Елена Самойлова - В проклятых землях
— Как я понял, теперь действительно всё. Ладно. Мои подчиненные твой первый ярус не тронут. Значит, больше тебе ничего не нужно, — с легким сожалением в голосе протянул Дрейк. Интересно, его уточнение — это для того, чтобы я заметил, что с меня Лесс подобного обещания не брала? Зря он на меня надеется. Лишний раз огорчать свою женщину я не буду. — Джер, и на такой женщине ты собираешься жениться?
— Как лезть с поцелуями — так готов, а как про женитьбу — так в кусты… да, Дрейк? — ухмыльнулся я, а затем прикусил нижнюю губу до крови. Мгновенная вспышка боли — и ранка затягивается. Хороший намек. — Моя личная жизнь — это мое дело. Личная жизнь Лесс — это ее дело, а их пересечения — это наше общее дело. Не твое.
— Извините, господа, полагаю, что мое дальнейшее присутствие здесь излишне. Как говорится, наемник сделал свое дело — наемник может уходить. Желаю приятно провести время. Доброй ночи.
Неуловимая Алессьер встала, легонько поклонилась и выскользнула за дверь раньше, чем я успел ей ответить, только негромко щелкнул, закрываясь, замок.
— Ты хорошо устроился, Джер… айн. — В середине моего имени вампир чуть-чуть сбился с дыхания, так что у меня возникло ощущение, будто он хочет произнести совсем уж уменьшительную форму моего имени, но все-таки мне всего лишь показалось. — И я еле успел за тобой. Все-таки бросаться сломя голову в омут, не разведав, что за змеи там водятся, — на тебя не похоже. Скажи честно, ты знал тогда, когда предложил мне этот путь, что он приведет меня сюда? — Взгляд вампира был жестким, требовательным… и каким-то несчастным.
— Нет. Я не знал, что этот путь приведет нас сюда. Но… Разве ты о таком не мечтал, малыш? — Я обвел рукой его каюту. — Вечная жизнь, шикарный чаролет, бесконечные путешествия… Разве это не то, чего ты просил у меня? Да, конечно, мы договаривались и о большем. И большее будет, только приди и возьми. Ты слышишь? Приди и возьми.
— Я помню про цену. — Голос вампира мог заставить содрогнуться кого угодно. Но д'эссайны не могут испытывать страх. — И свою цену я плачу исправно. И тебе — тоже. Я все еще обязан тебе жизнью. И не только жизнью.
— Я помню.
— Я не закончил. — Дрейк взмахнул открытой ладонью. — Есть старое правило того, кто хочет увидеть своих правнуков: не видеть зла, не слышать зла, не говорить зла.
— Я всегда говорил, что если хочешь не только увидеть, но и прижать их к своей груди, то нужно предотвращать зло.
Вампир повторил свой жест чуть более резко.
— Не торопись. Я знаю, что ты успел наворотить достаточно дел, чтобы по законам любого из государств тебя следовало бы колесовать, затем четвертовать, повесить и под конец сжечь.
— Ты забыл про отрубание головы. Как лицо, обладающее титулом, если ты, конечно, не собрался с духом, чтобы его упразднить, — я кивнул Дрейку, — то я могу требовать замены позорного повешения отрубанием головы. А то и божьим судом, хотя на него никто и не решится.
— Снова перебил. Доволен? — В глазах у вампира плясали озорные смешинки. Мне начало казаться, будто он решил проверить что-то совсем непонятное мне. — Я знаю, что многое из содеянного ты предпочел бы забыть и сам. Если и не забыл. — Я пожал плечами. Кажется, в моей памяти действительно есть пара лишних дыр, но я всегда успею все вспомнить. Мой лабораторный журнал при мне, и достаточно лишь вчитаться в его страницы, чтобы заполнить пробелы. — Что когда просыпаешься через десять веков после того, как пришлось заснуть, то можно ожидать, что все старые связи тихо и мирно уйдут в свои могилы, но… — Он сделал театральную паузу. — Меня попросили передать тебе это. Нет, естественно, не представились, но, думаю, ты и сам должен все понять. Не правда ли, Джер?
Конец фразы Дрейк произнес совсем тихим голосом, после чего протянул мне сверток из промасленной ткани, обмотанный длинным жгутом. Я брезгливо взял его в руки и развернул, надеясь, что перчатки все-таки можно будет отмыть, и тут же о них забывая… С трудом удержался от того, чтобы не отбросить сверток подальше от себя, окончательно уничтожив его потрепанное временем содержимое. Это было то, чего я не ожидал увидеть никогда, то, что я просто не мог встретить снова, спустя столько лет. То есть веков…
Но как бы я ни сверлил эти вещи взглядом, с ними ничего не происходило. Да и что, спрашивается, может сделать такая нематериальная вещь, как взгляд, измятой серебряной маске, треснувшему стальному обручу и трем поломанным на мелкие куски метательным дротам? Ничего. Но я с превеликим удовольствием больше никогда бы их не видел.
— К этой посылке прилагалась записка. — Не уточнение, а однозначная уверенность. Иначе быть не могло.
— Конечно. Предвосхищая следующий вопрос, отвечу — да. И нет. Ты же и так знаешь, что там написано, не правда ли? — Дрейк смотрел на меня, тщательно оценивая все мои движения, пытаясь воссоздать для себя картины, которые должны были собраться у меня в голове, стараясь подстроиться под мое состояние, чтобы легче узнать то, до чего он пытался докопаться с момента моего исчезновения — и, похоже, практически безуспешно.
— Знаю. — Я пожал плечами. Стоит уже привыкнуть к тому, что прошлое теперь не только наступает мне на пятки, но и пытается вцепиться в глотку. Будто соглашаясь с моими мыслями, кольцо на указательном пальце больно впилось шипами в плоть, рвануло, усеивая кожу мелкими царапинами, и замерло, делая вид, что оно тут и вовсе ни при чем. А ведь действительно, сейчас оно тут ни при чем. Вампир же, не дождавшись продолжения фразы, заговорил сам:
— Джер, ты понимаешь, что мой долг перед тобой велик, но не безграничен. И если автор этого письма действительно так хочет тебя получить, то он сделает это. Несмотря на мой опыт, ибо он старше. Несмотря на мои войска, ибо он придет не сражаться, а убивать. — Голос вампира стал совершенно сухим, бесцветным. Если бы я не помнил его, то решил бы, что Дрейк испугался. — Он убьет тебя, Джерайн Тень.
— Ты говоришь так, будто у тебя есть план, но он тебе не нравится. — Деловой тон. Спокойный. Пусть мальчик собьется. Но нет. На него уже не действует.
— Да. Риго был бы рад подобному противнику. — Голос прежний. Ни тени эмоций.
— Риго будет нужен тебе здесь, — отрезал я. Да, у Дрейка может быть тысяча причин, чтобы отослать его подальше, но… Сейчас он один гарантирует безопасность непутевого герцога лучше, чем любая армия.
— Тогда тебя убьют. — Ни капли радости из-за отсутствия необходимости принимать сложное решение. Хотя я его понимаю. Только пессимизм мне не нужен.
— Эдгар, мальчик мой, вспомни, насколько ты недооценил меня в прошлый раз?
