Джек Вэнс - Лионесс: Зеленая жемчужина
«Я понимаю, что так оно и должно быть, — терпеливо отозвался Казмир. — Тем не менее…»
«Тем не менее?»
«Тем не менее… Персиллиан — Волшебное зерцало — однажды заговорил со мной, когда я ни о чем его не спрашивал. Его прорицание противоречило действительности и всякой логике; оно привело меня в полное недоумение».
«В чем состояло прорицание?»
«Персиллиан изрек:
Казмир! Напрасно день и ночь
Судьбу ты тщишься превозмочь:
Наследным принцем разрешится
Сульдрун, твоя шальная дочь.
За круглый стол, на древний трон
Вместо тебя воссядет он,
Когда судьба твоя свершится
И опустеет Хайдион.
Персиллиан больше ничего не сказал. Когда у Сульдрун родилась дочь — Мэдук — я решил допросить Персиллиана, но зеркало исчезло! Мне давно не дает покоя эта загадка. В словах Персиллиана скрывалась какая-то истина — но я никак не могу в ней разобраться».
Голос Тамурелло ответил не сразу: «Меня мало беспокоят твои проекты и твоя судьба, и я не намерен выслушивать упреки, если тебя постигнет неудача. И все же, мои собственные побуждения заставляют меня оказывать тебе содействие — до поры до времени. Каковы эти побуждения? Главным образом — отвращение и ненависть. Отвращение и ненависть к Мургену, к его порождению — Шимроду, а также к тройскому королю Эйласу, нанесшему мне огромный и непоправимый ущерб в Тинцин-Фюрале. Не рассматривай меня как союзника, но можешь считать меня врагом твоих врагов».
Король Казмир хмуро усмехнулся. В Тинцин-Фюрале Эйлас вздернул любовника Тамурелло, Фода Карфилиота, на необычайно высокой виселице, напоминавшей ногу гигантского паука: «Очень хорошо; ты выразился достаточно ясно».
«Не воображай, что ты меня понимаешь! — с неожиданной резкостью произнес чародей. — В том, что касается меня, любые предположения и допущения неизбежно ошибочны! В данный момент расчетливые оскорбления Мургена выводят меня из себя. Мурген пытается связать меня по рукам и ногам с помощью жалкого шарлатана, Шимрода — натравил его на меня, как ищейку, чтобы тот вынюхивал все, чем я занимаюсь. Шимрод возомнил о себе невесть что: ожидает, что я буду ежедневно отчитываться перед ним о своих делах. Ха! Я ему покажу такой отчет, что он будет десять лет стонать, держась за задницу!»
«Все это замечательно, — прервал излияния волшебника Казмир. — Но как понимать предсказание Персиллиана? Он упомянул о „наследном принце“, в то время как у Сульдрун родилась только дочь. Следует ли считать, что предсказание не сбылось?»
«Я не стал бы делать скоропалительные выводы! За кажущимися противоречиями нередко скрывается неожиданная и нелицеприятная правда!»
«В таком случае, в чем может заключаться „неожиданная и нелицеприятная правда“?»
«Подозреваю, что у Сульдрун был еще один ребенок».
Казмир моргнул: «Не может быть».
«Почему же? Кто отец принцессы Мэдук?»
«Безродный оборванец. Я разгневался и покончил с ним на месте».
«А жаль! Он мог бы многое рассказать. Кому еще хорошо известно происходившее?»
«Младенца пыталась спрятать служанка — она отвезла новорожденную принцессу к своим родителям, — Казмир нахмурился, припоминая события уже смутного прошлого. — Упрямая корова! Даже если я ее найду, она ничего не скажет».
«Ее можно обмануть или подкупить. Ее родителям также могут быть известны факты, ускользнувшие от твоего внимания».
Казмир крякнул: «Думаю, что этот источник сведений исчерпан. Родители служанки были дряхлыми стариками уже в те годы; скорее всего, они умерли».
«Возможно. Тем не менее, я могу поручить поиски информации человеку, умеющему вынюхивать секреты многолетней давности».
«Такой человек оказался бы полезен».
«Должен заранее предупредить о его особенностях. Его зовут Висбьюме. Он учился, но недоучился у чародея Ипполито. У него странные привычки, объясняющиеся, по-видимому, налетом желтоватой плесени между извилинами мозга. Не следует обращать внимание на его причуды. Так как он временами уклончив и капризен, рекомендуется формулировать указания с предельной ясностью. У Висбьюме нет нравственных предрассудков: если его попросят задушить собственную бабушку, он добросовестно и прилежно выполнит поручение. Так же спокойно и добросовестно он всадит кинжал в спину короля Казмира — если ему пообещают за это деньги».
Казмир с сомнением хмыкнул: «Проявляет ли он достаточное упорство в достижении цели?»
«О да! Можно сказать, что Висбьюме одержим достижением цели, его ничто не останавливает — как если бы его подгонял непрестанный ритм, звучащий в голове. Его не отвлекают ни страх, ни голод, ни похоть; насколько я понимаю, интерес Висбьюме к особям противоположного пола носит скорее садистический, нежели эротический характер, хотя я никогда не интересовался и не собираюсь интересоваться его интимными предпочтениями».
Казмир снова хмыкнул: «Мне тоже нет дела до интимных предпочтений специалиста — постольку, поскольку он делает свое дело».
«Висбьюме — в высшей степени целеустремленный человек. Советую, однако, строго следить за его поведением; его чудачества порой граничат с помешательством».
4Раз в неделю Казмир отправлял королевское правосудие в холодном сером помещении судебной палаты, примыкавшем к Большому залу. Кресло его стояло на небольшом возвышении у стены, противоположной входу, за широким тяжелым столом; по обеим сторонам короля застыли стражники в кирасах, с алебардами наготове.
По таким случаям Казмир всегда надевал черную бархатную шапочку, окаймленную легкой серебряной короной, а также свободную, развевающуюся при ходьбе накидку из черного шелка. Казмир считал, не без оснований, что такой наряд способствовал усугублению мрачно приглушенной атмосферы неумолимого торжества закона, наполнявшей помещение палаты.
Выслушивая показания, Казмир сидел неподвижно, устремив холодный взгляд голубых глаз прямо в лицо свидетеля. Приговоры Казмир зачитывал сухо и монотонно, причем решения он выносил без учета общественного положения, ранга или связей обвиняемого, по большей части справедливо, не применяя чрезмерных или жестоких наказаний — король стремился укреплять свою репутацию мудрого и беспристрастного правителя.
По окончании назначенных на этот день разбирательств к столу подошел помощник камергера: «Ваше величество, некий Висбьюме ожидает аудиенции; он утверждает, что явился по вашему велению».
