Джим Батчер - Грязная игра
За столом стало совершенно тихо. Все замерли. Глаза Анны Вальмон выглядели огромными.
— Туше! — произнёс Грей с лёгким кивком. — Ну, леди же не убыло от моего вопроса?
— Нет, — согласился я дружелюбно. — Мёрфи, может, мне всё равно его пристрелить?
Кэррин задумчиво постучала пальцем по губам.
— Должна признать, мне жутко любопытно. Но это не совсем профессионально, раз уж он пошёл на попятную.
— Слышал? — спросил я Грея.
— Вы, люди, такие дикари, — ответил Грей. Он покачал головой, пробубнил что-то себе под нос и поднялся, чтобы отойти от стола и расположиться около дженосквы, который не возражал. Оба обменялись лёгкими кивками и начали разговор на неизвестном мне языке.
Я осторожно отпустил курок и положил револьвер. За столом ещё какое-то время висела тишина, пока Вязальщик не заговорил таким весёлым тоном, словно его и не прерывали:
— И вот я в Белизе с тридцатью обезьянами, пандой и карликовым слоном…
Вязальщик начал рассказывать историю, в которую никто за столом не поверил, хотя он и настаивал на абсолютной правдивости каждой детали. И тут через аварийный выход в цех вошёл Никодимус, впустив вместе с собой ледяной туман и зимний воздух. К его наряду добавилось длинное пальто, и он сбросил его с плеч на ходу. Его слишком большая тень не совсем синхронно скользила рядом.
— Добрый вечер, — произнёс он, заняв своё место во главе стола. — Леди и джентльмены, прошу вашего внимания. Чародей Дрезден, если вы не против, пожалуйста, проведите нам небольшой экскурс по природе Путей и способах их открытия.
Я заморгал, когда все за столом повернулись ко мне.
— Э-э-э, — протянул я. — В общем, Пути соединяют мир смертных с какой-нибудь частью Небывальщины — миром духов. Из любой точки реального мира можно открыть проход куда-нибудь, если вы знаете, как это сделать. Проход открывается в место, которое как-то связано с реальным миром. Ну, например, если вы хотите открыть проход в Ад, вам нужно найти самое адское место в реальном мире и начать оттуда. Если вы хотите попасть в спокойное место в Небывальщине, нужно искать спокойное место здесь. Примерно так. Чикаго — отличное место для проходов, здесь перекрёсток, и большой. Отсюда можно попасть почти куда угодно.
— Спасибо, — поблагодарил Никодимус. — Наша цель — открыть проход в охраняемое место, содержащее наш объект. — Он взял большой свёрнутый лист бумаги у поспешно подбежавшего оруженосца. — Принимая всё это во внимание, я уверен, что вы поймёте, почему мы начнём работу здесь.
Взмахнув рукой, он развернул лист.
Это оказались планы здания. Я нахмурился и уставился на них, но не нашёл ничего знакомого.
Кэррин поперхнулась.
— Мёрф? — спросил я.
— О, вы его узнали, — сказал Никодимус с улыбкой.
— Это хранилище, — произнесла она, подняв на меня глаза. — Хранилище, принадлежащее хозяину подпольной империи.
Я почувствовал, как одно моё место сжалось ещё сильнее, хотя сильнее было уже некуда.
— О, адские колокола, — слабо пробормотал я.
Вязальщик ткнул в меня пальцем.
— О чём это он? — спросил он Кэррин.
Кэррин указала на планы.
— Это Капристи-билдинг, — пояснила она, — второе самое охраняемое здание в городе. — Она глубоко вздохнула. — Это гангстерский банк. И он принадлежит джентльмену Джону Марконе, барону Чикаго по Соглашению неблагих.
Глава 26
Я боялся, что дойдёт до чего-то вроде этого, хотя и надеялся, что Никодимус придумает способ получше, чтобы попасть, куда нам надо. Например, поджечь здание, где мы находимся, и надеяться открыть Путь в последнюю секунду. Это было бы просто рискованно.
А соваться к Марконе было опасно.
«Джентльмен» Джонни Марконе буквально прогрыз себе путь к вершине криминальных структур Чикаго, когда я только открыл контору, и тех пор руководил городской преступностью «железной рукой», имея целью сделать организованную преступность более безопасной, более эффективной и более практичной. Это сработало. Многие полицейские благодаря ему имели больше власти, чем правительство. Эти копы держали рты на замке, по большей части — хотя бы потому, что ему подчинялось больше полицейских, чем правительству.
Затем, несколько лет назад, он искал и добился звания свободно ассоциированного члена Соглашения неблагих, юридического документа, который был основой цивилизованных отношений между сверхъестественными народами. Он был первым обычным человеческим существом в истории, которому это удалось, и он по сей день отстаивал и защищал Чикаго ото всех непрошеных гостей как его глава.
Хотя, если честно, давненько меня не было в городе с тех пор.
И всё же, не думаю, что было бы умно пересечься с ним, если только я не был готов идти ва-банк. Марконе управлял армией жуликов и наёмных убийц, некоторые из них были мастерами своего дела. У него на подхвате был небольшой взвод эйнхериев, мёртвых-но-не-совсем воинов-викингов, и я видел, как эффективны они против самых крепких тварей из тех, с кем мне доводилось встречаться. У него на оплате как минимум одна жуткая валькирия, да и сам мужик был беспощадным, умным и абсолютно бесстрашным.
Я подумал, что связываться с Марконе лишь чуть менее безопасно, чем с Аидом. Но я лишь сказал:
— Ого, ребята!
— Проблемы, Дрезден? — спросил Никодимус.
— Марконе — не тот человек, кто позволит себя легко обидеть, — ответил я, — но он, кроме того, ещё и участвует в Соглашении.
— А я нет, — сказал Никодимус. — Больше не участвую.
— Ну, а я участвую, дважды. Как чародей Белого Совета и как Зимний рыцарь.
— Я уверен, что Белый Совет будет шокирован и разочарован вашим неподчинением их порядкам, — сказал динарианец. — Что же до Мэб, то ты, в настоящий момент, просто моё орудие в этом предприятии. Пока она того же мнения, все обязательства, которые ты несёшь по отношению к Соглашению, ложатся на меня, не на неё.
И он был прав, дважды, что заставило меня нахмуриться.
— Суть вот в чём, — сказал я. — Марконе не так просто сделать. Ты его бьёшь, он отвечает. Сильнее.
— Верно, — сказал Никодимус. — Репутация у него отличная. Из него вышел бы прекрасный монарх каких-то несколько веков назад.
Славный король Джон Марконе? Я вздрогнул от этой мысли.
— Предположим, мы вламываемся в его здание. Прекрасно. Это вполне осуществимо. Выбраться оттуда будет уже не так просто, и даже если нам это удастся, это ещё не конец. Он не забудет и не отступится.
— Дрезден прав, — сказала Кэррин. — Марконе не терпит вторжений на свою территорию. Точка.
