Всеволод Мартыненко - Собачий Глаз
Почуяв напряжение, ночная тварь извлекла из складок черного шелка свой стреломет. Как будто теперь что-то могло меня остановить.
Хотя это оружие стоило внимания — вороненой стали шестиствольный пружинник в добрых полтора фута длиной. Страшная вещь, сильнее обычного арбалета, слабее только снайперского дальнобоя. В двух верхних стволах бронебойные жала, в средних — зазубренные болты, в нижних — пучки надсеченных игл.
— Впрочем, формально я обязана сделать предложение. Но ты же откажешься. Такие, как ты, обычно играют в честь и представления о благородстве. Без всякого понимания того и другого!..
Эльфь еще не закончила последнюю фразу, а я уже скользнул влево, одновременно выцеливая ее пустыми стволами. Черная автоматически уклонилась, теряя время и с трудом доворачивая стреломет от себя.
Даже будь у меня стрелы, пара дыр в плаще ее не остановит. Но я добивался другого. Поднырнув под тяжелые стволы, я отбил стреломет вверх. Два раза лязгнул спуск, и на нас хлынула вода из перебитого жгута противопожарки. Под тяжелыми струями мы долгих полдюжины секунд фехтовали на стрелометах, нанося удары и пытаясь достать друг друга на короткой дистанции. Спуск ее чудовища прозвенел еще один раз, зазубренный болт ободрал мне бок. Пару раз удалось чувствительно достать черную тычком ствола своего стреломета. Но это было ошибкой. Она поняла, что стрел у меня нет. И шансов тоже.
Я не рассчитал. Обычно женщина на четверть слабее мужчины того же роста и веса, что и она. Но эта-то — на столько же крупнее! И не в пример лучше натренирована.
С виду без малейших усилий отшвырнув меня на пару ярдов, черная встряхнулась, сбрасывая брызги с плаща и волос, и как ни в чем не бывало продолжила, все же сбиваясь иногда с дыхания:
— Ты, пес! Разве способен такой понять азарт охотника? Еще приносить добычу, быть исполнителем — сгодился бы... Живуч, вот и все достоинства...
Смахнув ладонью воду с лица, я облизнул губы. Завеса редеющих струй все еще отделяла нас от всего остального мира. Как оказалось, на последних комплиментах серолицая стерва не закончила:
— Хочешь услышать предложение по полной форме? Что же, слушай. Трижды устояв, ты признан достойным и можешь стать одним из нас... Нет, ну глупость какая! — Она содрогнулась от омерзения. — Одним из гонящей стаи... Не добычей, но хищником, чья страсть и жизнь — охота...
Заставить ее, что ли, повторить формулировочку без посторонних включений? Все равно пристрелит. Однако от моих колебаний эльфийской диве малость полегчало.
— Ну отвечай же! Я жду! — Она нетерпеливо притопнула и капризно встряхнула мокрой гривой, как чистокровная кобыла.
Стволы ее чудовищного стреломета, впрочем, не дрогнули. И тянуть время уже не имело смысла. На весах — жизнь в закрытом клубе обеспеченных мерзавцев и психопатов или быстрая смерть, хорошо знакомая по фронту и не несущая никаких иллюзий, связанных с честью. Хорошо быть тем, кто без сожаления выберет одно из двух...
В кристалле прицела полицейского снайпера, в полутьме склада, среди льющейся воды застыли две фигуры: повыше и пониже. Вот фигура пониже выпустила из рук стреломет, покачнулась... Снайпер плавно выжал спуск арбалетного шнеллера. Щелчок, короткий свист, глухой удар.
Ответив, я взглянул ей в лицо. Изо рта издевательски, как высунутый язык, торчало оперение арбалетного болта.
Медленно-медленно, ломаясь в суставах, как брошенная марионетка, моя черная дива, ночная тварь, осела на колени и завалилась на бок, выронив оружие. Перебегая за балками, к нам осторожно приближались полицейские штурмовики. Я отстраненно ждал следующей стрелы для себя. А дождался Ланса. Носком сапога он осторожно откинул в сторону ее жуткий стреломет... И полез обниматься!
Вокруг грузно топотали полицейские штурмового отряда, в шлемах с забралами и кирасах, обвешанных бандольерами со снаряжением. Невнятно бубнили пристегнутые к ремням раковины дальней связи. Ланс хлопал меня по плечу своей обезьяньей лапой и орал в ухо: «Никто не верил, что ты ни при чем, а я таки доказал! Сели на частоту ее жезла, проследили до самых ворот...» Мортьеры в колпаках с прорезями для глаз волокли огромный просмоленный мешок с телом.
Все налаживалось, мир сдвигался с мертвой точки. Вокруг снова были люди, принимающие меня как своего, одного из многих, а не как загнанного зверя. Моя одноглазая морда кривилась в слабой беспомощной улыбке.
И никто не знал, что уже поздно. Уже ничего не исправишь, и я не один из них, не равный, имеющий такое же право на свою и чужую жизнь и смерть.
Ведь я согласился. Я сказал ей: «Да». Теперь я тоже Охотник.
2
Подтверждение
...В этой книге между строк
Спрятан настоящий бог,
Он смеется, он любуется тобой...
Он лишь проступил из тьмы, словно не мог окончательно оторваться от нее. Сделал шаг вперед, воздвигаясь над столом во весь свой семифутовый рост — раньше я думал, что потолки здесь ниже. И накрыл гигантской ладонью мой стреломет, до которого все равно не получилось бы дотянуться.
В последний момент мне как-то удалось подхватить падающую кружку с пивом. Однако с челюстью этот номер не прошел — она отвалилась по полной программе. Если после вчерашнего я решил завязать с девочками по вызову, то после сегодняшнего, похоже, придется покончить и с алкоголем. Или только с пивом, так как от чего-нибудь покрепче я бы сейчас весьма не отказался.
Если бы не лишних пол фута роста ночного гостя и тонкие усы, сомкнутые с бородкой клинышком, можно было бы решить, что это явился призвать меня к ответу призрак эльфи-охотницы, сделавшей из моего вчерашнего дня один сплошной кошмар в аду, пораженном сумасшествием. Во всяком случае, черный шелк плаща, эбеновое мерцание кожаного костюма и антрацитовый глянец волос были те же. А черты серокожего точеного лица отличались лишь мужественностью и отпечатком возраста...
Первые же слова Ночного Властителя подтвердили худшие мои опасения:
— Смерть Охотника не освобождает Добычу. Только самого Охотника.
— Не вижу здесь Добычи. Не предлагай зеркало, там тоже не увижу. И дело не в этом, — я щелкнул себя по повязке на пустой глазнице.
— А в чем же?
— В одном предложении. Знаешь, из тех, что делаются после трех промахов. На которое я ответил согласием, — этаким надо хамить с изяществом, чтобы дожить до следующей реплики. — Так что приветствую, коллега.
— Кто подтвердит твои слова? — Льда в тоне ничуть не убавилось.
— Да уж не штурмполисмены. Разве что сама предложившая.
— Меня бы это удовлетворило, — ответил темный эльф, едва улыбнувшись самыми уголками губ, будто поймав меня на слове.
