Макс Брэнд - Возмутитель спокойствия
Обзор книги Макс Брэнд - Возмутитель спокойствия
Макс Брэнд
Возмутитель спокойствия
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Если бы в аду выпадало хотя бы с четверть дюйма осадков в год, то Ньюболд, безусловно, занялся бы скотоводством даже там. И, честно говоря, все мы с самого начала почти не сомневались в том, что если угодья, принадлежавшие ему при жизни, чем-то и отличались от настоящего пекла, то далеко не в лучшую сторону; дождя за целый год здесь порой проливалось даже несколько больше заветной четверти дюйма.
Единственным его спасением был западный участок пастбищ, в небе над которым несколько раз в год все же собирались гонимые ветрами с запада дождевые облака, время от времени проливавшиеся на этот крохотный клочок земли обильными ливнями. И вот, когда пастбища к югу и востоку оказывались совершенно истощенными, нам приходилось гнать коров сквозь зубья перевалов, перебираясь вместе с ними на зеленеющий участок. К концу этого путешествия стадо в большинстве своем состояло из тощих коров-доходяг с потухшим взором, изможденных жаждой и бескормицей. Добравшись же до вожделенного пастбища, животные с такой жадностью набрасывались на траву, что многие вскоре начинали мучиться от несварения, а иные и вовсе околевали с пережору.
И неудивительно! Нужно было обладать очень богатой фантазией, чтобы вообразить себе, будто бы какой-то жалкий островок в остальном совершенно ни для чего непригодной земли сможет прокормить все стадо. Мы даже шутили по этому поводу, что Ньюболд устроил для своих коров школу выживания, и что годовалый бычок из его стада может запросто отмахать галопом полмили ради одной-единственной травинки, а потом бежать ещё дня три ради глотка воды, что, кстати, было не так уж далеко от истины.
В свое время один не слишком добросердечный, но зато, очевидно, очень веселый человек с довольно развитым чувством юмора, помог Ньюболду основать свое дело, уступив ему совершенно даром самый первый в его жизни участок земли, положивший начало будущим угодьям. Ньюболду тогда было всего лишь шестнадцать лет. В тех же краях отродясь не водилось никакой иной живности, кроме койотов да еще, пожалуй, лисиц. Именно так, выжить там было тяжело даже лисам. Медведи, как известно, всеядны и вполне могут пропитаться, выкапывая из земли коренья и разоряя гнезда диких пчел, но даже уважающие себя гризли не выдерживали и ревели от тоски, обводя грустными взорами отказанный Ньюболду участок выжженной солнцем пустыни.
Но Ньюболд и не думал горевать.
У него было счастливое, безмятежное детство. Старый Ньюболд в свое время сколотил неплохое состояние на торговле лесом, а потом ещё одно, занявшись скотоводством. Выгодным делом также оказалось мытье золотого песка и торговля земельными наделами. Однако нажитое добро не задерживалось у старика, оказавшегося расточительным транжирой и к тому же заядлым картежником. Примерно раз в год, после выработки очередной оригинальной методы для игры в «подкидного дурака», он всей душой отдавался картам, вдохновенно играя по-крупному, но несмотря на все ухищрения и теоретические расчеты неизменно оставаясь в дураках, чего, в общем-то, и следовало ожидать. Ведь по большому-то счету победа в любом случае остается за карточной колодой, с одинаковым успехом покоряющей умы и сердца как людей порядочных, так и отпетых проходимцев.
Но затем старик умер, оставив после себя единственного сына и наследника; и вот этот привыкший к роскоши мальчик-неумеха оказался выпихнутым в широкий мир без гроша за душой и призрачной надеждой на лучшее будущее. Потом, как я уже говорил, старинный друг его отца пожертвовал парню участок пустынной земли, где до тех пор обитали лишь лиса, койот и с полдюжины кроликов — одна дохлятина, кожа да кости.
Однако Ньюболд с благодарностью принял сей дар. В то время все его хозяйство состояло лишь из полутора коров и старенького ослика. Когда же крупные скотоводческие хозяйства перегоняли свой скот, и молоденькие бычки и телочки отбивались от стада при переходе через принадлежавший мальчишке выжженый солнцем участок, то он подбирал умирающих животных, перекупая их у владельцев за чисто символическую плату, после чего, как говорится, нянчился с ними до тех пор, пока те вновь не обретали возможность передвигаться самостоятельно.
Думаю, коровы просто боялись умереть на руках у Ньюболда; должно быть, они считали, что земной рай все-таки существует, но вот только находится он вне границ хозяйских владений. Они продолжали бороться за жизнь, устремляя тоскливые взоры печальных глаз куда-то в светлое будущее и затем действительно выходили в широкий мир, где и заканчивали свой земной путь под ножом мясника.
Да, хозяйство Ньюболда развивалось столь бурными темпами, что, когда ему исполнилось восемнадцать, он положил глаз на участок, граничивший с его владениями. Тогда он отправился в Чикаго, где и разыскал парня, за которым формально числилась оставшаяся часть ада на земле. Когда тот человек услышал о желании Ньюболда купить у него землю, он решил приглядеться к просителю повнимательней, но увидел перед собой лишь крепкого подростка, темный загар на коже которого делал его похожим на хорошо смазанный двигатель. Сперва владелец земли предложил ему взять участок внаем всего за доллар в год, но в конце концов согласился продать его, запросив по доллару за акр. Назначенная цена была откровенно грабительской, если, конечно, не считать вышеупомянутых мною лугов в западных долинах.
Затем Ньюболд вернулся обратно на запад, где в очередной раз пополнил поголовье своего стада за счет очередных партий коров, жизненные силы которых к тому времени были исчерпаны практически до последней капли. И потом из года в год перегонял он эти живые коровьи мощи из конца в конец своих владений. Многие из несчастных доходяг околевали по дороге, но на остальных все же удавалось кое-что заработать.
Итак, в возрасте шестнадцати лет он обзавелся собственным участком, расширил свои владения, когда ему стукнуло восемнадцать, и на протяжении последующих пятнадцати лет греб деньги, выжимая все что только возможно из своего скудного каменисто-песчанного надела. В щедром, благодатном краю ему вряд ли удалось бы добиться столь замечательных результатов. Ньюболд был одним из тех чудаковатых гениев, знающих, как получить нечто из ничего. И вообще, странный был парень, как будто не от мира сего.
В свои тридцать пять он выглядел на все пятьдесят. Это был отчаянный смельчак, опытнейший погонщик и редкостный скряга, каких свет не видел. Кормежка у него на ранчо была из рук вон скверная, и платил он своим людям гораздо меньше, чем те могли бы заработать в других хозяйствах. И даже несмотря на это работники от него не разбегались. Во-первых, он был прямодушен; во-вторых, к самому себе он относился даже ещё хуже, чем к своим работникам; в-третьих, он всегда поддерживал своих людей, словно все они доводились ему родными братьями, когда те порой ввязывались в потасовки с пастухами, пасущими овец и прочими проходимцами; и, в-четвертых, — что важнее всего — погонщика, выдержавшего хотя бы год у Ньюболда, затем, как правило, охотно брали на работу в другие хозяйства.
