Что касается хищника… Тот или не тот, один он или их много — не имеет значения. У меня для этих тварей кое-что приготовлено. Пусть только покажутся, и им конец!..
— Почему вы не заведете собаку?
— Собак истребляют твари, которые водятся в реке. Кошкам, по крайней мере, хватает ума держаться подальше от воды.
— Понятно… — Они сидели в небольшой, размером десять на восемь футов, гостиной на четвертом этаже. Единственная дверь открывалась в прилепившуюся к скале галерею-коридор, ведущую в другую башню дома Хелен. Выкрашенные желтым кадмием стены гостиной были увешаны фотографиями в рамочках; на большинстве снимков миссис Кмиц позировала в причудливых — и довольно откровенных — туалетах. Лишь на самом большом фото она была запечатлена рука об руку с покойным супругом — невысоким и полным седовласым джентльменом с вымученной улыбкой на изборожденном глубокими морщинами лице. Похоже, при жизни мистер Кмиц улыбался нечасто. Хелен для этого снимка облачилась в длинную юбку и шерстяной кардиган, а строгое выражение ее лица и чопорно поджатые губы создавали впечатление, будто она чересчур рано отказалась от плотских утех. Впрочем, эту ошибку миссис Кмиц, по всей видимости, удалось успешно исправить, ибо сейчас вместо юбки и кардигана на ней красовался просторный золотистый халат, наброшенный на облегающий костюм из блестящего черного латекса.
