Владимир Пекальчук - Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые
— Это хозяин катакомб, — пояснил Зерван, — последний из Серых Жнецов, которых обычно зовут Древними. Последний оставшийся в нашем мире. Мы зовем его Учителем… и он совершенно не опасен, поскольку не приемлет насилия вообще.
Он повернулся к жнецу:
— Я не предупредил Каттэйлу, полагая, что лучше один раз увидеть, чем долго слушать невероятные рассказы.
«По крайней мере, стоило хотя бы сказать, что я очень стар, и даже не способен выбраться из своего ложа».
— Я не настолько предусмотрителен, как ты, — развел руками вампир, — а последние дни для меня превратились в водоворот перипетий, и весьма стремительный к тому же.
«Ты всегда оказываешься в гуще событий. Я бы очень удивился, будь это не так», прошелестело в ответ, и вампиру в этом шелесте почудилась незримая улыбка.
— Зато я бы очень обрадовался, будь это не так, — криво улыбнулся в ответ Зерван и сел на стул у ближайшего стола, мимоходом подумав, что деревянная мебель в чертоге из волшебного камня кажется неуместной. Но тут уж ничего не поделать — ученикам надо на чем-то сидеть, на чем-то писать, спать, есть, хранить в чем-то свои вещи, книги и исписанные мудростью Древнего бумаги.
Каттэйла, осмелев, шагнула ближе, чтобы рассмотреть Древнего вблизи. Неслышный приказ — и в комнате стало светлее. Откуда берется этот свет, почти обычный дневной свет, льющийся неизвестно откуда по воле хозяина катакомб, вампир до сих пор не понимал, но искренне ему радовался. Стоит чуть прикрыть глаза, и вот воображение рисует сад, цветочные клумбы, людей в нарядных одеждах… Но увы. Вампирам не дано радоваться, глядя на мир при виде солнца, даже тем из них, кого раскаленное дыхание дня не убивает на месте. Потому, если держать глаза закрытыми, то можно представить себе настоящее солнце и что угодно еще, вместо катакомб и света, так похожего на дневной, но не вызывающего аллергии.
Посидев так несколько минут, Зерван открыл глаза и посмотрел на Каттэйлу. Та, забыв о своем испуге, уже сидела перед ванной на корточках, глядя на Древнего с любопытством. Усики на голове Учителя едва заметно вздрагивали: между ним и девушкой шел неслышный для других диалог.
Вампир вздохнул: вечная молодость не панацея от старости, вот уж парадокс так парадокс. Он сам так и не сумел привыкнуть не произносить слова вслух при общении с Учителем. А Каттэйла все поняла почти на лету, и неудивительно: истинно молодые учатся куда как быстрее, нежели молодые телом старики вроде него.
В этот момент дверь-плита бесшумно скользнула в сторону, пропуская молодую черноволосую женщину в робе мага и изящную бледноликую эльфийку со знаками жрицы на одежде. Зерван встал, здороваясь:
— Здравствуй, Селина. Приветствую, Светлейшая.
Селина кивнула в ответ, жрица лукаво приподняла бровь:
— Осваиваешь этикет и обычаи своего нового народа?
— Так и есть, Вийастан, — ухмыльнулся вампир.
— Надолго?
— Увы, нет. Я вообще не приходил бы сюда, по следу моему идут псы, свора за сворой. Да только без совета мне не обойтись. — Заметив, что обе женщины смотрят на Каттэйлу, забывшую в безмолвном разговоре со жнецом обо всем на свете, он легонько коснулся ее плеча и произнес: — позвольте мне представить вас друг другу.
* * *Зерван откусил от краюхи размоченного в молоке сухаря, следом отправил в рот кусок сыра, прожевал и поинтересовался:
— А как вы тут храните молоко свежим?
Селина на миг отвлеклась от варящегося в масле мяса:
— Еще одно снадобье Учителя. Он научит меня этому рецепту, когда я поднаторею в алхимии. Всего одна капля на ведро — и молоко будет храниться очень долго. Да и не только молоко.
Вампир поудобнее устроился в кресле, вытянув ноги в сторону источающего тепло каменного предмета, похожего на большое яйцо, и еще раз подивился знаниям Древних. Как объяснить, что камень дает тепла больше, чем костер, но сам при этом на ощупь теплый, а не горячий, словно огонь? Магия, решил бы любой, нет иного ответа. Да только Древние, как сказал сам Учитель, совершенно не владеют магией, а все их чудесные артефакты может научиться создавать кто угодно. Правда, учиться понадобится сотни лет, в этом Зерван не сомневался.
И, несмотря на то, что все вокруг в этом подземелье такое загадочное и непостижимое, он чувствовал тут себя, как дома. Место, где ему рады, когда он появляется, и где с благодарностью вспоминают о нем, когда вампир уходит наружу, в такой понятный и такой жестокий мир.
Каттэйла, сидящая рядом, уплетает за обе щеки оладьи: несколько часов общения с Учителем пролетели для нее как один миг. Вийастан, сидя напротив, медленно потягивает из изящного бокала горячий напиток, похожий на грог. Зервана ранее уже угощали им, когда он бывал в гостях в лагере баньши в Витарне.
— Хороший грог, — одобрительно сказал он тогда, осушив кубок, принятый из рук своей подруги.
— Это не грог, это нкэле, — возразила Сейинхе.
— По-вашему нкэле, по-нашему грог, — пожал плечами вампир, — суть от названия не меняется.
Несколько сидящих вокруг стола баньши захихикали, а Сейинхе возразила:
— Это не грог, понимаешь? Нкэле — не грог, а совершенно другой напиток. Хотя ты, как я вижу, не различаешь их на вкус.
Зерван не стал спорить, хотя стойкое ощущение того, что над ним подшутили, осталось. И он мог бы держать пари: это был грог. Несколько позже вампир узнал, что эльфы действительно не употребляют человеческий грог, так как находят его привкус гадким.
Вампир зажмурился, отгоняя картины прошлого. Человеку не дано до конца понять эльфа, и с этим можно только смириться. Если вдуматься, люди и друг друга-то не особо понимают. Разные языки, разные культуры, разные взгляды на мир, разные традиции… Но если влезть в шкуру инородца и посмотреть вокруг его глазами нельзя, то можно хотя бы изучить обычаи.
— Вийастан, а ты хорошо знакома с обычаями солнечного народа? — внезапно поинтересовался Зерван.
Светлейшая кивнула:
— Да. Они не сильно отличаются от наших. Только наши попроще слегка.
— А ты могла бы растолковать мне некоторые аспекты, которых я не понимаю?
— Разумеется. А что…
В этот момент в кухню вторгся новый охочий до еды посетитель, и вампир непроизвольно напрягся: таких огромных крыс он не видел никогда в жизни. Да что крыс, он и котов-то таких не встречал ни разу.
Каттэйла, выпучив глаза, тотчас же подобрала ноги, уперев каблуки в край стула, и отчаянно заколотила Зервана по руке, словно требуя немедленно принять меры.
— Что за?.. — воскликнул он, потянувшись к кухонному ножу.
— Это Герцог, — пояснила Селина, — он всегда прибегает, когда из кухни пахнет едой.
