Дэн Эбнет - Молоты Ульрика
- Успокойся и поразмысли, Ганс, - сказал Грубер с тяжелым вздохом. - Как насчет Кернских Врат? Помнишь? Победу тогда принесло ложное отступление и удар в тыл оркам.
- Да, я помню. Правильный тактический ход.
- Точно! - согласился Грубер. - Только эта идея принадлежала вовсе не Юргену. Это Моргенштерн отличился.
- Ты прав, - сказал Ганс, и его лицо прояснилось. - И АО же самое было при осаде Альдобарда… по-моему, фон Глик предложил тогда атаку с двух сторон.
- Именно, - поддакнул Грубер. - Юрген был действительно хорошим вожаком. Он мог распознать хорошую идею среди всего бреда, который слышал. Он умел слушать людей. Отряд - это сила, Ганс Мы держимся вместе или гибнем поодиночке. И если у одного из нас появляется хорошая идея, опытный вожак знает, что не стоит быть слишком гордым, и принимает ее.
- Итак? - произнес Ганс, стараясь говорить как можно более спокойно. - Есть идеи?
Поздний зимний ветер вздыхал в вязах. Воины зябко ежились, кто-то кашлял.
- Бьюсь об заклад, я знаю… - начал было Аншпах, но его слова утонули в общем стоне.
- Давайте выслушаем его, - сказал Ганс, надеясь, что поступает правильно.
- Ну, я люблю пари, - сообщая эту "новость", Аншпах встал, обращаясь к храмовникам. - Да многие люди любят поставить пару монет на то, на се. Знаете, это шанс выиграть, выиграть что-то важное и ценное, нечто большее, чем то, что вам дает обычная жизнь. Эти твари не исключение. Они, конечно, жаждут отмщения за поруганное капище, но не так сильно, чтобы рисковать своими вонючими шкурами в лобовой атаке на тяжелую конницу. Кто поставит на них при таком раскладе? Они лучше сохранят свою жизнь. Но если мы соблазним их чем-то большим - чем-то, что оправдает их риск в случае удачи, - мы сможем выманить их Это мой план - искушение крупной ставкой. Готов спорить, он сработает.
Были кивки, были смешки. Дорф беспрестанно насвистывал. Моргенштерн скрыл отрыжку схожим по звуку хохотом. Ганс улыбнулся. В первый раз между Белыми Волками возникло легкое подобие единства, когда все их мысли были направлены на решение одной задачи.
- Но что мы им предложим? - спросил Каспен.
Аншпах пожал плечами - Я над этим работаю. У нас есть золото и серебро, можем насобирать довольно много. Может, горшок монет…
Ваддам рассмеялся.
- Ты что, серьезно? Их этим не подкупишь. Зверолюды не особо ценят золото
- Ну а что у нас еще есть? - задумчиво скребя синюю щеку спросил Шелл.
- Вот это, - ответил Арик и поднял Знамя Весса.
- Ты с ума сошел! - вскричал Эйнхольт. Спокойный, сдержанный воин, он редко говорил что-то вообще, и уж конечно не таким тоном. Этот всплеск расшевелил всех. Арик колебался, глядя в перекошенное шрамом и презрением лицо Эйнхольта, надеясь найти в его глазах хоть каплю понимания.
- Подумай! Подумай о почете, о славе, которую они добудут среди своего гнусного племени, если захватят этот стяг Подумай о той победе, которую он будет представлять, - промолвил наконец Арик.
- А ты подумай о позоре, которым мы покроем себя, если потеряем эту штуку, будь она неладна! - напал на него Ваддам.
- А мы не потеряем, - сказал Арик. - В этом все дело. Знамя достаточно ценно, чтобы выманить их из леса…
- … и достаточно ценно, чтобы мы дрались за него до последнего. - закончил фон Глик. - Хороший план. Ганс кивнул.
- Ну, - спросил Дорф, - что, мы… просто оставим его под открытым небом?
- Слишком очевидно, - отрезал Ганс.
- Да и я его не оставлю, - жестко сказал Арик. - Это мой долг. Я не могу оставить знамя. Ганс пошел вдоль круга людей.
- Значит, Арик остается со знаменем. Остальные скрываются в засаде и ждут момента для удара.
- Арик не может остаться один, - начал Грубер.
- Это все еще будет выглядеть неестественно, - добавил Аншпах. - Кто-то должен пойти с ним.
- Я останусь, - подал голос Ваддам. В его глазах горела ярость. Ганс знал, что молодой воин страстно желал загладить свою вину.
Он уже был готов кивнуть, когда заговорил фон Глик.
- Смелое предложение, Ваддам. Но ты больно хорош в конной лавине, чтобы оставлять тебя с Ариком. Позволь мне посторожить знамя, Ганс. Я, Крибер и Арик будем неплохой компанией. Враги сочтут, что молодой знаменосец был оставлен присматривать за трупом и умирающим.
- Да, это будет куда более убедительно, - сказал Аншпах.
- Я останусь с ними, - поднялся Грубер - Они будут ожидать по меньшей мере двух человек. К тому же у меня конь охромел.
Ганс оглядел их всех.
- Согласен! За дело! Во славу Ульрика и в память Юргена!
Десять всадников взобрались в седла и тронулись через поляну, чтобы раствориться в темноте леса. Ганс задержался.
- Пусть волк бежит рядом с вами! - сказал он Арику, Груберу и фон Глику.
Арик и Грубер устроили раненого рыцаря поудобнее около разрушенного алтаря. Накрыв тело Крибера попоной, они отпустили стреноженных лошадей и разожгли костер Арик воткнул древко знамени в глинистую почву.
- Тебе не надо было оставаться, - сказал он Груберу
- Еще как надо, - просто ответил Грубер. - Очень даже надо.
Вечер опустился на поляну, низкое небо покрылось темными завитками облаков. Косой дождь бил в землю, а промозглый ветер трепал края старого знамени и со свистом носился между деревьями
Четверо не отходили от огня - двое живых воинов не хотели, а мертвый и полумертвый рыцари не могли. Глаза фон Глика темнели как небеса, затягиваемые тучами. "Ульрик, - бормотал он, глядя в холодное небо, - пусть они придут".
Грубер дотянулся до руки Арика и сжал ее. Это послание не требовало перевода. Ежась от холода, два человека подняли боевые молоты и встали на ноги, глядя на другой конец поляны.
- Священное пламя, Арик, брат мой, - сказал Грубер, - сейчас мы увидим битву.
Зверолюды шли в атаку.
Их было десятков восемь. Больше, чем в той битве, когда Белый Отряд попал в засаду и погиб Юрген. Невообразимо уродливые чудища были одеты в зловонные шкуры, их звероподобные головы были увенчаны мешаниной рогов, бивней и клыков, у одних была чешуя, у других - мех, у третьих - волосы; они шли, голые и мускулистые, болезненные и убогие. Они налетели с восточного края поляны - их отвратное дыхание катилось впереди них, выпученные глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, раскрытые пасти и рты с изъязвленными деснами, черными зубами и кривыми клыками исторгали потоки слюны и пены. Земля тряслась под ними. Арик и Грубер сели на коней, преградив мерзкой лавине дорогу к одинокому знамени.
- За Ульрика! - прокричал Арик, и его молот начал вращаться.
- Во имя Молотов Волка! - ярился Грубер, сдерживая коня.
- За Храм! За Храм! - донесся третий голос. Всадники оглянулись. С молотом в руке у знамени стоял фон Глик, опираясь на древко.
