Патрик Корриган - Закон стаи
Сделав это категоричное заявление, Кафа повел мутными глазами по сторонам, дабы убедиться, что все услышали его достойный ответ на возмутительную реплику офирца. После этого он вытер сальным рукавом влажный рот и добавил:
— А сегодня я намерен кутить.
Такое заявление произвело впечатление на купца, лоб которого изрезала густая сеть морщин. Чтобы Кафа, вот так, расставался со своими деньгами? Да такого просто быть не могло! Посидев несколько мгновений с озадаченным видом, Лобидус вдруг со всего размаху огрел себя пятерней по лбу.
— Ну конечно, тупоголовый я осел! Послезавтра же свадьба, понаедет полно всякой знати, всех надо накормить, обслужить. Городским властям придется снаряжать караван в Пуантен, за припасами. Значит, повысится спрос на аквилонские деньги. Вот почему ты в последнее время давал за них больше, чем обычно. А теперь, когда благодаря твоим стараниям весь запас их в Овражке иссяк, решил со спокойной совестью отметить этот обман! Не выйдет, Кафа! Я буду жаловать в городской суд! А если понадобится, то и самому барону! Ты весь город обчистил до нитки!
Теперь меняла покраснел до кончиков волос. Хмель из его мозгов разом выветрился. Вжав голову в плечи, он с яростным видом покосился в сторону прервавших трапезу лесорубов, туго соображая, избрать ли их объектом для отмщения, или выплеснуть всю злость на офирца. Оба варианта казались ему одинаково привлекательными. Подмастерья за соседним столом, привлеченные громкой перепалкой торговцев, притихли и с интересом ждали продолжения спора.
И таверне воцарилась тишина, и только немедийские музыканты продолжали тянуть свой заунывный мотив, от которого у Конана сводило зубы… Наконец, меняла сделал свой выбор. Он вплотную подступил к Лобидусу, нависая над ним грозной хищной птицей. В голосе разъяренном) Кафы отчетливо прозвучало предостерегающее шипение:
— Все это бессовестная ложь и клевета! Мож-R0 подумать, ты не припрятал лучшие товары?!
— С вас один золотой, господин.
Конан резко обернулся. Рядом, подобострастно вытянувшись, стоял Понтикус. Скользнув Взглядом по столу, на котором парило жаркое, киммериец поинтересовался:
— Почему так дорого? Я заказывал кролика, а не быка.
Последовало красноречивое пожатие плечами, но все же хозяин удостоил его ответом, кивнув на сцепившихся торгашей:
— Это они взвинтили цены. Готовятся погреть руки на свадьбе герцога рабирийского и дочки нашего барона. Попрятали товары в закрома. А много ли у крестьян припасов? Зима была нынче лютая.
Конан со вздохом полез в кошелек. Едва монета коснулась стола, Понтикус неуловимым движением подхватил ее и приготовился улизнуть. Осуществить намерение помешала мозолистая рука, внезапно оказавшаяся на плече заморийца.
— И все же я переплатил вдвое. Но если ты мне кое-что растолкуешь — позволю оставить деньги себе.
Понтикус открыл было рот, собираясь протестовать, но то ли внушительные размеры варвара, вкупе с железной мощью его пятерни, то ли справедливость сказанных слов сыграли положительную роль. В результате рот закрылся, и хозяин продемонстрировал гостю самую любезную из своих улыбок. Конан, не обращая внимания на льстивую игру заморийца, кивнул и, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Расскажи-ка поподробнее об этой свадьбе. Хозяин посмотрел на него так, будто киммериец только что спустился с Луны.
— Незнакомец, не притворяйся! Всей Зингаре известно о женитьбе пресветлого герцога Ренальда, двоюродного брата короля, да благословит Митра его мудрое правление, на дочери властителя здешних земель, юной баронессе Орландо. Иначе, с какой целью такой человек как ты, — последовал выразительный кивок в сторону меча, — явился в эту глушь, если не погулять на свадьбе?
Конан вздрогнул.
— Сюда прибудет брат короля?
— Согласно древнему обычаю, свадьбу справляют в доме невесты.
Киммериец медленно кивнул. Определенно, в пи жизни началась несчастливая полоса — сначала неудачный дворцовый переворот с последующей погоней, потом потеря лошади в самый неподходящий момент, и вот, теперь, отыскав, казалось бы, укромный и тихий уголок, он и здесь не находит себе покоя. Конан вспомнил, что все еще держит Понтикуса за руку:
— Я остаюсь в городке до утра. Приготовь комнату и отнеси туда кувшин вина. Если вино мне понравится, на рассвете получишь еще золотой.
— Конечно, конечно! Как вам будет угодно, мой господин!
Вонзив зубы в мясо кролика, которое оказалось вовсе не таким жестким, как того можно было ожидать, судя по небывалым размерам зверька, и, запивая его вином, Конан живо набросал план дальнейших действий: на рассвете, дабы избежать встречи с герцогом и его гвардией, он потихоньку выберется из Овражка, сделает небольшой крюк по окольным дорогам и поедет в Кордаву, где сядет на первое же судно. А в открытом море может всякое произойти… Киммериец частенько и с удовольствием вспоминал свои пиратские похождения. Да, решено, именно так он и поступит.
Вдруг, дверь в таверну с грохотом распахнулась и внутрь ворвались вооруженные люди.
Трое из них встали вдоль степы и, натянув огромные боевые луки, направили стрелы на посетителей. Остальные «волки», а левую щеку вломившихся в зал мужчин украшали уже знакомые Конану клыкастые волчьи морды, забегали между столами, бесцеремонно заглядывая в лица гуляк. Киммериец насчитал десяток разбойников. Возглавлял молодчиков здоровенный детина, лоб и щека которого были обезображены страшным шрамом. Завсегдатаи заведения провожали бандитов взглядами, говорившими о полном отсутствии к ним симпатий, однако открыто протестовать никто не решился. Танцовщица с визгом бросились к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Один из «волков», заржав, попытался ущипнуть женщину пониже спины, за что заработал строгий окрик своего вожака. Навстречу предводителю головорезов устремился хозяин таверны:
— Разрешите угостить вас, многоуважаемый господин Шрам, за счет заведения, разумеется.
Господин Шрам грубо оттолкнул Понтикуса, даже не взглянув на него, и властным начальственным голосом рявкнул:
— Искать повсюду! Его прикончить можно сразу, а девка мне нужна живая!
К Конану направился рыжий громила, вооруженный внушительных размеров палицей. Пытаясь предупредить дальнейшее развитие событий, киммериец с сожалением оторвался от еды, и едва слышно произнес:
— Я не ищу неприятностей.
Рыжий довольно ухмыльнулся, оценивающе оглядел северянина, затем окинул взглядом притихший зал. Все выглядело как обычно: при виде «волков», людишки, не сговариваясь, делали себе в штаны. Подражая голосу своего командира, великан, что было сил, заревел:
