Ярослава Кузнецова - День цветения
Ох, Сыч, Сыч, мне б умение твое скрывать да притворяться! Почему ж не передал, с Грузом-то вместе? Ага, теперь тебе Сыч виноват. Все тебе виноваты: Альсарена — что с Мотыльком связалась, Мотылек — что поехать с нами согласился, Сыч — что к стене припер просьбой последней, корнями языческими, хозяин — что насквозь тебя видит, отец Дилментир — что совета не дал, а какой тут дашь совет?..
И пойло кончилось. Вторая за три дня бутылка. Сопьешься эдак-то, парень.
Господи, Господи, ведь не хотел я этого, Ты видишь, Ты знаешь, прости меня, Господи, хозяину за добро злом черным плачу, не уберег дочку его, не охранил… И ты прости, Хадари-Воин, слабость прости, мужчины недостойную, клятвопреступление непрощаемое — прости…
Альсарена Треверра
— Иверена, Гелиодор. Здравствуйте, мои дорогие. Как добрались?
— Спасибо, отец, очень хорошо.
Церемонные объятия и поцелуи. У мужа моей сестры холодные вялые губы, а улыбка словно приклеенная. Иверена ему в контраст — яркая, горячая. Я действительно рада ее видеть.
— Ваши комнаты наверху. Бывшая детская. Я подумал, милая, тебе будет приятно пожить немного среди старых знакомых вещей.
— С удовольствием, отец. А что, Альсарена, ты переселилась?
— Да. В Ладараву. У меня там лаборатория.
— Извините, — сказал Иверенин муж, — Я прослежу за багажом.
— Конечно, конечно, — согласился отец.
Сестра обняла меня за талию. Руки у нее были в перчаточках, отделанных горностаем, с разрезами на пальцах. В разрезы выглядывали разноцветные перстни.
— Как вы тут живете без меня? Что новенького? Отца-то я еще вижу в столице время от времени. А ты, доротуша, из глухомани не вылезаешь.
Я пожала плечами.
— Отвыкла. Меня угнетает большой город.
— Глупости. Ты потакаешь своим комплексам. Ты же не монашка, в конце концов! Отец, почему ты позволяешь своей дочери попусту тратить юность?
Отец улыбнулся.
— Я никогда не принуждаю своих дочерей. Я считаю, это не педагогично.
— Ах, — воскликнула Иверена, — Ты не принуждаешь, ты только "настойчиво рекомендуешь". А после оказывается, что иного выхода нет, как выполнить твою "настойчивую рекомендацию".
Это она, в частности, про свое замужество. Отцу позарез нужны были Нурраны Тевильские, прошлой осенью породнившиеся с королевской семьей. Но Иверену он не заставлял, нет. Он предложил, она подумала и согласилась. Впрочем, подобный сюжет вырисовывался и у меня. "Почему бы тебе не пойти за Герена Ульганара?" предложил отец. Я подумала — Герену Ульганару еще два года мотать траур. И согласилась. Как говорится в известной сказке — за это время кто-нибудь обязательно помрет; или король, или лошадь, или я.
Насчет смерти, это, конечно, чересчур, но на ближайшие два года от меня отвяжутся.
— Кто кроме нас уже приехал? Эрвел приехал? Рейгред?
— Нет, их еще нет. Знаешь новость? Рейгреда привезет монах-кальсаберит. Как его зовут, отец?
— Я тебе десять раз повторял, Альсарена. Прошу запомнить. И тебя, Иверена, тоже. Кальсаберита зовут отец Арамел. Он духовный пастырь и опекун вашего брата. Он почетный гость семьи Треверров. Ведите себя с ним соответственно.
— Неужели мальчишка собирается постричься в монахи?
— Это будет решать сам Рейгред, — строго объявил отец.
Иверена хмыкнула.
— Само собой. Ты ему всего лишь "настойчиво порекомендуешь".
Никто не мог бы упрекнуть господина советника Амандена Треверра в недальновидности. Стреляя по марантинам, он попал в молоко, но теперь не мог ошибиться. Он целил в самое яблочко. А что до мнения Рейгреда… не знаю, не знаю…
— Послушай, сестрица, ты всерьез собралась встречать гостей в этом жутком бордовом платье?
— Это не бордовый цвет. Это цвет запекшейся крови.
— Тем более. Что это за вырез? Под горло! Сейчас носят маленькое каре.
— Вырез! Вырез на спине, смотри, какой вырез, почти до поясницы! — я повернулась, демонстрируя вырез до поясницы. Иверена закатила глаза.
— Провинция! Это было модно летом. Летом, милочка. А сейчас новый сезон. Сейчас актуально маленькое каре, "а ля принцесса". Плечи сзади открыты, а вырез чуть ниже лопаток. Так ведь и знала, что ты что-нибудь учудишь! Надо мне было пораньше приехать, дня за два-три. Что теперь прикажешь с тобой делать?
Я надулась. Я считала, что платье мне к лицу. Разве я виновата, что мода в Генете меняется каждый месяц?
— Кто-то едет, — перебил наш спор отец, — Ну-ка, девочки, у вас глазки хорошие, кто там припожаловал?
Во двор вкатилась карета. Вокруг засуетились слуги, к дверце подошел господин Ровенгур, управляющий.
— Это дядя Невел с женой, — прищурилась Иверена, — И Майберт. Ха! Майберт каоренский плащ нацепил и волосы отпустил. Думает, здесь маскарад.
Двоюродного дядьку с семейством я недолюбливала. Дядька бездарно злоупотреблял алкоголем и был скучен. Жену его за глаза никто не называл по имени. Она обозначалась как "жена" или "невестка". Была еще скучнее. А Майберт слишком выпендривался.
Семейство Невела Треверра поднялось к нам на крыльцо. Опять малоприятная процедура родственных лобзаний. От дядюшки несло перегаром.
— Добро пожаловать, — рассыпался отец, — проходите, дорогие мои, проходите!
Я тайком вытерла обслюнявленную щеку. Иверена с жаром целовалась с Майбертом.
— Как доехали? Ты великолепно выглядишь, Амила! — жену дяди зовут Амила. Я постоянно забываю. Отец помнит, он всегда все помнит. — Майберт, а ты, кажется, еще растешь? Ну-у, красавец, косая сажень, повернись-ка…ну, Невел, у тебя и сын! Загляденье, а не сын!
Ровенгур увел родственников показывать приготовленные для них покои. Во дворе опять началась суета. Гость пошел косяком.
— Тетя Кресталена! — определила сестра.
Тетя и аккомпанирующие ей супруг и дочь, моя ровесница, произвели все тот же необходимый ритуал. С ними заодно приехал дядя Ладален, отцов средний брат, принципиальный холостяк. От поцелуев он воздержался, и слава Богу. Более желчного типа я никогда в жизни не встречала.
Дядя сказал:
— Распускаешь слуг, Аманден. Какого дьявола они позволяют себе перекрикиваться над моей головой? А ты, Иверена, как следует поклониться не можешь? Спина не гнется? Потрудись еще раз. Альсарена, тебе особое указание требуется? Молодежь, Аманден, следует обучать уважению и почтительности. В конце концов для их же пользы.
Гости подъезжали друг за другом. Наш восточный сосед, господин Тамант Стесс с двумя сыновьями. Элджмир Гравен Атанадорский с грандиозной свитой. Леди Агавра с пасынком и челядью. Еще один двоюродный дядя, Улендир, с четырьмя разновозрастными дочерьми. Наконец, в скромной карете прибыл малыш Рейгред в сопровождении обещанного кальсаберита. За скромной каретой следовал большой крытый фургон.
