Ксения Баштовая - Сумасшедшее путешествие
– А ты присмотрись повнимательней.
Я еще раз оглянулась. Подозрительные личности в дальнем углу по прежнему продолжали шептаться, не забывая при этом жевать (но их лиц практически не было видно в наступившем полумраке, поэтому вряд ли Луис говорил о них), хозяин таверны убежал выполнять заказ вновь пришедшего клиента, а вот к клиенту–то и надо присмотреться повнимательней… Тот медленно оглядел зал, на несколько секунд задерживая взгляд на каждом из присутствующих, вскользь глянул на меня… Но мне этого было достаточно. Я уже узнала его. Конечно же это был Франсуа. Кто же еще! Слегка похудевший, давно не бритый, но все равно он.
Я начала было вставать на ноги, чтобы подойти к нему, когда Луис схватил меня за руку и с силой усадил.
– Ты чего? – уставилась я на него.
– Сиди.
– Но это же – Франсуа!
– Сиди.
– Но…
– Мы подойдем к нему позже. Не видишь, он тебя не узнает?
Подумав, я пересела к Луису и начала исподтишка следить за Франсуа, делая при этом вид, что увлечена только едой. Мой женишок тем временем расплатился с трактирщиком, поел и, заказав комнату, поднялся наверх, вслед за слугой, указывающим ему дорогу. Мы поднялись за ними (оказывается Луис тоже поселился в этой таверне). Слуга ушел, показав Франсуа его комнату, а мы с Луисом прошли в апартаменты вампира и сели на грубо сколоченные стулья. В молчании прошло минуты две, потом еще… потом еще…. Наконец я не выдержала:
– Ну? Мы идем или нет?
На что Луис ответил:
– Подожди еще минут десять.
Я стала ждать.
Наконец, Луис встал:
– Пошли?
Можно подумать, я против.
* * *
Луис постучал в дверь, долгое время никто не отвечал, наконец, она распахнулась, и на порог вышел хозяин комнаты. Он уже успел побриться, и у меня не осталось никаких сомнений: перед нами стоял Франсуа. Он посмотрел на меня, на Луиса и спросил:
– Чем я могу вам помочь?
Я не выдержала:
– Франсуа, неужели ты меня не узнаешь?!
Он холодно взглянул на меня и промолвил:
– Прошу простить меня, миледи, но я не имею чести знать ни вас, ни то имя, которое вы назвали.
Я собралась возмутиться, но Луис бесцеремонно ткнул меня локтем в бок и заявил:
– Я прошу простить мою спутницу, просто она перепутала вас с одним ее знакомым, но дело в том, что нам действительно надо с вами поговорить. Вы разрешите войти?
Франсуа посторонился, пропуская Луиса и меня:
– Да, конечно.
Когда мы, наконец, вошли в комнату Франсуа, тот промолвил:
– Итак, чем я могу вам помочь? – обращался он только к Луису.
Похоже, в глазах короля Торенты я находилась километра на два ниже уровня местной канализации.
Ничего, дайте мне только возвратиться в Торенту, уж там–то он у меня попляшет.
Вампир принял царственную позу (королевственную – как–то не звучит) и начал:
– Скажите, имя «Франсуа» действительно ничего вам не говорит?
– Абсолютно, – отрезал его собеседник.
Ню–ню. Я оглянулась в поисках какого – нибудь стульчика, на который можно было бы присесть. На единственной в этой комнате кривоногой табуретке гордо восседал Франсуа. И конечно же, он не собирался уступать мне место.
Подумав несколько мгновений, я взяла с его кровати подушку, бросила ее на пол и уселась на нее. Глаза короля Торенты вылезли из орбит, но он ничего не сказал.
А вампир лишь поперхнулся и продолжил:
– Тогда не назовете ли вы свое имя, чтобы я… мы знали, как к вам обращаться?
Франсуа помрачнел и пробормотал:
– Я… я не знаю….
Луис замер, не ожидая, похоже, такого поворота событий, но тут в дело вступила умная я:
– Значит, так, спокойно. Проведем маленький ассоциативный допрос, – я повернулась к Франсуа. – Значит, так: я говорю любое слово, а ты, миль пардон, вы – то, что первое придет на ум. Например: Мышь – сыр. Все ясно?
Франсуа кивнул. Похоже, мой рейтинг поднялся с двух километров ниже уровня канализации до одного километра девяносто девяти сантиметров.
– Тогда начнем, – улыбнулась я. – Солнце.
– Луна.
– Звезда.
– Ночь.
– Торента.
– К сожалению, я не имею чести знать….
– Стоп! – перебила его я. – Не знаешь – говори просто: «Не знаю».
– Как вам будет угодно.
Один километр девяносто восемь сантиметров.
– Продолжим. Дерево.
– Листья.
– Птица.
– Полет.
– Фрейстер.
– Не знаю
И что же мне делать? Он не помнит ни своей родной страны, ни столицы… Стоп! А если назвать мое имя? Вдруг он скажет что–нибудь, вроде: «Дорогая», «Родная», «Любимая», и я смогу вытянуть за эту ниточку что–нибудь еще?
– Кошка.
– Мышь.
– Земля.
– Небо.
– Эжени?..
– Стерва!
За моей спиной раздались странные сдавленные всхлипы. Я резко обернулась. Это Луис изо всех сил пытался сдержать смех. Удавалось ему это с большим трудом. Франсуа начал оправдываться:
– Миледи, я… я не понимаю, откуда вообще вырвалось это слово. Если честно, я даже не знаю этого имени.
Я мрачно глянула на него и сообщила:
– Вообще–то, это – мое имя.
Луис вообще сполз по стенке от смеха.
* * *
Я водила Франсуа по городу, пытаясь вызвать его на разговор. На все мои вопросы он отвечал однозначно: «Да, миледи», «Нет, миледи», «Не знаю… миледи…».
Вообще–то, это была идея Луиса, предложившего, чтобы я пока погуляла с Франсуа по городу (вдруг он еще что–нибудь вспомнит), а вампир тем временем поищет какого–нибудь лекаря, способного излечить Франсуа от склероза.
На мое робкое предложение отправить его в Торенту и уже там искать врача, вампир ехидненько поинтересовался, что я буду делать, если во время какого–нибудь официального приема, посвященного приближающейся свадьбе, мой жених заявит, что он видит меня в первый раз в жизни.
Мне ничего не оставалось, как повести Франсуа на экскурсию.
Для тех, кто не понял – это произошло на следующий день после нашего «знакомства».
Итак, я водила Франсуа по городу, когда мое внимание привлекла толпа народа, скопившаяся на главной, как мне показалось, площади. Не раздумывая, я потащила Франсуа туда.
Пробившись через всю толпу, я увидела, что она окружала высокий помост, на котором сейчас ораторствовал невысокий мужчина неопределенного возраста:
– Братья и сестры мои, мы собрались в этот прекрасный солнечный день для того, чтобы покарать преступницу, совершившую одно из страшнейших преступлений! Она хранила у себя кувшин с джинном и не сообщила об этом мне, управителю города! К сожалению, мы не смогли узнать, где сейчас этот кувшин, но мы все же покараем эту преступницу. За то ужасное дело, что она совершила, она приговорена нашим умнейшим, величайшим, справедливейшим, – толпа начала зевать, – судом к смертной казни через отрубание головы!
