Артур Баневич - Похороны ведьмы
– Ну вот, видишь? – торжественно возгласил Зехений. – Взрослая женщина, а ты парнишку, что в два раза моложе ее, обвиняешь! Она его соблазнила, на всю жизнь травмировала! Да-да, травмировала, я знаю, что говорю! Глянь на эти дыры в стенах. – Глянули оба. Удебольд – с такой же неуверенной, ничего не говорящей миной. – Камень! Цельный камень! Знаешь, какая сильная мотивировка нужна, чтобы из такого отверстия колышек вырвать? И зачем? Дерево дешевле. Не видишь, что несчастный таким путем кошмарные воспоминания заглушает?
– Вообще-то, – робко вставил Удебольд, – колышки железные были. Из тронутых ржавчиной клиньев изготовлены, которые камни крушить уже не годились по слабости, но были еще вполне толстенькими. Дядя Людфред на них обычно инструменты вешал, в основном молоты. А что касается родства, – обернулся он к магуну, – то близкое было, потому что отцы наши друг другу братьями приходились, как я и Кавберт. Уж не думаете ли вы, что мы так проказничали с какой-нибудь дальней родственницей?
– Не думаем, – от имени обоих заверил монах. – В домашней тиши, среди своих, такие позорные поступки легче скрыть. Вот если бы развратница по дальним родственникам разъезжала и склоняла невинных детишек к таким колышковым играм, то быстро было бы…
– Постой, – заморгал белесыми ресницами Удебольд.
– Замолкни, – бросил сквозь стиснутые зубы Дебрен, – ржавое зубило вы двоюродной сестричке запихивали в… Чума и мор!
– Погоди! – рявкнул хозяин, кажется, столь же разозленный, сколь и напуганный. – Мы что?! Мы же через капюшон толкали! Или в петельку, на которую платье вешают! Я что, по-вашему, изверг какой? Мы сестрицу на колышек за воротник вешали, потому что она маленькая была и так потешно, будто кукла, ножками дрыгала! Вот и все! Скверная игра, верно, но ведь игра же, а не то, что вам подумалось! Может, у вас, в Лелонии, такие штучки в норме, но здесь сестрицу зубилами не трахают!
У Дебрена снова вспыхнули щеки и уши, но на сей раз он не обратил на это особого внимания. Зехений тоже какое-то время отводил глаза. Впрочем, такой румянец легко было объяснить.
Удебольд, к счастью, не ожидал извинений. Ненадолго скрылся в соседней комнате и вернулся с парой табуретов. Колченогих – но откуда взять другие в ремонтируемом доме.
– Садитесь. И простите, что не угощаю. Все имущество выехало в Кольбанц…
– Погребок тоже? – разочарованно спросил монах.
– Все, – резко обрезал хозяин. Однако тут же изобразил на лице меланхолическую улыбку. – И те бочки напоминали мне о любимой сестренке. Потому что я, – он решительно глянул на Дебрена, – жутко ее любил. И ласкал. Хотя и душой, а не железным колышком. А поскольку и бочками мы во время игр тоже пользовались, то я…
– Наверняка для того, чтобы девушку с горки скатывать, – буркнул себе под нос чароходец, и – о диво! – светловолосый не обиделся. Наоборот, улыбнулся и понимающе сверкнул зубами.
– Что? Вы и это знаете? Шикарная игра, верно? Не думал я, что в Лелонии тоже была в ходу. Потому как и гор-то у вас раз-два и обчелся, да и с бочками вроде бы туговато. Я знаю, что напитки вы в бурдюках из овечьей шкуры держите.
– Ты путаешь нас с куммонами. – Дебрен ответил улыбкой на улыбку. – У нас, под Думай кой, как раз несколько гор есть. Я помню, как сестры уговорили меня прокатиться в такой бочке. Я чуть в Лейче не утонул, потому что никак не мог ни на один берег нацелиться, так у меня голова кружилась. Но все мы были сопляками, факт, а я – особенно.
– Давайте не будем о бочках, – угрюмо бросил Зехений. – А то у меня в горле пересохло.
– Ну да. Поговорим о поручении. – Удебольд посерьезнел и даже погрустнел. – В объявлении я не приводил подробностей, потому что дело это очень болезненное. Суть в том, что Курделия умерла трагически.
– Это та самая двоюродная сестренка? – догадался Дебрен.
– Именно. А поскольку три месяца уже почти истекли, то пора бы устроить ей приличные похороны. Подобающие графине и владелице каменного замка.
– Графине? – Дебрен взглянул на ряд пустых отверстий из-под вешалок для молотков. – Я думал, что…
– Она удачно вышла замуж, – пояснил Удебольд. – Надо Думать, это у нее в крови, потому что дядя Людфред ее матушку тоже тощую и босую приголубил. Ну и пожалуйста, тетка стала женой каменобойца, а Курдя… так мы ее зовем… дотянула до замка и титула. Аж сердце разрывается, когда вспомнишь, что Бог ей в потомстве отказал, а то б я наверняка стал дядей какой-нибудь княжны.
– Слышишь, Дебрен? – пошевелил пальцами монах. – Вот как провидение награждает добродетельных и богобоязненных девушек, кои бабушкиной стезей следуют и хранят традиционные ценности. Плевать надо на всяческую дурью болтовню о свободных женщинах, бабах в университетах и тому подобное. Перед тобой черным по белому рецепт на самореализацию и истинное женское счастье. Покорность, муж, дети, уважение общества. Все складывается в логический ряд.
– Не понимаю, зачем ты все это говоришь.
– Затем, что именно твой цех первым начал принимать баб и о равноправии поговаривать.
– У Курделии не было детей, – заметил Дебрен. – Да и относительно счастья… Она на восемь лет старше тебя, Удебольд, если я верно помню. То есть тридцати ей еще не исполнилось. Для Востока и графини это немного. Рановато бедняга умерла. Так что давайте не будем вступать в пустые рассуждения, опираясь на ее пример. Тем более – нетипичный.
– Чудовищно нетипичный, – опередил монаха кузен нетипичной графини. – Особенно ее смерть. Именно поэтому я и обращаюсь к вам, мужам просвещенным, деликатным и проникнувшимся уважением к человеческим недостаткам. Ну и в силу своей профессии умеющим хранить тайну.
Деликатные и проникшиеся уважением мужи переглянулись. Удебольд явно подчеркивал множественное число, поэтому Дебрен впервые не обнаружил неприязни во взгляде служителя Церкви.
– В чем проблема? – спросил он от имени обоих. – И почему ты не занялся погребением сам?
– Я же сказал: у меня компрес ко всему, что связано с похоронами. А кроме того… ну, мне думается, точнее – у меня есть основания полагать, что несчастная Курдя несколько… нескромно выглядит. Не спрашивайте. Мне больно даже думать об этом. А я хочу запомнить ее такой, какой она была при жизни.
– И поэтому тянул с похоронами три месяца?
– Что делать? Трудно найти профессионала. Да и формальности отнимают массу времени. Это не Лелония, где достаточно чиновнику незаметно кошелек под стол опустить. Вам тоже придется обратиться в ратушу в Кольбанце и получить согласие на свои услуги.
_ Такая кутерьма у вас с похоронами?
– Наш народ, как известно, весьма щепетилен и строго придерживается буквы закона. Надеюсь, это хорошо?
