Роберт Говард - МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов
У нее был мягкий и мелодичный голос с легким иностранным акцентом, который я нашел восхитительным. Что касается самой девушки, каждая ее интонация, каждое движение говорило о благоухающем Востоке. Она была его воплощением. Черные, как ночь, волосы ниспадали до самых ног, обутых в домашние туфельки на высоком каблуке, с заостренными носами; она являла собой высший идеал азиатской красоты, и впечатление это скорее усиливалось оттого, что она носило английские юбку и блузку.
— Как вы прекрасны! — произнес я ошеломленно. — Кто вы?
— Зулейка. — Она застенчиво улыбнулась. — Я… я рада, что понравилась вам. И что вы больше не в рабстве у гашиша.
Странно — такое крошечное существо, а заставляет мое сердце неистово подпрыгивать!
— Зулейка, всем этим я обязан вам, — произнес я сипло. — Если бы я не мечтал о вас каждую минуту с тих пор, как вы подняли меня из канавы, не хватило бы сил избавиться от моего проклятия.
Она мило покраснела, ее пальцы нервно переплелись.
— Завтра вы покидаете Англию? — неожиданно спросила она.
— Да. Хассим еще не вернулся с моим билетом… — Я впервые заколебался, вспомнив приказание молчать.
— Да, я знаю, знаю! — поспешно прошептала Зулейка, и ее зрачки расширились. — А Джон Гордон был здесь! И он вас видел!
— Да!
Изящным движением она приблизилась ко мне.
— Вы должны изображать одного человека! Послушайте, когда вы это будете проделывать, нельзя допустить, чтобы вас увидел Гордон! Он вас узнает, даже загримированного! Он ужасный человек.
— Не понимаю. — Я был совершенно сбит с толку. — Каким образом Хозяин помог мне преодолеть привычку к гашишу? Кто такой этот Гордон и зачем он сюда приходил? Почему Хозяин прикидывается прокаженным? Кто он на самом деле? И больше всего меня интересует, зачем я должен изображать человека, которого никогда не видел и даже никогда не слыхал о нем?
— Я не могу… Не смею вам сказать! — прошептала она, бледнея. — Я…
Где-то в доме слабо ударили в китайский гонг. Девушка вздрогнула, точно напуганная газель.
— Я должна идти! Он меня вызывает! Она распахнула дверь, рванулась было туда, но задержалась на мгновение, чтобы, как электрическим током, пронзить меня страстным восклицанием:
— О, будьте осторожны! Будьте благоразумны, сагиб!
И исчезла.
Глава шестая
СИДЯЩИЙ-ЗА-ШИРМОЙ
Что за горн пред ним пылал?
Что за млат тебя ковал?
Кто впервые сжал клещами
Гневный мозг, метавший пламя?
Блейк[1]Несколько минут после того, как исчезла моя прекрасная таинственная посетительница, я сидел, погрузившись в раздумья. Я понимал, что наконец-то наткнулся на разгадку, по крайней мере частичную. Я пришел к следующему заключению: Юн Шату, якобы хозяин притона, на самом деле просто агент или прислужник какой-то организации или частного лица, чья работа заключается отнюдь не только в снабжении наркотиками посетителей Храма Грез.
Этот человек или эти люди нуждаются в помощниках среди всех классов общества, иными словами, я связался с торговцами наркотиками, с бандой гигантского масштаба. Гордон, стало быть, расследует это дело, само по себе его присутствие показывало, что оно вовсе не ординарное. Ведь, как я понял, он занимает высокое положение в английском правительстве, хоть и неизвестно, какое именно.
Опиум — это, конечно, скверно, но я должен выполнить свои обязательства перед Хозяином. Я ступил на скользкую дорожку, и мои представления о морали размылись, и мысль о том, что я принимаю участие в гнусном преступлении, даже не приходила в голову. Я и в самом деле ожесточился. Более того, сам долг благодарности тысячекратно увеличивали воспоминания о девушке. Я обязан Хозяину тем, что способен стоять на ногах и смотреть в ее ясные глаза, как подобает мужчине. Так что, если он нуждается в услугах торговца контрабандными наркотиками, он их получит. Как пить дать, мне поручено изображать высокопоставленного правительственного чиновника, из тех, кого не принято обыскивать на таможне. Наверное, моя задача — привезти в Англию редкий источник грез.
К тому времени, когда я выходил из своей комнаты, эти мысли уже оставили меня, но в голове зароились другие более увлекательные предположения: что держит эту девушку здесь, в притоне зла? Кто она, эта роза на мусорной свалке?
Я спустился в бар, и тут явился Хассим, его брови сошлись в грозной гримасе, и мне показалось, что на физиономии написан страх. В руке он держал сложенную газету.
— Я тебе велел ждать там, где курят опиум, — рявкнул он.
— Тебя так долго не было, что я вернулся к себе в комнату. Билет принес?
В ответ он только выругался и отпихнул меня с дороги. Стоя в дверях комнаты для курения опиума, я увидел, как он прошел в ее заднюю часть. Я все не двигался, мое удивление возрастало. Потому что, когда Хассим протискивался мимо меня, я успел заметить на первой странице газеты заголовок, на который он положил черный палец, желая, видимо, отметить эту колонку особо важных новостей.
И с чрезвычайным проворством действия и осознания, которое было присуще мне в те дни, в это краткое мгновение я успел прочитать:
«Уполномоченный по особо важным делам черной Африки найден мертвым! Вчера в трюме полусгнившего парохода в Бордо было обнаружено тело майора Фэрлана Морли…»
Больше я не успел прочесть ничего, но хватило этой единственной новости, чтобы задуматься! Дело приобретало нехороший оборот. И все же…
Прошел еще день. В ответ на мои расспросы Хассим проворчал, что планы изменились и мне не придется ехать во Францию. А поздно вечером он явился и велел снова сопровождать его в таинственную комнату.
Я стоял перед лакированной ширмой, от желтого дыма щипало в ноздрях, на коврах извивались изображения драконов, а густые пальмы на заднем плане приобрели угрожающий вид.
— Наши планы изменились, — сообщил голос из-за ширмы. — Ты не поедешь во Францию, как было договорено. Но для тебя есть другая работа. Возможно, она тебе больше подойдет, и ты сможешь принести нам пользу, а то я, признаться, несколько разочаровался в тебе. Ты плохо соображаешь. Позавчера ты вмешался не в свое дело, и если это повторится, я буду очень недоволен.
Я ничего не ответил, но во мне зашевелилось негодование.
— Даже после того как один из моих самых верных слуг пытался тебя предостеречь, — в невыразительном голосе не прозвучало никаких эмоций, разве что он чуточку поднялся, — даже после этого ты настоял на освобождении моего самого заклятого врага. В будущем тебе надо быть предусмотрительнее.
