Ярослав Хабаров - Королева умертвий
— Ты удивительная гадина, как и все ковенцы, — ответил Эгертон. — Тебе это известно?
Он продолжал говорить с ней как с равной, и потому оскорбление в его устах — удивительное дело — прозвучало едва ли не как комплимент. А затем Эгертон прибавил с кривой ухмылкой:
— Хорошо, предложенная тобой сделка меня устраивает. Если я найду способ выйти отсюда, ты не посмеешь меня задержать.
— Рассказывай. — Она уселась прямо на пол, скрестив ноги.
Так Тегамор сидела много лет кряду, пока слушала наставления своего учителя. Как ни странно, она любила вспоминать об этом времени. Несмотря на то что благодетель юного магического дарования умер весьма странной смертью — его нашли отравленным, — серьезного расследования проведено так и не было, а Тегамор вскоре унаследовала и его дом, и его лабораторию, и начатые им исследования (не говоря уж о рабочем материале). Поговаривали, что старик стал слишком неудобен со своим тщеславием и неумеренно смелыми опытами не только над обычными существами, но и над духами, и орден Ковен был рад избавиться от него. Впрочем, Тегамор никогда не снисходила до того, чтобы прислушиваться к сплетням. Если она и убрала со своей дороги наставника, то сделала это, руководствуясь высшими соображениями, а вовсе не такими мелочными, как стремление поскорее выдвинуться или, того хуже, завладеть имуществом покойного, у которого не было других наследников.
И несмотря ни на что, Тегамор вспоминала старика с доброй улыбкой, с любовью и огромной благодарностью. Да, ей нравилось мысленно переноситься в те годы, когда она была всего лишь смиренной ученицей.
— Слышала ли ты о существе, которое само называет себя «принц-упырь» и носит имя Тзаттог? — начал Эгертон.
— Ты не будешь спрашивать меня о том, что я знаю и чего не знаю, — спокойно сказала Тегамор. — Просто излагай все подряд. Если что-то из рассказанного тобой мне уже известно — ничего страшного, выслушаю еще раз. Иногда важны не столько факты, сколько их интерпретация.
— Хорошо. — Эгертон кивнул и заговорил не спеша: — На болотах Ракштольна появилось некое… создание. — Он запнулся и с трудом подобрал слово, потому что не знал, как точно охарактеризовать Тзаттога. — Оно… Нет, поначалу все-таки «он», — поправил себя тоаданец, стремившийся быть как можно более точным в формулировках. — Тзаттог предводительствовал нежитью, выходившей из туманов. Он собирал воинство из ошметков тумана, из дыхания чумы, и бросал на тех, кого считал своей законной жертвой. Если не знать, с кем имеешь дело, то в первые минуты его можно было принять за епископа слуа, за верховного упыря, — но Тзаттог представляет из себя нечто иное. Он враждует со слуа. Он не боится солнечного света, хотя кое-кто из подчиненных ему умертвий не переносит ярких лучей дневного светила. Тзаттог с удовольствием пьет кровь, однако не испытывает смертоносной жажды, как все вампиры. Если он не получает вовремя достаточно крови, он все же не умирает.
— Кому он служит? — перебила Тегамор.
— Возможно, только самому себе… Я не уверен. Во всяком случае, он — не слуа. Он — нечто худшее. Я не исключаю его связи с чумой, с Карой богов…
— Хочешь сказать, он — причина чумы?
— Нет, он, несомненно, — следствие, но чрезвычайно значительное следствие. Куда более существенное, нежели какой-нибудь обычный гниляк, выбравшийся из могилы.
— Понятно. Продолжай, — кивнула магиня.
— Тзаттогу было предсказано — так он утверждал, — что, слившись воедино с некой женщиной, он обретет небывалое могущество.
Тегамор насторожилась: беседа приняла крайне интересный для нее оборот.
— Ты и впрямь затронул важную тему, — промолвила она. — Пожалуй, я распоряжусь, чтобы тебе доставили побольше еды, в которой вовсе нет яда.
— Значит, яд все-таки был! — улыбнулся в темноте Эгертон.
— А ты распознал его? — По голосу слышно было, что и она улыбается. Затем магиня прибавила с совершенно детской простотой: — Я просто так спрашиваю, из чистого любопытства.
— Конечно распознал! — Эгертон был возмущен тем, что она усомнилась в его магическом потенциале. — Уж такую-то малость я, кажется, сделать еще в состоянии, как бы я ни был ослаблен… Кстати, что это за яд?
— Мелочь, пустяки, — отмахнулась она. — Только для того, чтобы уменьшить твою способность к сопротивлению. Он никого не может убить. Слишком маленькая доза.
— Понятно…
— Сомневаюсь, чтобы тебе все было понятно, но этого и не требуется, — заметила Тегамор. — Так что этот твой Тзаттог? Удалось ему найти женщину, которая соединила с ним душу?
— Послушай, дорогая Тегамор, ты всерьез уверена, что не избавишь меня от третьей руки?
— Уверена. Не торгуйся, Эгертон.
— Ладно… — Он вздохнул. — Ее называли «королевой умертвий», и внешне она похожа на человека, однако она — не человек. Она родилась от матери, которая проживает множество жизней и меняет кожу, как змея. Сама по себе королева умертвий ничего особенного не представляет, но когда она дала согласие на слияние с Тзаттогом, она… — Эгертон помолчал, вспоминая о событиях, свидетелем и в какой-то мере участником которых он был недавно. — Она потеряла свое физическое тело, а ее дух вошел в Тзаттога и напитал его.
— А на самом Тзаттоге как это отразилось? Он как-то переменился?
— Ты смотришь в самый корень, Тегамор… Да, с этого момента все стало по-другому. Тзаттог обрел могущество.
— Насколько я понимаю, его и прежде трудно было назвать существом слабым или жалким…
— Да, но теперь… Я даже не в состоянии представить себе, какой силой он обладает и существуют ли границы у этой силы.
— И все это сделала маленькая глупая девчонка?
— Откуда тебе знать, что она была маленькая и глупая? — Эгертону вдруг стало неприятно слышать, что ковенка отзывается о Пенне с таким пренебрежением.
Тегамор пожала плечами:
— Кто еще согласился бы добровольно подарить свою душу чудовищу?
— Ты, — в упор произнес Эгертон.
— Я? — Тегамор засмеялась. — Пожалуй, я хотела бы поглотить чудовище… Но стать его частью? Никогда!
— В таком случае я ошибся, — с видимым равнодушием согласился Эгертон. — Ты гораздо разумнее, чем я предполагал в начале нашего знакомства.
— О, я весьма осмотрительна и разумна, не сомневайся, — подтвердила Тегамор. — Итак, Тзаттог успешно поглотил душу — и преобразился в более могущественное существо, нежели был раньше?
— Именно, — сказал Эгертон.
— Что ж, — произнесла Тегамор, — ты выполнил свое обещание и рассказал мне интересную историю. Я выполняю свое. Ты свободен. Если выдернешь руку из стены — уходи. А если нет… — Она засмеялась. — В любом случае я прикажу, чтобы тебе принесли еды.
