Кирилл Манаков - Вторжение
Они проследовали к камину, где среди мягких кресел, обитых нежнейшей зеленой кожей красовался изящный резной столик.
– Прошу вас, Виктор Александрович, – Канцлер сделал приглашающий жест, – я, как мог, подготовился к вашему приезду.
– И, судя по всему, – улыбнулся Магистр, – подготовился весьма основательно. После трех месяцев в пустыне мое обоняние изрядно атрофировалось, но даже я могу почувствовать, собираетесь угостить меня…
– Да, да, вы не ошиблись, это настоящая йеменская арабика – лучший кофе во Вселенной. Вы даже не представляете, каких усилий стоит хранить его в здешнем влажном климате, особенно теперь, когда поставки прекратились… Впрочем, это еще не все. Обратите внимание.
Канцлер поднял плетеную крышку и показал на живописно разложенные на деревянной доске сыры.
– Прошу почтить своим вниманием. Производство местное, но закваска и технология исключительно французская. Я помню ваш скепсис, но продукция получила одобрение Магистра Европейского Магистрата. А он, знаете ли, гурман похлеще нас с вами.
– Ну, если вам удалось получить одобрение самого Магистра Грегора, – развел руками Виктор Александрович, – я вынужден снять шляпу и поклониться. Так, кажется, по-русски?
– Примерно, – усмехнулся Канцлер, – там только нет про "поклониться". Просто "снимаю шляпу".
– Старею, – Магистр сокрушенно покачал головой, – стал забывать.
– Ничего страшного. А у меня еще один сюрприз, – Канцлер достал из-под столика покрытую паутиной бутылку.
– Ого! Если не ошибаюсь, это – чудо из подвалов Шато Марго? Так?
– Именно так, дорогой Виктор Александрович!
– В таком случае, Сергей, я должен заявить, что ты меня пугаешь. Мне почему-то все это напоминает кормление тельца перед забоем.
Собеседники рассмеялись и опустились в кресла.
Канцлер открыл бутылку, плеснул отливающего благородным рубином вина в широкий бокал и протянул собеседнику. Тот невозмутимо принял напиток, внимательно осмотрел его на просвет, немного подождал, позволяя вину напитаться кислородом и ожить, и только после этого сделал глоток.
– Божественно, – Виктор Александрович прикрыл глаза, – изумительно. Давным-давно у меня была дискуссия с моим другом Дональдом о превосходстве его погребов над погребами Марго, он утверждал, что я несправедлив к французским виноделам. Теперь я должен признать, что ошибался, вина Марго ничуть не уступают произведениям Дональда.
– А может быть все проще, – шутливо сказал Канцлер, – насколько я понимаю, за последние три месяца вам приходилось пить исключительно затхлую воду из кожаных бурдюков. Боюсь, что сейчас даже старое доброе российское плодово-ягодное может показаться божественным нектаром.
– Исключено, – уверенно ответил Магистр, – я всегда могу отличить божественный нектар от просто хорошего вина. Многие годы тренировки, знаешь ли…
– Великолепно. Зато теперь я знаю эксперта, который заткнет за пояс самого Штильмана хотя бы по одному вопросу.
Виктор Александрович умоляюще поднял руки:
– Только прошу, не говори Штильману о самом существовании вопроса определения качества вина. Иначе, боюсь, что через пару месяцев мы, жалкие дилетанты, лишимся каких-либо перспектив.
И они снова рассмеялись. Отсмеявшись, Канцлер продолжил уже серьезно:
– Я очень внимательно изучил ваш отчет. Но вы сами понимаете, что живое общение лучше всякой бумаги. Я попросил бы рассказать мне всю историю вашей экспедиции, с самого начала.
Виктор Александрович внимательно посмотрел на него.
– Ты прав, Сергей, так будет лучше. Я начну с самого начала.
И он начал свой рассказ.
Когда двадцать лет назад экспедиция Великого Магистра отправилась в пустыню, все ожидали, что она продлиться не дольше нескольких месяцев. Тем более, как раз в то время начались первые атаки неприятеля, и Великий Магистр просто не мог, не имел права надолго покинуть Орден и Эдем. Тем не менее, он покинул… Значит причина была более, чем серьезная. Конечно, самым простым объяснением было признать гибель экспедиции, но Великий Канцлер категорически утверждал, что это не так, по его сведениям Великий Магистр был жив. А утверждениям Великого Канцлера в Ордене привыкли доверять не только из-за его высокого положения… Тем более, что для любого противника Великий Магистр, Сабир, десяток отборных Рыцарей и полсотни пустынников были, мягко скажем, непростой добычей.
Самым прискорбным было то, что Великий Магистр не посчитал необходимым поделиться с кем-нибудь целями экспедиции и мотивами, сподвигнувшими его отправиться в смертельно опасное путешествие.
Виктор Александрович вопросительно посмотрел на Канцлера, а тот отрицательно покачал головой.
– Нет, Магистр, я могу только повторить, что не в курсе планов Великого Магистра. У меня, конечно, есть теории, как и у всех нас, но… Мы не знаем, какой изначальной информацией он обладал. В этом-то и проблема.
– Да, – вздохнул Виктор Александрович, – мы вынуждены тыкаться носами, как слепые котята. Но, по крайней мере, мы с вами сходимся в том, что экспедиция отправилась на поиски артефактов?
– Очень может быть. Великий Магистр изучал природу Черного Камня и возможность его восстановления, хотя бы частичного. Возможно, он надеялся разыскать какие-нибудь артефакты Предтеч… Он прекрасно понимал, что самим нам не выдержать атаку противника, тем более, после осложнения сообщения с Землей. Необходимо было предпринимать экстраординарные меры. Мы знаем силу артефактов…
– Вот это точно, стоит вспомнить, во что вы превратили Башню Великих Магистров.
– Да, – очень серьезно произнес Канцлер, – так было. К сожалению, после разрушения Черного Камня, такими возможностями мы больше не располагаем… И, все-таки, давайте вернемся к вашему путешествию.
– Простите, Канцлер, – в тон ему ответил Виктор Александрович, оставив дружеский тон и обращение на "ты", как старшего к младшему. Перед ним сидел не старый друг и ученик, а ожидающий отчета Великий Канцлер Ордена.
Отряд Магистра Московского Магистрата вышел в Великую Пустыню через Южный Предел. Места там достаточно дикие, нередко замечались шайки "диких" пустынников, ставшие особенно многочисленными после начала вторжения. Впрочем, для десятка Рыцарей они не представляли особенной опасности, но бдительности терять не следовало. Необходимость особой осторожности подтвердилась на первой стоянке, когда отряд пустынников попытался ночью застать врасплох спящих Рыцарей. Чуть позже, допрашивая пленных, Магистр обратил внимание, что в своей речи они используют обороты, свидетельствующие о некоем "повторно происшедшем" действии. Он обратился за советом к пустынникам-проводникам и обнаружил, что не ошибся. Дальнейшие расспросы показали, что действительно, среди местных пустынников ходят легенды о том, как собранные по всей Великой Пустыне "дикие" атаковали остановившийся на привал немногочисленный отряд Рыцарей. Между прочим, именно с тех пор в языке южан появилось новое слово, означающее "полный разгром", "поражение". Поскольку фонетически оно сильно напоминает звучание нескольких русских выражений, употребляемых в чрезвычайных ситуациях, то вполне резонно предположить причастность Сабира к оному разгрому. А произошло это, если верить пленным, около двадцати лет назад. Точнее сказать невозможно, даже сейчас пустынники, разумеется, кроме тех, кто объединился с Орденом, не знают письменности и счета.
