Голос пугающей пустоты (СИ) - Дичковский Андрей
Теолрин только вздохнул — у него не оставалось сил что-то доказывать Джейл, — а затем побежал следом за ней вглубь переулка.
Глава 3
Храм Погибшего Небодержца снаружи выглядел невзрачным конусовидным зданием, затерявшимся в тени куда более маститых собратьев — высоких и сверкающих святилищ Небодержцев (в первую очередь, конечно же, Кельма) и ушедших на покой Безмолвных Богов, Владыки и Владычицы.
Внутри же он оказался темным, высоким и... величественно пустым. Казалось, что обитающая здесь, среди поднимающихся к мозаичному куполу стен, тишина является чем-то особенным. Чем-то сакральным. Лучи редких зеленых светильников высвечивали древнюю узорчатую роспись на стенах, старинные постаменты и аналои, фрески, изображающие подвиг Оротура, пожертвовавшего собой, чтобы остальные восемь Детей Богов могли навсегда заточить Проклятых в самых темных и дальних глубинах Ледяной Преисподни. Каждый шаг по полу отдавался приглушенным эхом и, казалось, был чем-то лишним, чем-то, что нарушает привычный ход вещей этого места.
Впрочем, в свете ночных событий Теолрина не сильно заботили подобные тонкости, так что он прошествовал по главному нефу храма, выбивая из дощатого пола гулкое эхо. Джейл шагала сбоку и чуть позади него, держа голову наклоненной вперед — как если бы считала чем-то святотатственным глядеть на лицо Теолрина.
— Держись с достоинством, — услышал Теолрин ее шепот и, не удержавшись, поморщился.
Ага. Легко сказать. Теолрин едва мог ровно стоять — не то что сохранять какое-то там достоинство. Не грохнуться на пол, как ему кажется, уже было неслабым достижением. И все же он не мог не признать правоту слов Джейл. Он должен держаться так, словно это он — хозяин этого места. А, может, и не только этого.
Со стороны алтаря, закрытого от нефа полукруглым рядом колонн, донеслись звуки возни. Затем, когда Теолрин остановился перед алтарным возвышением и сплел руки на груди, из полумрака колонн на свет вышел жрец. Он был пожилым — пожалуй, даже откровенно старым, — а его остроконечная белая борода почти достигала пояса. Вид у старца был уставшим — как будто он всю ночь провел, бегая по Ковенской Твердыне вместе с Теолрином и людьми Факела.
Окинув их двоих чуть настороженным, но все же достаточно дружелюбным взглядом, жрец поправил семицветную сутану и произнес скрипучим голосом:
— Чем могу помочь вам... добрые люди?
От такой формулировки Теолрину снова захотелось скорчиться и доблевать все, что он не успел выблевать в фабричном переулке. Вместо этого он заставил себя гордо вздернуть подбородок и, надеясь, что пятна крови на его одежде не сильно бросаются в глаза при таком слабом освещении, вытянул правую руку вперед.
— Ты — хозяин этого места? — спросил он, вложив в этот вопрос весь пафос, на который только был способен.
По лицу старого жреца проскользнула тень неуверенности... По крайней мере, так показалось Теолрину.
— Да, я... здешний настоятель, уже много лет. — Жрец улыбнулся и осторожно шагнул вперед, спускаясь с возвышения. — Так чем могу...
— Ты знаешь, — высокомерно перебил его Теолрин, — что сейчас творится в городе?
Этот вопрос уже точно смутил пожилого жреца: тот нахмурился, и по лбу его пролегла плеяда морщин.
— Конечно, до меня доходили слухи, — наконец кивнул жрец, — но я не понимаю, какое отношение моя скромная обитель...
— Повсюду враги Небесного Культа, — снова перебил его Теолрин, в точности соблюдая инструкции Джейл. — Вы это понимаете? Люди начали массово отходить от путей, которые проложили для них Небодержцы, и в том числе Оротур-Мученик. — Теолрин говорил так высокопарно и уверенно, что почти верил самому себе. — Их сердца почернели от злости, а разумы источились невидимыми червями, которых запустили в них эти богомерзкие еретические проповедники. Теперь наш славный город, сердце страны Милосердного Кельма, заражен этой болезнью. Думаете, нам удалось излечить эту болезнь? Ничего подобного: даже после казни зачинщиков восстания... — Теолрин невольно сделал паузу, когда перед глазами замаячил образ помоста и виселиц, — эта еретическая язва все равно продолжает терзать город и его жителей.
Теолрин набрал было воздуха, чтобы продолжить заготовленный монолог, когда жрец ухитрился вклиниться:
— Воистину, Боги и их Дети испытывают нас. Я неустанно молюсь Погибшему Небодержцу, чтобы он вразумил заблудшие души, чтобы направил их к...
— Одних молитв здесь недостаточно, — жестко отрезал Теолрин, для верности махнув рукой. — Наш Ковен пришел к убеждению, что действовать нужно решительнее. Нужно вырезать эту язву на теле столицы, пока она не распространилась по всей стране. — Эту метафору ему подсказала Джейл. — Вы же согласны с тем, что от этой язвы нужно избавиться?
— Конечно. — Старик рьяно закивал. — Но я все еще не понимаю, чем я могу...
Далеко позади скрипнула дверь. Теолрин мгновенно развернулся, мысленно уже готовясь к тому, что внутрь храма сейчас вломится отряд городской стражи или даже инквизиторов — однако через порог храма всего лишь переступила какая-то пожилая женщина. Теолрин только начал думать о том, что бы такого придумать, чтобы избавить себя от незваной гостьи, как Джейл, шагнув по направлению к дверям, рявкнула:
— Эй вы! — Женщина тут же остановилась и удивленно заморгала. — Храм закрыт! Ступайте обратно!
Посетительница непонимающе заморгала.
— Помилуйте, но...
— Я сказала, храм закрыт. Помолитесь в каком-нибудь другом святилище!
— Так я... — Женщина в недоумении покосилась по сторонам. — Не молиться пришла. Я... работаю здесь... прислужницей.
— Значит, у вас сегодня выходной, — заявила Джейл. — Ну же, ступайте домой. Помойте полы, сварите похлебку... ну или чем вы там занимаетесь в свободное время. Все, кыш! Кыш!
К удивлению Теолрина, жрец никак не пытался перечить Джейл — возможно, понял, что такой женщине лучше не пересекать дорогу. Посетительница тем временем пожала плечами и, попятившись, переступила порог и, что-то пробормотав, захлопнула дверь. Следом за Джейл Теолрин развернулся обратно в сторону алтаря и его служителя в семицветной сутане.
— Вы уже, наверное, догадались, — Теолрин вновь начал входить в роль, не взирая на то, что голос его вот-вот был готов сорваться, — кто я такой?
«Ответь „да“, пожалуйста. Просто скажи „да“, и обойдемся без лишних...»
— Я бы предпочел, — отозвался жрец с подозрительным прищуром, — чтобы вы, молодой человек, все-таки прояснили этот момент. Если, конечно, вас это не затруднит.
— Не затруднит.
«Еще как затруднит, но что делать».
Теолрин щелкнул пальцами, и Джейл, склонившись в пародии на уважительный поклон, достала из кармана своего испачканного и местами разодранного платья несколько прозрачных стекол, прихваченных ею из переулка. Стекол должно было быть шесть, но два из них попали под поток Теолриновой блевотины, и Джейл наотрез отказалась брать их в руки даже когда Теолрин пообещал их протереть — так что на ладони Джейл лежали, посверкивая гранями, четыре осколка.
— Сестра, — обратился Теолрин к Джейл и тут же замер в нерешительности: можно ли так обращаться к «помощнице»? Впрочем, пути назад уже не было. — Положите стекла куда-нибудь на твердую поверхность.
— Да... высочайший господин, — выдавила из себя Джейл наверняка против собственной воли, а затем подошла к ближайшему аналою и, скинув с него кипу пергаментных листов, водрузила на аналой осколки.
Призывно махнув рукой жрецу, Теолрин подошел к аналою и чуть покосился через плечо, убеждаясь, что старик следует за ним, пусть и с некоторой опаской. Сердце Теолрина билось все быстрее. Тревога усиливалась. Что, если у жреца есть ориентировка на них двоих, выданная инквизицией? Или он просто видел развешанные портреты вместе с предложением о награде? Тогда все пропало. Придется опять проливать кровь...
