Андрей Валерьев - Форпост. Право победителя
«Ещё немного, и смотрящим будет Андрюха. Ё!»
Внезапно у Сергея сильно заболел живот.
Работников Звонарёва Иван забрал, конечно, не просто так.
Во-первых, надо было познакомиться.
Во-вторых, Олегу было дано задание хоть чему-нибудь их научить. Конечно, парни они и так были неслабые и кулаками помахать умели — другие тут не выживали, но всё-таки… Это резерв, а резерв должен быть обучен.
Ну, и, в-третьих, женщины.
«Мои люди имеют право на выбор. Надеюсь, они это оценят».
Парни оценили. Через две недели, после долгого собеседования с капитаном, все трое присягнули на верность Хозяину. В Бахчисарай каждый вернулся с молодой и красивой женой. Те самые девочки с серьёзными глазами получили шанс на счастливую жизнь.
К концу апреля Иван «распродал» всех оставшихся свободных женщин. Распродал цинично, жёстко, не спрашивая их мнения. Он просто вызвал к себе Бориса и, матом прервав его доклад о знаниях и умениях всех жителей западного Крыма, просто потребовал отметить из тридцати двух одиноких мужчин Бахчисарайского округа одиннадцать самых достойных. Молодых и работящих. И не конченых уродов.
— Понял, мля?
Бывший директор школы испуганно вжал голову и, немного подумав, отметил галочками нужных людей.
— Отдашь этот список Стасу. Скажешь ему: я велел ему этих людей собрать и привести ко мне, понял? Пшёл!
Борис Михайлович кивнул и пулей унёсся вдаль.
— Слушать меня, твари!
Олег в окружении своих бойцов стоял перед кучкой оборванцев, созванных по воле шефа.
— Сейчас. Каждый. Из вас. Получит. В пожизненное пользование. По бабе.
Мужики сначала замерли, а потом радостно заорали.
— Молчать! Через некоторое время я лично, в сопровождении Андрюхи, проверю всех и спрошу у ваших женщин, как вы с ними обходитесь. И не дай бог мне узнать что-нибудь плохое. Хозяин велел убить каждого. Сразу. На месте. И сделает это кемеровчанин. Дошло? Ясно? Не слышу!
Бирюки, вытягивая шеи в надежде рассмотреть вожделенных женщин, нестройно пробормотали: «Ясно».
— Теперь вы. Все. Должны. Ближайшие три месяца будете со своими женщинами жить здесь. Будете строить дома. А потом — уйдёте. Стройся! На пра-а-аву! Шагом-м-марш!
Маша угасала. Не помогало ничего. Все три медика, имевшихся в распоряжении Ивана, лишь разводили руками и отводили глаза. Даже Док, которому в плане медицины Иван доверял абсолютно.
— Либо выживет, либо нет. Как там эта штука надавит на мозг — никто не знает.
Док поцеловал руку Марии и, впервые отказавшись от традиционного стопарика, вышел.
Никаких молитв Ваня не знал. И молиться не умел. Даже как перекреститься — не знал. Впервые в жизни почувствовав себя беспомощным, Маляренко захотел прислониться к чьему-нибудь плечу. Укрыться от невзгод и бед. И попросить Его о прощении. За все годы неверия. За гордыню и за злые слова.
Сегодня ночью Манюне было особенно плохо. Иван, плача, как мог, помогал ей, утешая и целуя её, но она его не слышала. За стеной, обняв Анютку, рыдала Таня.
Утром Маше стало немного лучше, и она уснула. Поглядев в окно на серое утро, Иван оделся и вышел из дома.
Кто-то его окликнул, он не ответил.
«Часовой, наверное».
Иван шёл навстречу солнцу, не чуя под собою ног. Море и посёлок остались далеко позади. Наконец, силы оставили его, и он повалился на землю.
«Господи, помоги!»
Перед глазами колыхалась зелёная травинка. По ней полз жучок.
«Прошу тебя, пожалуйста, я сделаю всё…»
Жучок посмотрел Ване в глаза и кивнул.
Всё вокруг заволокла тьма, и мужчина потерял сознание.
«Снова эти звёзды, зачем я здесь? Почему, как это может помочь?»
А потом звёздное небо снова стало серым, и Иван второй раз потерял сознание. Всё, что он успел запомнить, — тихий и тоскливый плач. БУМ!
Кажется, это плакал он сам. БУМ! БУМ! БУМ!
Иван захрипел и пришёл в себя. Вокруг стояли люди. Много людей. Он лежал на своём топчане, на своей веранде, а в лицо ему с тревогой заглядывала заплаканная Таня и, со слабой улыбкой на бледном лице, утомлённая Маша.
Кризис миновал.
Такое когда-то случилось с Таней. Никто не верил, а она выжила. То же самое сейчас происходило с Машей. Неделя шла за неделей, а ухудшения больше не было. Женщина понемногу приходила в себя, на щеках снова появился румянец, и снова серебряным колокольчиком зазвучал её смех. Усадьба облегчённо выдохнула. Иван ходил с глупой улыбкой на лице, Танюша щебетала и порхала вокруг подруги, а дети, все как один, принялись делать маме Маше подарки. Конечно, самым преданным поклонником Марии Сергеевны оказался Бим. Тот вообще и дневал, и ночевал у её ног.
Док тоже улыбался, разводил руками и от стопарика теперь не отказывался. Как утверждала народная молва, это был верный признак — больной идёт на поправку.
После того как изрядно вымотанные учёбой «резервисты» вернулись в посёлок с жёнами, а ещё куча народу по призыву Хозяина ушла в порт, оставшиеся не у дел мужики заволновались. Видимо, опять проболтался Док — новость, что и эти одиннадцать счастливчиков получили себе женщин, и при этом здоровых, не старых и не уродливых, облетела окрестности посёлка со скоростью молнии.
Настроение у Ванюши было, чёрт возьми, отличное! Всё утро он осуществлял свою мечту. Катал на «Беде» по затону своих женщин. Это было как в кино из прошлой жизни. Жаркое солнце, синее море, яхта и две длинноногие грудастые блондинки ню. Ну ладно, грудастая блондинка была только одна, Таня была шатенкой и… неважно.
«Эх! Всё дела, дела…»
Иван вышел к двум десяткам просителей, явившихся к нему по понятному делу, и толкнул речь. Короткую, но ёмкую. Речь сводилась к одной мысли: утром деньги — вечером стулья. Сначала от вас — ударный труд на моё благо, потом от меня вам — женщины. Гарантия — моё слово.
В ответной речи выборного главы «женихов» были упомянуты такие слова, как «зуб», «глаз» и «чтоб я сдох!»
Стороны ударили по рукам, и стройка закипела.
ГЛАВА 10,
в которой Иван решает вопросы геополитики, знакомится с соседями и начинает величайшую финансовую аферу
Непонятно одно, как эти ребята, имея тринадцать триллионов долларов долга, сами себе присваивают кредитный рейтинг AAA.
(Из выступления одного глупого телеведущего)К началу лета Маша почти совсем оправилась от рецидива старой травмы, а Таня по секрету сообщила всей своей немаленькой семье, что беременна. После этого Босс решил, что «гулять — так гулять», и благословил всех своих бойцов на женитьбу. Но только, как и полагается, по осени.
