Дмитрий Трояновский - Наследница проклятого рода. Книга III
— Я бы хотел этого больше всего, — вздохнул Лангбард. — Но даже твое волшебство вряд ли поможет нам преодолеть Грохочущие Пороги. Сам не понимаю, как мы не разбились на них, когда плыли вниз по течению.
— Но на этом берегу куда не пойди, не обнаружишь ничего кроме вражеских патрулей, — рассудил Маглинус.
— Но и восточный берегу почти наверняка занят врагом! — ответил Эстальд.
— Тогда у нас нет иного выхода, кроме как плыть на юг и высадиться в Лоэнринтии или Оссириадене, — сказал гном. — Там у нас еще есть шансы встретить друзей.
— Так и поступим, — сказал рыцарь; волшебник кивнул.
Вскоре их ладья уже рассекала угольно-черные воды могучей реки. Попутный ветер надувал их парус, что было очень кстати, ведь втроем грести за двадцать человек было бы непросто, к тому же от гнома в этом — мало толку — подгорное племя владеет многими знаниями и умениями, но морское дело в их число никогда не входило. На руле стоял в основном Маглинус, впрочем, рыцарь пообещал Эстальду, что он не позволит ему сидеть без дела и непременно научит его править курс корабля.
Через несколько дней пути Айронт обогнул западную оконечность Сиаленского горного хребта и, разлившись еще шире, устремился на юг. Ветер с каждым днем становился все сильнее, поднимая на реке высокие волны и заставляя утлое суденышко скрипеть и трещать под напором стихии. Их было только трое, и казалось, что только они одни в этом погруженном в бесконечную ночь мире все еще куда-то идут и чего-то ищут. Но вот куда и чего?
Эстальд не мог ответить на этот вопрос. Во время осады Кронемуса ему казалось, что в его жизни не было времени страшнее. Сейчас маг понял: тогда все было гораздо проще. Каждый день перед ним стояли ясные цели, которые нужно было достигнуть любой ценой. Под мудрым командованием Флиппаруса и Таламанда так сильна была вера в то, что он на правильном пути.
— Неужели я оказался не способен думать и принимать решения сам, когда никто ничего не указывает? — подумал волшебник.
Нет… Безусловно, он был способен. Просто еще совсем недавно Эстальд точно знал, за что сражается и во имя чего готов умереть. Родной город, верные друзья, прекрасная возлюбленная… Не каждому, кто идет на войну, выпадает честь насмерть биться за все это сразу. Ради чего предстоит драться теперь?
Где та незримая, но четкая граница, разделявшая своих и чужих, в то время проходившая по опаленной огнем городской стене? Она рухнула с предательством Вангерта и несправедливым осуждением Флиаманты. После того, как Эстальд принял участие в этом позорном действе, он и сам начал сомневаться, на чьей же он стороне.
— Флиаманта, Вангерт… Сколько всего я бы хотел сказать каждому из вас… За что же нас так наказала жестокая судьба? Одного сделала злодеем, другую — заставила принести себя в жертву… И какую же роль ты приготовила мне и тем, кто сейчас находится в одной лодке со мной?
* * *Едва отряд Кромфальда спустился на равнину, за ним началась настоящая охота. Измученные, полуголодные, без сна и отдыха они метались по степи, постоянно меняя направление. Понапрасну они пытались соединиться с кем-либо из здешних кочевников. Каждый раз они находили лишь разгромленные стоянки и многочисленные следы колес и конских копыт. После падения Кронемуса они считали, что хуже быть уже не может, однако их теперешняя участь казалась им куда страшней.
Если бы ни Бальдус со своим Дракончиком, никого бы из них давно не было в живых. Умный грифон не только разыскал своего хозяина на этой стороне Динхарских гор, но и регулярно поднимал Бальдуса на такую высоту, откуда были хорошо видны все маневры врага, и у отряда хватало времени, чтобы найти безопасное место. Но скоро таких мест просто не осталось. Потери с каждым днем становились ощутимее. И вот однажды после очереной стычки с вражескими разведчиками с поля боя ушли всего двадцать человек. Найдя небольшую рощу, они остановились в ней, чтобы переночевать.
Размышляя об этом, Кромфальд раздавал команды. Одному — отыскать ручей и набрать воды, другому — встать на часах, третьему — заняться врачеванием раненых.
— Когда всему этому будет конец! — в отчаянии взревел Хольборг, один из самых сильных воинов в отряде; в этот же самый момент примерно в сотне футов от лагеря что-то взорвалось.
Черный шар размером с человеческую голову ударился о толстый сук росшего рядом дерева и лопнул. Густое рыжее вещество брызнуло во все стороны, облепив толстые стволы. Испускавшая жар смесь начала расползаться по коре, с легкостью разъедая ее. Это была та самая живая лава, которую воины Смаргелла применили во время штурма Орадейна.
— Нас снова обнаружили! Уходим, пока весь лес не загорелся! — воскликнул Кромфальд; тем временем поблизости упали еще пять или шесть снарядов. Сверху послышались крики — это перекликались всадники на горгульях и химерах.
С неба шел смертоносный дождь. Ручьи мерзкого вещества потекли по земле, сливаясь в настоящие реки. Валились могучие стволы, пылали кроны. Целая огненная стена надвигалась сзади. Отряд ринулся прочь из леса на открытое место. И вновь ловушка: с двух сторон них летели сотни легких и быстрых всадников Смаргелла.
— Надо уходить в горы, на равнине у нас нет шансов, — прокричал Греймунд.
— Будем прорываться. Все — туда! — скомандовал Кромфальд, указывая на узкий просвет, еще остающийся между двумя скачущими на них конными отрядами. — Бальдус, попробуй их отвлечь!
Волшебник взмыл на своем грифоне. На лету попасть в стремительных всадников было сложно, однако его молнии порядком напугали лошадей и внесли сумятицу в ряды противника. Но и магу приходилось нелегко — тучи посылаемых в воздух стрел вынуждали его подниматься все выше и выше, сохраняя из последних сил магическую защиту. Тем не менее, отряд сумел выскочить на свободное место до того, как шеренги всадников сомкнулись. Хорни и два воина были убиты, еще несколько братьев по оружию серьезно ранены.
Но атака на этом не закончилась. Легкие всадники немедленно развернули своих коней и устремились следом за беглецами, а со стороны леса на многострадальный отряд понеслась стая химер и горгулий. Кромфальд, Греймунд и другие маги, не останавливаясь, достали жезлы и начали наудачу стрелять вверх заклятьями. Тем временем Дракончик издал пронзительный крик — вражеская стрела угодила ему в крыло, потом еще две и еще… Теперь он летел все ниже и медленней, стремительно слабея от легких, но многочисленных ран.
Впереди из мрака выросли высокие скалы, но и преследователи были совсем рядом, уже было слышно тяжелое дыхание лошадей и довольные голоса всадников. Они прекратили стрелять из луков, видимо, придумали для беглецов смерть пострашнее.
