Сергей Смирнов - Сидящие у рва
Привал закончен. Сегодня к заходу солнца мы должны быть у Суэ.
Когда тысячники покинули шатер, Нгар приказал Аббу:
— Приготовить две колесницы. Агр должен быть казнен до того, как мы выступим.
* * *Когда две колесницы, запряженные четверками лошадей, с хрустом разорвали тело Агра пополам, именно с этого момента, замечает летописец Крисс из дома Иссов, началось превращение Нгара Непобедимого в Нгара Бесприютного.
* * *Две цепи охранения вытянулись вдоль гребня прибрежных холмов.
Внизу, берегом моря, спешным шагом следовала маршевая колонна.
Нгар, опустив голову на грудь, ехал на коне впереди колонны, в окружении тысячников и оруженосцев.
После казни Агра, который отныне получал имя труса, и, следовательно, забвение, Нгар собственными руками изрубил свой паланкин на глазах у войска. Один из рабов-носильщиков, не успевший вовремя отскочить, был сражен на месте.
После этого Нгар приказал подать ему коня.
* * *Перед самыми сумерками измученный конь вынес Нгара на прибрежную возвышенность. Впереди лежал, вытянувшись вдоль береговой линии, утонувший в зеленых садах город.
— И это вы называли крепостью? — презрительно спросил Нгар, указывая на город.
Тысячники, сопровождавшие его, промолчали.
На возвышенность поднималась головная часть колонны — медленно, как утомившаяся от зноя, потускневшая от пыли гигантская змея.
Нгар бросил коня вниз. Застучали копыта по желтой дороге.
Однако при ближайшем рассмотрении город действительно оказался хорошо укрепленным. Не говоря уже о каналах и валах, окружавших его, внушали почтение и не слишком высокие, но массивные каменные стены с полукруглыми бастионами и узкими бойницами.
Вдобавок с севера к самым стенам подступало непроходимое болото, бывшее когда-то мелководным заливом. Болото поросло высоким жестким тростником, но под городскими стенами тростник был вырублен или выжжен.
Пока войско переваливало через возвышенность и авангард начал обустраивать лагерь, Нгар подскакал к городским воротам, в которые упиралась дорога.
На стенах появились данахцы, послышались крики.
Нгар осмотрел ворота и бастионы, и лицо его омрачилось.
— Здесь опасно, повелитель, — сказал тысячник Иггар, указывая на бойницы.
И действительно, раздался свист и с десяток стрел полетели к всадникам.
Нгар развернул коня. И в этот момент что-то ударило его, и уже падая, Нгар успел выпрыгнуть из седла, чудом избежав опасности. Конь с хрипом завалился на бок.
— Стрелу! — закричал Нгар, когда Аббу подбежал к нему, чтобы помочь подняться. — Дай мне стрелу!
Он сел на коня Аббу, тысячники и слуги, отвлекая стрелков на стенах, кружили под самыми воротами.
Аббу пытался вытащить стрелу, поразившую коня полководца.
Еще несколько стрел попали в цели, правда, не причинив особого ущерба: всадники не давали прицеливаться в себя, поднимая коней на дыбы, круто разворачиваясь, меняя направления.
Наконец стрела была вытащена. Аббу с окровавленными руками бросился к одному из ординарцев, чтобы вскочить в седло.
Увы, это был несчастный день: новая стрела поразила Аббу.
Таосец с черной громадной стрелой в руках упал навзничь, и на лице его застыла улыбка.
— Прочь отсюда! — крикнул тысячник Иггар.
— Нет! Стрелу! — вновь потребовал Нгар.
— Мы достанем стрелу с наступлением темноты!
Лишь после этого Нгар повернул коня. Ординарец, известный своей ловкостью и отвагой, попытался на скаку подхватить с земли тело Аббу. Но был сражен новой стрелой.
Солнце стремительно закатилось, и в полной тьме Нгар вернулся к войску, проехал между рядами палаток к центру лагеря, где для него был раскинут большой шатер.
* * *Нгар был мрачен и отказался разговаривать с тысячниками, настойчиво просившими встречи.
Нгар пил вино час и другой. Безмолвный слуга наливал вино, и один раз расплескал его, поскольку руки его дрожали от страха.
Но Нгар, вопреки ожиданию, не пришел в ярость, а лишь выругался. Но выругался на языке Равнины, которого слуга не понимал.
Когда лагерь стих, полководец вышел из шатра. Сияла огромная ржавая луна. Мертвый свет заливал ровные ряды палаток и застывших, как статуи, фигуры караульных.
В отдалении едва слышно ржали стреноженные кони. Города не было видно. В Суэ не зажигали огней то ли из предосторожности, то ли замышляя какую-то коварную вылазку.
Начальник караула Шумаар неслышно выступил из тьмы. Это был воин громадного роста, почти на пол-головы выше самого Нгара.
Луна вылепила во мраке его исполинскую фигуру, сверкнул знак сотника на плече.
Нгар слегка отшатнулся.
— Это я, повелитель, — негромко сказал Шумаар.
— Посты проверены? — спросил Нгар.
— Проверены и усилены. Конные отряды посланы к стенам крепости.
— А что в крепости?
— Тихо, господин. При малейшем шуме будет поднята тревога.
— Молодец, Шумаар, — проговорил Нгар, качнул головой, и Шумаар понял, что полководец пьян.
— Луна… — прошептал Нгар.
— Луна?
— И луна — тоже… Дурное предзнаменование. Подо мной был убит конь. Это знак.
Шумаар молчал. Лицо его, скрытое забралом, ничего не выражало.
Нгар тяжело вздохнул, оперся о подставленную Шумааром руку.
— Где труп Аббу?
— Его уже подняли. Я ожидал твоего приказания.
Шумаар растворился в темноте. Минута-другая — и совершенно бесшумно появились четверо. На скрещенных копьях они несли тело верного Аббу.
Нгар указал на шатер. Аббу внесли внутрь и положили на ковер.
— Шумаар! — крикнул Нгар, когда воины вышли.
Шумаар неслышно вошел и остановился в почтительном отдалении.
Его голова касалась верхнего полога.
Нгар сидел, скрестив ноги, возле Аббу.
— Подойди и посмотри.
Шумаар повиновался и склонился над трупом.
— Ты видишь?
— Железная стрела, повелитель.
— Железная стрела. Такие стрелы вкладывают в специальные метательные машины. Даже твой панцирь пробьет, Шумаар.
Нгар вдруг вскочил и обеими руками выдернул глубоко засевшую стрелу из груди Аббу. Аббу, казалось, с облегчением всхлипнул.
Нгар поднес стрелу к огню. Это был тонкий металлический стержень с кованым стабилизатором и отточенным, как кинжал, трехгранным наконечником.
— Что ты скажешь, Шумаар?
— Я слышал, у данахцев много железа. Они добывают его в горах.
— В горах! — с внезапной яростью вскричал Нгар. — Повелителя этих гор — князя Руэна — я распну на воротах Суэ и сам, своими руками, вобью ему в глотку его собственную стрелу, раскалив ее на огне!..
