Мэгги Фьюри - Диаммара
Смертельно опасный хищник, едва не лишивший ее рассудка, оказался таким крохотным детенышем, что она чуть не сдула его своим фырканьем. Трогательный пушистый комочек отчаянно дрожал от стужи, а заметив Искальду, жалобно заскулил от голода. Искальда с любопытством повела ушами. Интересно, где его родители, — от ответа на этот вопрос зависела и ее собственная жизнь. Поблизости их нет, это точно — иначе бедный малыш не скулил бы так жалобно. Скорее всего они погибли во время пожара. Но если им удалось спастись и сейчас они ищут своего детеныша? Разумнее всего было бы действительно пристукнуть его с самого начала — почему же она передумала? Несмотря на инстинктивную ненависть лошади к волку, Искальда не могла удержаться от жалости, и кроме того, звереныш напомнил ей сына Ориэллы, маленького Вульфа.
Искальда насторожилась и вгляделась внимательнее. Да нет, не может быть! Вульф сейчас в Вайвернесс, под надежной охраной контрабандистов и приемных родителей. Зачем бы им понадобилось приносить его сюда, где столько опасностей? Нет-нет, это, конечно же, совсем другой волчонок, но, думая так, в глубине души Искальда уже не сомневалась, что перед ней действительно Вульф: она узнала это белое пятнышко под подбородком и уши, торчащие одно вверх, другое — вбок. Кроме того, она почувствовала его. Это ощущение нельзя было бы выразить словами, но под волчьим обличьем скрывалась человеческая сущность, и Искальда, которой была хорошо знакома такая двойственность, почуяла ее сразу.
Вытянув шею, она осторожно подтолкнула звереныша поближе к себе. Первым делом волчонок отважно цапнул ее за нос своими крохотными зубками, но потом, видимо, решил, что кобыле можно доверять. А что еще ему оставалось — голодному и замерзшему? Накормить Вульфа Искальде было нечем, но согреть его она могла — и устало вытянулась на траве, решив, когда рассветет, на свежую голову подумать о том, что делать дальше. Волчонок прижался к теплому боку кобылы, и через минуту оба заснули.
* * *После ухода фаэри мятежники, вздохнув с облегчением, занялись приготовлением ужина и сбором нехитрых пожиток перед завтрашним выступлением, а Язур еще долго глядел вслед удаляющейся фигурке волшебницы. Незнакомые с Волшебным Народом жители Южных Царств относились к чародеям с большим трепетом, нежели северяне, но у юного воина к этому трепету примешивалось еще и немалое восхищение смелостью Феи Озера, отважившейся в одиночку противостоять могущественному Повелителю фаэри. Кроме того, ему было понятно ее одиночество и вынужденное затворничество: он и сам находился в таком же положении, ибо все, кого он любил, либо умерли, либо были очень и очень далеко.
Даже в темноте ему было видно, как устало сгорбилась Эйлин и опустила голову; Язур готов был поклясться, что она прикрывает рукавом лицо, будто плачет. Ах, как бы ему хотелось хоть чем-нибудь ее утешить. Внезапно его озарило: он понял, что судьба привела его сюда все-таки не случайно! Язур улыбнулся собственным мыслям. Пусть Ориэллу уже не догнать, но помочь ей тем не менее он еще может. Разве волшебница не была бы рада, зная, что кто-то заботится о ее матери?
Увлеченный этой идеей, Язур собрался уже перейти мостик, но вовремя остановился, вспомнив резкие слова и яростный взгляд, брошенные Феей Озера перед уходом. Нет, сказал он себе, надо бы подождать, пока она малость не успокоится после стычки с Хеллорином. Он ей необходим — это несомненно, — но вот убедить ее в этом будет довольно непросто.
Ваннор, когда Язур после ужина объявил ему о своем решении, к большому неудовольствию юноши, в открытую рассмеялся:
— Оберегать госпожу Эйлин?! Нет, ты все-таки неисправимый романтик! От чего такого, скажи на милость, ты собираешься ее оберегать, с чем она сама не могла бы справиться? Может, заодно ты спросишь, не нуждается ли в защите Повелитель фаэри?
— Чушь! — неожиданно вступилась за Язура Дульсина. — Ты, Ваннор, на редкость умен, но порой бываешь так же на редкость глуп. Госпожа Эйлин только что потеряла дочь, а ее дом — в руинах. Ей непременно нужно, чтобы кто-то был рядом. Даже если мы с тобой печалимся о судьбе чародеев, то представь, каково сейчас ей. Она стремится к одиночеству, чтобы предаться скорби, но, боги свидетели, не вечно же ей рыдать!
— Могущество и сила тут ни при чем, — подхватил Язур. — Часто самыми опасными врагами для нас становятся уныние и безнадежность, и никто не в состоянии справиться с этими недругами в одиночку. Ей нужно, чтобы кто-то отвлекал ее от мрачных мыслей и ободрял…
Их страстные речи не произвели на Ваннора ни малейшего впечатления.
— Делай что хочешь, — пожал он плечами. — Если в результате ты передумаешь возвращаться на юг, то я — за. Только помни, что госпожа Эйлин несколько отличается от ваших южных скромниц. И не забывай, чья она мать. Если ты позволишь себе хотя бы намек на то, что она слабая беззащитная женщина, — прощайся с жизнью. Эти чародеи на удивление самолюбивы. Впрочем, я думаю, ты уже успел это понять. И все-таки ты храбрый человек, Язур. Я на твоем месте не рискнул бы даже близко к ней Подойти, услышав, что она желает остаться одна.
Язур вздохнул. Похоже, осуществить веление судьбы будет сложнее, чем он предполагал. Ну и пусть! Мать Ориэллы нуждается в помощи, и он добьется того, что она ее примет!
— Ничего! — сказал он, специально для Ваннора состроив решительную физиономию. — Госпожа Эйлин упряма, но завтра, когда я с ней поговорю, она убедился что и я упрям не меньше!
* * *В предрассветном тумане подлунный мир выглядел не слишком гостеприимно. Хеллорин окинул взглядов вересковую пустошь, где гулял холодный ветер, и негромко выругался. Он так долго отсутствовал, что успел забыта, какой отвратительной бывает погода в этих краях. Впрочем, даже не будь фаэри нечувствительны к холоду, Хеллорину и в голову не пришло бы вернуться в тот уютный замок, где протекало его изгнание.
— Мой Повелитель, это неразумно.
Хеллорин обернулся к Летасу, своему камергеру, и вздохнул. Долгие века Летас вел хозяйство в замке и делал это легко, без напряжения, и не имел привычки жаловаться. В мире нашлось бы немного вещей, которые лежали бы за пределами его административных или в крайнем случае магических способностей.
И все же сегодня камергер был недоволен. Когда Хеллорин повернулся, он отбросил со лба растрепанные ветром волосы с видом человека, которому слишком часто приходится повторять этот жест.
— Повелитель, вашим подданным следовало бы сейчас пировать, празднуя успешную охоту. Но как можно устроить праздник в этом проклятом месте?
Хеллорин был вынужден с ним согласиться. Там, в Долине, осталось вдоволь деревьев, которые при помощи магии могли быть легко превращены в надежные стены и крыши, а чаша кратера послужила бы прекрасной площадкой для празднества по древним обычаям. Этих низких, омерзительных смертных следовало бы изгнать с земли фаэри. Но вся штука в том, что эта земля фаэри не принадлежит.
