Элисон Бэрд - Камень звёзд
Наступило короткое молчание, прерванное только звоном старых судовых часов, отбивающих вахту не существующего уже корабля. Потом снова заговорил Джеймон.
— Все переменилось, мама. Шурканская столица пала под ударами зимбурийской армии всего за три дня. Дело, говорят, в этих новых пушках: они в сто раз сильнее катапульт и таранов. Стены крошатся от их ударов. И ты ошибаешься, если Думаешь, что нас это не коснется. Имея в своих руках весь строевой лес и пастбища Шурканы, царь Халазар может построить флот побольше и прокормить армию посильнее. Дальше он захватит архипелаги Каан как гавань для своей армады. И до нашего острова ему будет рукой подать.
Он остановился, ожидая, чтобы его слова возымели действия, но лица, обернувшиеся к нему, были спокойны. Никто не мог себе представить, чтобы кому-нибудь понадобился Большой остров. Именно это и сказал Даннор, помолчав.
Джеймон приподнял брови.
— Ты так думаешь? Это будет отличная база для его кораблей — совсем рядом с материком.
— Ты правда думаешь, что так и будет? — встревоженно вскрикнула Джемма. — Он нападет на материк?
Младенец проснулся и скрипуче захныкал. Джеймон слегка пожал плечами.
— Увидим. Если он захватит архипелаг, значит, готовит войну против Содружества. Можем только надеяться, что король пошлет военный флот нас защитить.
— Пошлет, если до этого дойдет, — произнес Даннор в своей неспешной, рассудительной манере. — Содружество защищает своих. И я так скажу, что тиран не посмеет тронуть колонию Содружества.
— Как бы там ни было, а лодки уже возвращаются с лова, — произнесла тетя Бетт, поворачиваясь к двери. — Мне надо помочь разбирать улов, тиран там или что. Джемма, а ты оставайся здесь и занимайся своими детками.
Нелла посмотрела на Эйлию:
— А почему ты не поможешь тете, Эйлия? Ей наверняка лишние руки не помешают. Оставь мне посуду.
Они с Беттой переглянулись, как два заговорщика. Эйлии это не понравилось.
Она вышла вслед за теткой и по хорошей грунтовой дороге направилась в гавань. Солнце уже зашло за холмы, унеся с собой золотой свет. Небо на западе светилось розовой полоской, на востоке между морем и небом вставала тень. На полпути к пристани Эйлия вдруг остановилась и воскликнула:
— Там же сейчас холодно, у воды, тетя Бетта! Я сбегаю домой за шалью.
И не успела тетка ничего сказать, как Эйлия припустила назад. Бетта позвала ее, но девушка притворилась, что не слышит.
Подбежав к дому, она перешла на шаг. Прокравшись к ходной двери, Эйлия остановилась послушать разговор. Ребенок орал добросовестно, и пришлось напрягать слух, чтобы слышать голоса взрослых. Ей неловко и совестно было подслушивать, и она пыталась оправдаться перед собой. Взгляд, которым обменялись мать и тетка, не оставил сомнения, что разговор пойдет не о чужеземных тиранах. А о ней. Наконец она услыхала свое имя.
— Глупости, Нелл, — произнес отец. — Расскажи Эйлии. Она имеет право знать.
— Что рассказать, Данн? Что в конце концов она все равно не поедет? Дай ей подать на обучение, ты говорил. Дай ей надежду. А я уже тогда говорила, что не надо давать ей ложные надежды.
— Я думал, — произнес отец, помолчав, — что если она подаст прошение в Королевскую Академию иполучит отказ, то смирится с жизнью здесь, а не будет всю жизнь страдать, что не попыталась.
«Письмо! — отчаянно подумала Эйлия. — Джейм привез письмо — отчего же он не сказал мне? Наверное, не хотел быть гонцом дурных вестей…»
— Ничего себе уху заварили! — продолжала Нелла. — Ты только послушай: «Работа написана исключительно хорошо… обучение начинается осенью текущего года…» и вот еще: «Плата за ваш проезд по морю и обратный проезд сопровождающего лица».
— Плата за места в этом кошельке, — сказал голос Джеймона. — В деньгах, естественно, — натурального обмена у них нет.
Послышался шелест, какой-то звон, и молчание. Потом приглушенный голос матери:
— Никогда не видала настоящую монету. Это серебро? Такое блестящее, такое красивое — и как его много!
— Слишком много, — засмеялся Джеймон. — Эти люди в Академии отнесли наш остров к другому краю мира. За эти деньги можно всю деревню послать на материк!
— Что ж, это придется отправить обратно, — сказала Нелла. — Ну и влипли мы! Размечтались, что ее не примут, и что делать теперь, когда она узнает, что ее приняли, а ехать ей нельзя — ума не приложу. Она будет еще несчастнее, чем была. Джеймон, это все твоя работа. Ты задурил ей голову.
— А почему она не может ехать? — спросил Джеймон. Ошеломленное молчание. У подслушивающей девушки упало сердце.
— Что делать ей тут? — спросил Джеймон, не ожидая ответа. — Выйти за рыбака? Всю жизнь латать сети и потрошить рыбу? Ей такой жизни не вынести, и вы это знаете!
— Только потому, что у нее голова забита всяким вздором из книг, — решительно оборвала его Нелла. — Их вообще не надо было ей давать, они ее с толку сбили. А насчет выйти замуж — так вы с ней отлично всю жизнь ладили, и я думала, что когда-нибудь составите партию. Двоюродные братья и сестры иногда женятся. Но ты ушел в море, оставив ее одну.
— Послушайте, — возразил Джеймон, — мы с Эйлией всегда были добрыми друзьями, и останемся, надеюсь. Но она за меня выходить не хочет, и зачем бы ей? Зачем ей вообще замуж, если она не хочет? С тем, что она уже знает, она может быть даже учительницей или кем еще.
— Не обсуждается, — твердо сказала Нелла. — Ни одна женщина с нашего острова никогда учиться не ездила.
— Ты про это говоришь как про что-то непристойное, тетя Нелл.
— Она наше единственное дитя, Джеймон. А если… если она уедет, она может и не вернуться.
Голос матери переменился — чуть-чуть дрогнул, и Эйлия отпрянула в страхе. Сердце ее сейчас страдало так же, как и совесть. Она стала тихо отступать, когда услышала голос Джеймона:
— Я не мог отложить свой уход в море, но с той самой минуты дня не прошло, чтобы я не подумал о родных местах и родных людях. Эйлия любила бы Большой остров больше, если бы могла на время его покинуть.
Но Нелла уже взяла себя в руки.
— Я не отпущу ее в морское путешествие, пока в мире творится такое. Я удивляюсь, что твои родители тебя снова отпускают в море, а ведь ты мужчина, а не хрупкая девушка. Элия никуда не поедет, и разговор окончен.
Даннор ничего не сказал, и это могло значить только одно: он согласен со своей женой. Элия повернулась и пошла по тропе, мало что соображая. Никогда она не верила всерьез, что ее примут в Королевскую Академию. Сейчас она поняла: это был только сон наяву, мечта, исчезающая надежда, которая все же поддерживала дух и на какое-то время делала жизнь терпимой. Она не позволяла себе думать, что будет делать, когда придет, наконец, отказ. И вот, невероятно, ответ все же пришел: ее приняли в Академию — и об этом она тоже заранее не думала.
