Робин Хобб - Драконья гавань
— А он? Что с ним случилось?
В голосе мальчишки угадывались едва ли не обвиняющие нотки.
— Он болен, хотя тебя это совершенно не касается. Займись делом и не путайся под ногами у старших. Ступай.
Дэвви не то чтобы хлопнул дверью, однако закрыл ее резче, чем следовало бы.
— Мальчишки! — с негодованием воскликнул Карсон. — Воображают, будто знают, чего хотят, но позволь я ему это — что ж, он тотчас же смекнет, что еще не готов. Уверен, ты-то понимаешь, о чем я.
Седрик проглотил липкую массу. Сухари убрали привкус драконьей крови изо рта. Он съел еще ложку и только тут сообразил, что Карсон смотрит на него, дожидаясь ответа.
— У меня нет детей. Я не женат, — проговорил он, зачерпывая еще сухарей.
Охотник был прав. Желудок уже успокаивался, и в голове прояснялось.
— Да я и не сомневался, — улыбнулся Карсон, как будто оценил шутку. — У меня тоже никого. Просто мне показалось, что ты маленько разумеешь в мальчишках вроде Дэвви.
— Нет. Ничего подобного.
Седрик был благодарен охотнику за его простецкое лекарство, однако предпочел бы, чтобы Карсон уже заткнулся и ушел. У него и без того голова шла кругом от мыслей. Седрику требовалось время, чтобы во всем разобраться, а не забивать мозги светской болтовней. Его встревожили слова Карсона об отравлении. О чем он вообще думал, пробуя драконью кровь на вкус? Он не помнил порыва, которому вдруг поддался — только как сделал это. Он намеревался лишь взять у этой твари немного крови и чешуи. Плоть дракона стоит целое состояние, а именно состояния ему и не хватало. Он не гордился тем, что сделан, но был вынужден пойти на это. Ему не осталось выбора. Они с Гестом смогут вместе уехать из Удачного, только если Седрик накопит достаточно средств. Драконья кровь и чешуя купят ему ту жизнь, о которой он всегда мечтал.
Дело казалось таким простым, когда он украдкой сошел с баркаса, чтобы забрать необходимое у больного дракона. Тварь явно умирала. Какая кому разница, если Седрик возьмет несколько чешуек? Стеклянные пузырьки стали такими тяжелыми, когда он наполнил их кровью. Он собирался продать ее герцогу Калсиды как лекарство от болезней и преклонного возраста. Сам он вовсе не собирался ее пробовать. Он не помнил даже того, как захотел отпить драконьей крови, не говоря уже о том, как действительно на это решился.
Считается, что драконья кровь обладает невероятной целебной силой, но, возможно, как и прочие лекарства, она может стать и ядом тоже. Неужели он действительно отравился? Оправится ли он? Жаль, спросить не у кого. Седрик вдруг сообразил, что Элис может знать. Она столько всего прочла о драконах — наверное уж, ей известно, как воздействует на человека их кровь. Но как же задать подобный вопрос? Можно ли составить его как-нибудь так, чтобы не навлечь на себя подозрений?
— Ну как, полегчало хоть немного твоему нутру от этой закуски?
Седрик резко вскинул голову и сейчас же пожалел об этом. На миг его одолело головокружение, но вскоре прошло.
— Да. Да, стало легче.
Карсон сидел напротив Седрика и внимательно разглядывал его. Черные глаза неотрывно смотрели юноше в лицо, как будто охотник пытался прочесть его мысли. Он снова уткнулся в миску и заставил себя съесть еще ложку месива. Животу оно помогало, но удовольствия от еды не было никакого. Седрик снова поднял взгляд на наблюдающего за ним Карсона.
— Спасибо за помощь. Я бы не хотел отрывать тебя от дел. Уверен, теперь я уже справлюсь сам. Должно быть, ты прав, я съел или выпил что-нибудь не то. Так что не стоит обо мне беспокоиться.
— Не беспокойство и было.
И охотник снова замолчал, как будто бы ждал от Седрика чего-то еще. Непонятно только чего. Юноша снова уставился на свою «еду».
— Ну, мне уже лучше. Спасибо.
Охотник все еще медлил, но Седрик решил не отрывать взгляда от миски. Он ел размоченные сухари понемногу, делая вид, будто это занимает все его внимание. Взгляд Карсона беспокоил его. И когда охотник поднялся из-за стола, Седрик подавил вздох облегчения. Огибая стул Седрика, Карсон положил ему на плечо тяжелую руку и наклонился к самому уху юноши.
— Надо нам с тобой как-нибудь побеседовать, — произнес он негромко. — Подозреваю, у нас гораздо больше общего, чем тебе кажется. Возможно, нам стоит больше доверять друг другу.
«Он знает».
Эта мысль нарушила самообладание Седрика, и он едва не подавился ложкой размоченных сухарей.
— Возможно, — сумел выдавить он, и хватка на плече ослабла.
Охотник, хмыкнув, убрал руку и вышел на палубу. Когда дверь захлопнулась за ним, Седрик оттолкнул от себя миску и уронил голову на руки.
«Что же теперь будет? — спросил он у окружающей его тьмы. — Что будет?»
Коричневая драконица казалась мертвой. Тимаре хотелось подойти поближе и убедиться, однако золотистый страж пугал ее. Меркор почти не изменил позы с тех пор, как она в последний раз проходила мимо них. Сейчас взгляд черных глаз сосредоточился на ней. Дракон не заговаривал, однако она ощутила его мысленное отторжение.
— Я просто беспокоюсь о ней, — произнесла Тимара вслух.
Сильве дремала, приткнувшись к передней лапе своего дракона. Услышав голос Тимары, она открыла глаза. Виновато покосилась на Меркора, а затем подошла к девушке.
— Он полон подозрений, — пояснила она. — Считает, что кто-то нарочно повредил коричневой драконице. Так что он стоит на страже, чтобы защитить ее.
— Защитить или первым съесть, когда она умрет? — Тимаре удалось произнести вопрос так, чтобы он не прозвучал обвинением.
Сильве ничуть не оскорбилась.
— Защитить. Он видел смерть стольких драконов с тех пор, как они вышли из коконов. Самок осталось так мало, что даже чахлую и ущербную разумом следует беречь. — Сильве неловко фыркнула и прибавила: — Прямо как у нас.
— Что?
— Как у нас, хранителей. Среди нас всего четыре женщины, остальные мужчины. Меркор говорит, какими бы убогими мы ни были, мужчины все равно должны нас беречь.
От этого утверждения Тимара лишилась дара речи. Она невольно подняла руку к лицу, дотронулась до чешуек, покрывающих нижнюю челюсть и скулы. Обдумала возможные последствия, но все-таки решила быть откровенной.
— Сильве, мы не вправе искать супругов или любовников. Мы все знаем правила, даже если Меркор их не знает. Дождевые чащобы отметили большинство из нас еще при рождении, и все мы помним, что это означает. Короткую жизнь. Если мы зачнем, почти никто из детей не выживет. По обычаю таких, как мы, бросают умирать сразу после рождения. Все мы понимаем, зачем нас отобрали для этой работы. Не только для того, чтобы ухаживать за драконами. Но и чтобы заодно избавиться от нас.
