Алисия Дэй - Возрождение Атлантиды
Вэн кивнул. Он понимал, что такое гордость.
— Конлан! — раздался голос Джастиса, и Вэн побежал.
Черт побери. Только не его брат. Только не снова.
Он добежал к группе воинов, когда Джастис поднял Конлана на ноги.
— Ты не ранен?
Конлан посмотрел на него и покачал головой, жадно вдыхая воздух.
— Нет, но я надеру сияющий зеленый зад Аларика, когда до него доберусь. Ублюдок магически убрал меня со своего пути, чтобы добраться до Трезубца. Он не дождался подмоги.
Возле них Кристоф с мерцанием обратился в твердую форму, его лицо выражало восторг, и он смотрел в направлении уродливого здания на другой стороне улицы.
— Это Трезубец, — выдохнул он. — Он поет. Я никогда не чувствовал подобной силы.
Не отводя взгляда, Кристоф двинулся в направлении того здания, игнорируя призыв Вэна остановиться. Тогда перед ним возник Бастиен и небрежно щелкнул его в челюсть, почти сбив воина с ног.
Проморгавшись и вернув своим глазам способность различать окрестности, Кристоф потер челюсть, и, нахмурившись, взглянул на Бастиена.
— Что, во имя всех девяти кругов ада, ты сделал?
Бастиен ухмыльнулся.
— Ты долго на это напрашивался. Ох, да, кроме того, ты находился в каком-то трансе.
Конлан прошел вперед.
— Довольно. Нам нужно разделиться и понять, во что мы ввязались. В чем уже находится Аларик. Если есть какие-нибудь часовые — позаботьтесь о них. Тихо.
Бастиен вынул свои ножи.
— Тихий — мое второе имя, милорд. Нам повезло.
Кристоф фыркнул.
— Твое второе имя — уродливый.
Алексиос двинулся вперед, плечом протаранив Кристофа, проходя мимо.
— Еще одно слово, и ты узнаешь совершенно новое значение слова «уродливый», у тебя дерьмо вместо мозгов, — прорычал он.
Жестами Конлан указал Джастису пойти налево, а Алексиосу — направо. Сам он пошел прямо посередине, пробормотав быструю молитву Посейдону, чтобы Аларик продержался еще одну треклятую минуту.
Вот тогда окна здания затряслись.
Бреннан резко поднял голову.
— Кто-то идет, — его руки потянулись к оружию, которое всегда было у него под рукой.
Райли заметила, что они все такие. Даже находясь в постели с ней, Конлан держал свои кинжалы на столе в пределах досягаемости.
Ее щеки стали пунцовыми, когда она осознала, что уже в пятидесятый раз за прошедший час думает про голого Конлана. Тсс, она превращается в парня, на уме у нее только секс, секс, секс. Скоро она станет почесывать свою промежность и разовьет ужасную потребность поиграть в фантастический футбол.
— Вероятно, это разносчик пиццы, — сказала она. — УРА доставке вовремя. Дайте мне мой кошелек.
Бреннан и Денал встали, чтобы ее сопровождать. Она положила руки, сжатые в кулаки на бедра.
— Это просто разносчик пиццы. Какой-то тощий паренек из старшей школы, который намочит штанишки, если к двери подойдете вы оба, похожие на Конлана из Атлантиды. Ладно?
Зазвенел звонок и Бреннан покачал головой.
— Вы не пойдете одна.
Она воспользовалась логикой.
— Слушайте, если вы напугаете парня, у него будет что порассказать там, в пиццерии, верно? Вы правда хотите, чтобы адрес и телефон вашего так называемого убежища находился в компьютерной базе данных людей, которые посчитают, что тут промышляет наркотой байкерская банда?
Денал вынул меч, весь такой «я воин, а ты — бедная, беззащитная девица».
Райли закатила глаза.
— Бреннан? Ты старше и мудрее, так? Я ведь правду говорю?
Звонок снова прозвенел.
Наконец Бреннан кивнул.
— Вы можете идти. Я буду за дверью, когда вы будете производить передачу.
— Отлично. Давай вперед, прежде чем моя пеперони остынет.
Она поставила на паузу кино, — нужно же так любить фантастику, — и вытянула кошелек из куртки по пути. Бреннан протянул ей какие-то сложенные банкноты.
— Вы не будете платить за нашу пищу, леди Райли. Хотя, спасибо за предложение.
Она пожала плечами и позволила ему вложить деньги в ее руку.
— Ладно. Вероятно, за работу королевского воина платят лучше, чем социальному работнику?
Бреннан устроился за дверью, убрав с пути зонтик.
— А атлантийцам нужны зонты? Я думала, что вы, ребята, обожаете воду, — поддразнила она, надеясь, что Денал снова заговорит про купол.
Но Денал лишь улыбнулся и покачал головой, юркнув за дверь чулана. Она посмотрела на пачку банкнот.
— Так, нам не нужно двести долларом на пиццу. У парня будут чертовски хорошие чаевые!
Смеясь, она открыла дверь, все еще перебирая купюры.
— Входи, парень, сколько…
И ее ударили так, что она налетела на дверь с первым роем шипящих вампиров.
Аларик посмотрел на Райзена над головами съежившихся людей, его тошнило от того кощунства, что Трезубец находился в подобном мрачном месте.
С этим вороватым ублюдком.
Сила его первого энергетического удара сбила круг силы, который окружал Трезубец и его носителя. Но, даже если Трезубец и защищал Райзена, его напев сирены звучал с ужасной силой в его голове.
Спаси меня, жрец. Отнеси меня назад, в Храм моего Бога.
Сила в нем, которая возвысилась над всем, известным ранее, обжигала его, соблазняя. Невообразимая сила.
И Райзен добавил только один драгоценный камень.
Да, только первый. Восстанови мое величие, Аларик, и безмерные слава и сила будут твоими.
На долю секунды Аларик подумал о Квинн. Но он никогда не будет обладать ею. Если силе суждено быть его любовницей, он справится со страстью.
Он поднял руки, поднялся в воздух и проплыл над телами воинов, которые пали от его первой ударной волны.
— Я пришел за тем, что по праву принадлежит мне, микениан, — выкрикнул он, его голос был глубок, и в нем раздавалась сила, которую он передавал.
— Тебе? Ты много на себя берешь, жрец. Трезубец принадлежит Посейдону. Ты просто ему служишь, — насмешливо ответил Райзен. — Или теперь ты стремишься к обожествлению, когда Конлан мертв?
— Конлан жив, дурак. Он уже сейчас на пути сюда, чтобы разбить твои жалкие силы — те, что остались после той вчерашней схватки с оборотнями.
— Ты лжешь! — проревел Райзен. — Ты осмеливаешься лгать про своего мертвого принца ради получения собственной власти?
Голос Конлана прорезал дымку собирающейся силы.
— Кажется, слухи о моей смерти очень преувеличены.
Райзен поднял голову, чтобы посмотреть на своего очень даже живого принца. От шока он, должно быть, ослабил хватку, потому что его руки, держащие Трезубец, задрожали, и он почти выпустил его.
