Голодная бездна Нью-Арка (СИ) - Демина Карина
— Они хотят войны.
— Кто?
— А вот это нам и надо выяснить. Вельма держит эту часть города. Торговля спиртным, игры, девочки. У нее широкий круг интересов.
И неплохое наследство, доставшееся от Громилы Ги, которое она не только сохранила, но и приумножила.
— Кто-то решил ее подвинуть.
— Убив внука?
— Не только. Если бы дело было только в нем, нашли бы другое место. Билли охрану не жаловал. И вообще на редкость безголовым типом был. Нет, дело не в том, что убили, а в том, как это сделали… ее клуб… ее люди… ее кровь… они пришли, чтобы положить всех. А голова — это и вовсе оскорбление.
— Иль-агра…
И о Предвечной искре, дарующей жизнь, она знает. С другой стороны, ничего удивительного, чтецов учат не только пользоваться даром.
— Да. Голову нашли… ее спалили в мусорном баке.
— И теперь он не сможет возродиться.
Мэйнфорд кивнул.
Старая ведьма явилась в управление. И да, на ведьму она походила меньше всего. Милая дама неопределенно средних лет…
Костюм из жатого шелка.
Нить черного жемчуга единственным знаком печали.
Сумочка на золоченой цепочке. Аккуратные пальчики с аккуратными ноготками. И сложно представить, что этими пальчиками Вельма когда-то выдавила глаза Веселому Джеку. Если, конечно, верить слухам… она всегда оставляла за спиной только слухи. Ни доказательств, ни уж тем более, свидетелей.
— Моя клиентка, — она и разговаривала сама редко, предоставляя высокую сию честь семейному адвокату, — крайне опечалена ужасным событием, которое недавно имело место быть.
Опечаленной она вовсе не выглядела, скорее злою. И Мэйнфорд ощущал ее злость, как и давящую, но вместе с тем притягательную, силу Старшей крови.
— И она желает знать, какие действия предприняты полицией, чтобы покарать злоумышленников.
— Следствие ведется.
— Моя клиентка…
— Узнает обо всем в свое время.
Она позволила себе улыбнуться, показывая тем самым, что уже знает, и быть может, куда больше полиции.
— Моя клиентка…
Вельма подняла руку.
— Выйди. Нам с мальчиком надо поговорить.
Тихий ее голос, не голос — шелест ветра в гривах ив — заставил адвоката вжать голову в плечи. Ослушаться он не посмел. И дверь прикрыл плотно.
— Он вас боится.
— Люди в большинстве своем меня боятся, — согласилась Вельма. — Но не вы… с другой стороны, вас нельзя назвать в полной мере человеком.
Она склонила голову набок.
— Вы ведь не хотите войны, Мэйнфорд из рода Альваро? Во всяком случае, я очень надеюсь, что вы не хотите войны… конечно, с точки зрения разума, вам было бы выгодней не вмешиваться.
Острый язычок скользнул по губе.
А ей кровь нравилась. По слухам… конечно, не всем слухам можно верить, и сложно было представить, чтобы эта холеная дама, идеальная во всем, купалась в крови врагов.
Негигиенично это.
— Предлагаете постоять в стороне? Хорошая мысль… позволить таким, как вы, перебить друг друга…
— Таких, как я, больше нет, Мэйнфорд-мааре, не заблуждайтесь. Но… я не буду возражать, если ваша полиция и вправду… немного отдохнет.
Коготок коснулся коготка.
Беззвучно.
И все же Мэйнфорд вздрогнул.
— Если случится война…
— Погибнут невинные люди…
— Невинные люди всегда гибнут, — глядя в глаза, ответила Вельма. — Впрочем, я слишком давно живу, чтобы поверить, что невинные люди и вправду существуют. Что до остального, то небольшая чистка пойдет городу на пользу. Вам ли не знать, что он тоже любит кровь…
Она коснулась коготком губы.
— Город будет вам благодарен… очень благодарен…
— Обойдусь я как-нибудь и без этой благодарности.
Злила не откровенность, а сама бессмысленность разговора. Можно подумать, что Вельма и вправду испрашивает разрешения, чтобы развязать войну. Разрешения ей не нужны. И мнение Мэйнфорда, что по поводу войны, что по поводу самой Вельмы, глубоко безразлично. Тогда зачем она здесь?
— Жаль, — она встала. — И зря… поверьте, я умею помнить… оказанные услуги…
— И какую именно вы хотите получить?
Полусомкнутые веки, пелена ресниц.
Розовый румянец.
Она прекрасна, как может быть прекрасна альва, но… эта красота скорее отталкивает.
— Найдите тех, кто убил моего внука…
— Ищу.
— Ищите лучше. Из уважения к нашим предкам я дам вам две недели. Две недели Мэйнфорд-мааре — это много… а дальше город получит свою войну.
— Вы угрожаете?
— Помилуйте, кому может угрожать слабая женщина? Я… просто слышу, что происходит. И вы услышите, если дадите себе труд… если не побоитесь вспомнить о том, кто вы есть.
Она коснулась дверной ручки.
— Погодите, — Мэйнфорд поднялся. — Зачем вы приходили?
Не ради этой отсрочки, на которую Мэйнфорд не особо и надеялся, и не ради угроз. Тогда зачем? Вельма одарила его нежной улыбкой:
— Взглянуть на вас… давно было любопытно, каков из себя новый Страж…
— И как?
— Будем считать, что мое любопытство удовлетворено сполна.
Мэйнфорд зябко повел плечами.
Две недели.
И первая уже прошла, а у них пустота. Даже теперь пустота, потому что лиц не разглядеть. Чтица смотрит в дождь. Попросить дубль? И просить нечего, приказать стоит, она подчинится. Только какой в дубле смысл? Запись уже есть. И качество отменное. Ребята поработают, авось и скажут чего…
…по одежде.
…обуви.
…оружию… автоматы стандартны, таких сотни в городе, который и вправду любит кровь, и эту часть его древней натуры не изменить. А вот клинок… клинок — дело другое…
И Мэйнфорд нащупал кристалл.
А может… если показать Вельме, то… альвы способны видеть иначе, как знать… правда, увиденным она делиться не станет, скорее уж решит проблему так, как сочтет нужным: кроваво и громко, чтобы никто больше не посмел посягнуть на ее владения.
…и поговаривали, что во владениях этих Вельме давно уже тесно.
Война — хороший повод для передела.
— А вы не думали, — Тельма облизала губы.
Сухие. Обветренные. И на бледных щеках кожа шелушится. Из какой дыры она выползла? Надо будет заглянуть-таки в личное дело.
— О чем не думал?
— О том, что если они перестреляют друг друга, город станет чище… — она глядела не в глаза, но на потоки черной воды, на мусор, который качался на волнах.
— Это вряд ли.
Откровенный вопрос заслуживает откровенного ответа.
— Во-первых, погибнут не только те, кто завязан с бандами, сама же видела. Девушки. Пианист, бармен…
— От него пахло травкой.
Мэйнфорд хмыкнул. Надо же, заметила. Но запах… старик утверждал, что запахи относятся к той части остаточной памяти, зацепить которую почти невозможно. А она вот… первый уровень с потенциальным выходом на нулевой.
…Вельма заглянет к девочке…
…тронет?
…или все же и изгнанники блюдут Равновесие?
…впрочем, угрожать не обязательно, достаточно отыскать нужную приманку. Что ей надо, беловолосой чтице? Денег?
Нет, тогда она пошла бы работать к цвергам.
Славы?
Тоже нет. Сенат и альвы приняли бы ее с распростертыми объятиями.
Тогда чего?
Ах как не вовремя. Ему о войне грядущей думать бы, о том, кто рискнул выступить против старой ведьмы, а не разгадывать загадки девчачьих помыслов.
— Травкой здесь от многих пахнет. Есть еще во-вторых. Сейчас в Нижнем городе тихо. Относительно тихо. Последний передел случился лет десять тому. Если будет интересно, загляни в архив. Даже если не будет интересно, загляни. Туда вообще заглядывать полезно…
— Всенепременно, — это Тельма сказала абсолютно серьезно.
— За два месяца — около трех сотен трупов. Это тех, которые мы нашли и идентифицировали, а сколько пропало без вести, только Бездна знает. И да, плакать там особо не о ком, через одного — ублюдки, через второго — твари… только остались те же ублюдки и твари, но голодные, злые. Они выгрызали свой кусок, и когда выгрызли, пожелали получить награду. Немедленно. Здесь и сейчас. И сама понимаешь, кому пришлось платить.