Галина Романова - Чара силы
— Если ты будешь моей, я брошу мир к твоим ногам, — пообещал он.
— Если ты завоюешь меня, то сможешь покорить и мир, — молвила Марена.
— Но ты и так принадлежишь мне! — Кощей властно привлек женщину к себе, отыскивая ее губы.
Но она резко оттолкнула его, бросив на постель, и сама приподнялась над ним, рассыпав по плечам волосы.
— Слушай меня! — приказала она. — Ты ничего не сможешь сделать один, а покорить меня может только победитель. Одержи хотя бы одну победу — и можешь считать меня своей! А до тех пор я не принадлежу тебе!
Она еще не договорила, как Кощей бросился на нее, как дикий зверь. Марена, вскрикнув, отпрянула. Меж ними завязалась борьба. Сцепившись, как настоящие борцы, они старались смять один другого.
Кощею повезло первому. Опрокинув Марену на спину, он силой овладел ею и не разжимал объятий до тех пор, пока, она, укрощенная, задыхающаяся, не крикнула:
— Твоя! Твоя!.. — и выдохнула, когда снова смогла нормально дышать. — Я почти люблю тебя…
— Ты мне поможешь? — спросил Кощей.
— Конечно, — взмахнула она ресницами. — Без меня ты и шагу не ступишь теперь… Я успела изучить Пекло, пока жила тут, брошенная мужем. Я сумела приручить оборотней и знаю, что здесь до сих пор есть те, кто недоволен князем Волховом. Их слишком мало, потому Пекло тебе лучше оставить в покое до лучших времен. Придется даже какое‑то время защищать его, зато потом оно само будет упрашивать тебя покорить его, само попросится в рабство — я людей знаю, им подавай крепкую власть!.. А пока слушайся во всем меня — и ты получишь свою первую армию, нисходя с места.
— Если ты имеешь в виду эту постель, то я готов провести тут остаток дней своих, — игриво поклялся Кощей, — вместе с тобой, разумеется…
Он снова привлек ее к себе, и на сей раз Марена не сопротивлялась.
* * *Она принялась за дело на следующее утро — весь остаток прошедшего дня любовники почти не покидали изложни. Марена оказалась ненасытна — даже молодость и пыл Кощея отступали перед ее силой и желанием. Она готова была любить его без устали, и когда наутро поднялась и занялась делами, гоняя рабов по двору, голос ее звенел от сознания гордости и довольства.
Почти все оборотни в тот же день были усланы в разные стороны. Все они отправлялись в Пекло: по его окраинам и дальним потайным норам выискивать тех, кто жаждал убивать и крушить все, что попадется под руку.
Ее дом — с первого взгляда настоящий терем, но только каменный и наполовину вросший в скалу — стоял на дальних границах Пекла, куда не достигала власть князя. Всего два входа было в нем снаружи — то самое крыльцо, через которое внесли Кощея, и маленькая дверка для оборотней и рабов, — но изнутри в подземелья вело несколько ходов, тайных и явных. Они открывались в пещеры, где могли заблудиться даже местные жители. Именно через эти двери в дом чародейки стали прибывать первые гонцы.
Это были уродливые твари, от которых с презрением отворачивалась даже нежить. Среди них часто попадались вполне похожие на людей — плод связи человека и нежити. Эти полукровки ненавидели всех и каждого и при случае были готовы перебить друг друга — столько было в них злобы. Почти человеческая внешность, вводившая в заблуждение их жертвы, и разум сочетались с выносливостью и силой нежити, делая полукровок опасными тварями. Они наполнили дом и двор Марены, и число их прибывало с каждым днем.
* * *Именно из них Кощей сколотил первые отряды своей гвардии. Обещание Черного Змея исполнилось — каждая тварь слушалась его с первого слова. Натаскав первую сотню воинов, Кощей вместе с ними отправился на север, к Макоши.
Никто не знал, откуда пришла эта чародейка и волхва, где была ее родина. Вроде совсем недавно поселилась она в горах у берега моря, на самой южной границе Ирия, как раз посередине между ним и землями невров, но слава о ее умении предсказывать будущее и гадать об изменениях судьбы гремела уже далеко. Она удивительно точно указывала ответы на любые вопросы, и редко кто не заезжал к ней, если требовалось получить совет. Сама Марена посоветовала Кощею навестить Макошь, признавая, что та была лучшей чародейкой. Кощей не посмел ослушаться — ведь Макошь могла раскрыть ему, как следует поступить, с чего начать покорять мир.
В Невриде все знали, где живет пророчица и чародейка, как когда‑то любой житель Мил ограда мог и среди ночи верно указать дорогу до священных холмов Святогоровых пещер. Марена тоже отлично знала, где ее искать.
Тонкая безымянная речушка обвилась вокруг высоких крутобоких холмов, до вершин покрытых лесами. С их макушек хорошо было видно близкое отсюда море, но от их подножия, из‑под сени непроходимых лесов, оно казалось недостижимо далеким.
Осень окрасила листву в цвета пожара. Толстым слоем лежали на земле опавшие листья. В прохладном осеннем воздухе было видно и слышно четко и далеко — казалось, в такую пору любой поневоле становится пророком.
Неподалеку от жилья чародейки с гор бежал ручей. Его звонкая песенка пробивалась сквозь шорох листвы и скрежет ветвей на ветру. На этот звон и шел отряд Кощея.
Деревья расступились внезапно и открыли небольшую поляну, перечеркнутую тропинкой. Стена горы возвышалась над нею. К ней лепилась избушка, больше похожая на навес перед входом в пещеру. Плющ оплетал ее до крыши, делая мало отличимой от скалы. Подле росло два дерева — на их протянутых к небу ветках болтались на ветру расшитые узорами ткани и венки из высохших цветов.
Под деревьями играли две девочки. Старшей было около пяти лет, младшей — не больше двух. Увидев чужих людей, они остолбенели, потом разом пронзительно завизжали и ринулись в дом. Кощей поморщился. Старшая добежала первой и остановилась на пороге, а меньшая споткнулась, упала и разразилась плачем.
На ее крик вышла женщина в длинной рубахе грубого холста, со звериной шкурой на плечах. Ни оберегов, ни заговорного шитья на ней не было, но она строго взглянула на воинство Кощея — и полукровки разом попятились с поляны. Взгляд ее золотисто–карих, чуть раскосых глаз леденил кровь в жилах, заставлял согнуться и самую гордую спину, Макоши испугалась бы и сама Марена, особенно сейчас, когда она без колебаний двинулась на пришельцев, загораживая девочку собой.
— Пошли прочь, — сквозь зубы процедила она, и воины поспешили ретироваться.
Попятился и сам Кощей.
Взглянув сквозь него невидящими страшными глазами, Макошь подняла девочку на руки и понесла в дом, тихо уговаривая и лаская. На гостей она больше не обращала внимания.
Старшая девочка встретила ее у крыльца и уцепилась за подол. Она была некрасива — маленькие бесцветные глазки, большой рот, острые грубоватые черты лица, растрепанные грязно–рыжеватые волосы топорщатся в стороны. Она напоминала дитя водяного или болотной нежити, и улыбка ее казалась одновременно и пугающей и жалкой. Зато младшая, синеглазая, румяная, уже сейчас казалась настоящей красавицей. Но Макошь приласкала обеих девочек с одинаковой нежностью.
