Лариса Петровичева - Единственно верный
Андрей вздрогнул и пристально взглянул в лицо шеф-инквизитора. Побег казался ему чем-то совершенно невероятным, очередной изощренной ловушкой. Однако, Шани выглядел абсолютно искренним.
— Побег? — переспросил Андрей. — Кто же тут настолько смел… или глуп?
Шани улыбнулся.
— В столице у вас очень много друзей, Андрей Петрович… гораздо больше, чем вы могли бы предполагать. Некоторые из них хотят вас видеть на престоле Аальхарна. Ну, или по крайней мере живым и здоровым.
Трон Аальхарна, вот оно что. Чего-то в этом роде Андрей и ожидал: государь не стал бы просто так обвинять в государственных преступлениях спасителя страны, не зашатайся под ним трон…
Шани прислушался и продолжал уже на аальхарнском:
— …потому советую вам прибегнуть к церковному покаянию еще до суда.
Андрей понял, что за гобеленом было потайное помещение, в котором кто-то скрывался. В самом деле, вряд ли Луш, при всем своем знании людей, оставил бы Шани без присмотра.
— Спасибо, ваша бдительность, — сказал Андрей. Шани безразлично пожал плечами.
— Не за что, собственно говоря, — и, протянув руку, он несколько раз звякнул в колокольчик вызова охраны.
Когда мордастые ухмыляющиеся охранцы вывели Андрея и Нессу в коридор, то Шани какое-то время сидел молча, а затем встал и подошел к гобелену. Отдернув его, он увидел Чистильщика, сидевшего на низенькой скамеечке в обнимку с арбалетом. За спиной государева человека была небольшая дверь, что вела в один из коридоров инквизиции — видимо, Чистильщик отбегал до ветру, дав шеф-инвизитору возможность сказать Андрею все, что нужно.
— Ваша бдительность, доброе утро, — произнес Чистильщик, склонив голову в вежливом поклоне. Шани холодно ему кивнул и протянул несколько исписанных листков.
— Протоколы допросов и мой отчет для государя.
— Немедленно передам, господин, — произнес Чистильщик, аккуратно складывая листки и убирая их во внутренний карман камзола. — Будут ли еще распоряжения?
Шани хотел было распорядиться, чтобы арбалетный болт Чистильщика не смотрел бы постоянно ему в затылок, но промолчал, отпустив государева слугу с миром. Тот еще раз вежливо поклонился, открыл дверь и выскользнул в коридор. Шани сделал шаг назад, расправил гобелен, и, глядя на вышитого Заступника на круге казни, задумался о чем-то своем.
Утро первого судебного заседания выдалось морозным и солнечным. Свет падал сквозь проемы высоких стрельчатых окон, озаряя набившийся в зал суда народ: дворяне и горожане полублагородного происхождения заняли места в первых рядах, прочая же публика мещанского и бедного сословия толпилась на галерке и в проходах, а площадь перед зданием суда была запружена народом так, что даже государева карета не сразу смогла пробиться к парадному входу. В толпе собрались как верные апологеты Андрея, так и те, кто вовсю честил его проклятым колдуном и еретиком: пару раз даже начинались драки за убеждения, впрочем, быстро и жестко пресеченные охранцами. Сегодня глупая баба даст по голове соседу, обозвавшему Андрея колдуном, а завтра может дойти и до резни, поэтому охранцев на площади было не меньше зевак.
Когда Андрея и Нессу ввели в зал суда, то народ и в здании, и на площади разразился воплями, в которых мешались и приветствия, и благословения, и проклятия. Судья звякнул колокольчиком, призывая народ к порядку, но до установления тишины прошло около десяти минут. Бледный, с разбитым в допросной лицом, одетый в грязные лохмотья, Андрей выглядел обреченным и опустошенным, будто желал лишь одного — чтобы суд как можно скорее закончился, все равно даже, чем. Несса казалась не живым человеком, а призраком, тенью себя самой.
— Не бойся, — произнес Андрей и сжал ее руку. — Все будет хорошо.
Несса посмотрела на него с надеждой.
— Правда?
Судья еще раз тряхнул колокольчик, и в зале воцарилась тишина.
— Правда, — сказал Андрей. — Поверь мне.
На трибуну поднялся шеф-инквизитор — в черной с серебром мантии он выглядел невероятно мрачным и зловещим: казалось, огромная птица-падальщик влетела в зал суда, чтобы выклевать глаза подсудимым. Андрей невольно поежился: несмотря на то, что он помнил последние слова Шани, сказанные в допросной, ему было очень и очень не по себе.
— Говорит шеф-инквизитор всеаальхарский Торн, — произнес судья. Шани довольно небрежно ему кивнул.
— Благодарю, ваша истинность. Инквизиция Аальхарна в моем лице выносит обвинения в колдовстве и ереси сим присутствующим здесь Андрею и Нессе Сатх. Инквизиция имеет все основания утверждать, что сии помянутые виновны в появлении эпидемии в стране, повлекшей за собой смерть десяти тысяч человек, и несказанном богохульстве в принятии имени и славы Заступника нашего к своей персоне. Я передаю суду все документы по расследованию и протоколы допросов и от лица инквизиции всеаальхарнской требую отлучения сих двоих от церковной защиты и высшей меры светского наказания.
По залу прокатился вздох. Шани положил перед судьей кожаную папку с золотой розой на крышке и, спустившись с трибуны, занял свое место. Папка была толстой — инквизиция потрудилась на славу. Андрей поймал его взгляд — сиреневый, пустой, абсолютно безумный — и уловил тонкий запах эклента, легкого наркотика растительного происхождения. Да, именно такой человек и нужен был государю на роль обвинителя: пораженный отчаянием, опустившийся, безразличный ко всему…
Судья некоторое время рассматривал документы в папке, а потом спросил:
— Признают ли подсудимые себя виновными?
— Не признаю, — жестко ответил Андрей, и Несса откликнулась тихим эхом:
— Не признаю…
… - Значит, вы утверждаете, что создали лекарство от мора.
Шел второй день судебного заседания. Зевак на площади и зрителей в здании стало еще больше, Луш в своей отдельной ложе откровенно зевал, а Андрея и Нессу соизволили, наконец, нормально покормить и дали одежду — пусть старую, но зато без прорех. Судья ознакомился с протоколами, выслушал речь шеф-инквизитора, который подробно рассказал о возникновении и развитии эпидемии, и теперь наступил час допроса главного обвиняемого.
— Да, ваша истинность, — сказал Андрей. — Я создал такое лекарство. Затем вылечил больных деревни Кучки, а после этого встретил шеф-иквизитора Торна и отправился с ним в столицу — лечить людей уже здесь.
— У вас есть соответствующее образование? Лекарское или алхимическое? — подал голос Шани, до этого задумчиво пытавшийся извлечь занозу из указательного пальца. Андрей подумал, что вряд ли его степень доктора наук сейчас придется кстати и довольно выразительно ответил:
