Ольга Болдырева - Без души
И пока он верит в это.
Далик покачал головой. Странные мысли… может это лес? Он так влияет на людей? Вот и Ларин, кажется, вздохнула свободнее, стоило им только выйти обратно — на лице женщины появилась улыбка. Его сестра сорвала с края дороги чахлую ромашку и теперь медленно обрывала лепестки, совершенно не смотря себе под ноги. И тоже улыбалась — так тепло, как умела улыбаться лишь она. Только этот странный нечеловек спутник спасителя, никак не показал, что почувствовал выход из магической зоны точки перехода — он один, так как даже лорд Сергей изменился.
Да, путь это и было почти незаметно. После того, как они только вышли из портала, выражение его лица можно было с натяжкой назвать растерянным — парень то и дело кривился, застывал, отводил глаза, задумывался настолько, что не слышал, когда его окликали, постоянно пожимал плечами. И украдкой, думая, что больше никто не видит, дотрагивался тонкими пальцами до левой стороны груди, словно пытался унять боль. Нет… не так — это сначала Далик подумал о боли, но чем больше наблюдал за спасителем, тем чаще к нему начали закрадываться мысли о совсем другом сравнении, от которого он чувствовал озноб и слабость в теле: Сергей дотрагивался до груди так, будто проверял, бьётся ли у него сердце…
Но стоило им приблизиться к границе, как в нем что‑то изменилось — за мгновение… секунду. Но заметил это почему‑то только Далик: лицо Сергея затвердело, пустота взгляда перестала быть гнилой и мёртвой, в ней появилось нечто чуждое… хищное. Расчётливое. Теперь в этой пустоте читалось, что приговор вынесен и обжалованию не подлежит.
Кому? За что?
Что же всё‑таки происходит? И если князь действительно ошибся…
* * *Наверное, в первое путешествие меня больше всего потрясла религия этого мира. Когда слушаешь: тихая госпожа, безумная, слепая… так и не всегда задумываешься — кто именно стоит за каждым из этих красивых обозначений. А потом, когда простой на первый взгляд вопрос срывает с языка, понимаешь, что иногда паучиха так запутывает тонкие шелковые нити, так сплетает узоры, что лучше не вмешиваться — порвёшь. Только вот порой и понять оказывается слишком сложно.
Я зябко поежился, думая о том, что было бы неплохо к бесчувствию внутреннему добавить и физическое. Всё‑таки переиграл я с одеждой: помнил про быстрые перепады температур, но решил, что лучше достигнуть нужного эффекта и померзнуть, чем кутаться в тёплый свитер, сверкая покрасневшим кончиком носа.
Тол — тарисс опустилась до уровня крыш небольшого селения. Умостилась на деревянных досках, словно планируя задержаться на удобном месте дольше. Блеклый вечерний свет растекался по покатым неровным крышам. Тонкие лучи стекали по доскам, оставляя светящиеся следы, путались в пышных кронах садовых деревьях с мясистыми листьями и маленькими горькими плодами, которые замечательно укрепляли здоровье. Хрупкие стрелы лучей пронизывали листву насквозь, и казалось, что растения светятся изнутри. Лучи путались в высокой траве, обрисовывали тонким контуром домики с низкими мутными оконцами, неровно стесанными брёвнами стен и красивыми резными ставнями, превращая их в небольшие, волшебные замки. Не смотря на то, что селение выглядело небогато, приходило понимание: здесь живут люди, для которых главное богатство — душевное.
Где‑то тихо поскрипывали качели. Слышался детский смех. За невысоким заборчиком паслись несколько коз и тощая корова. Большой старый пес лениво поприветствовал нас взмахом хвоста и коротко пролаял, словно сообщая остальным о нашем приходе.
Религия… почему‑то сейчас я часто возвращался мыслями к такому странному расположению фигур на доске.
Итак, три госпожи. Обозначений "богини" нет. Это неудивительно, часто создавая миры, творцы перенимают названия соседних реальностей и своих прошлых творений, но всему есть предел. Здесь можно было заметить одно из немногих исключений, когда создатель почувствовал, что хватит лепить одни и те же куличики.
Слепая госпожа, безумная госпожа, тихая госпожа — три основы… камня, на которых и стоится любой мир: судьба, жизнь и смерть. Человек рождается, проходит отмеренный ему путь и уходит за грань, чтобы вернуться снова, но уже другим. Замкнутый круг, который не сможет разорвать никто. И больше нет никаких второстепенных божков, пророчеств, книг и прочей чепухи. Точнее не так — есть посредники слепой госпожи и безумной — старший князь и тёмный мастер.
Тогда должен возникнуть вопрос: ведь если жизнь — безумная госпожа, то…
Да, хотя мне самому до сих пор сложно понять логику жителей этого мира. Но для них жизнь: тёмная сторона монеты. Препятствие полное боли, сомнений, ошибок, непонимания, потерь, которое нужно суметь преодолеть всеми силами. Иногда её называют Зверем, так обозначая безумие. Смерть, наоборот, олицетворяет долгожданный покой. Судьбе же отдана роль грани: пути от безумия жизни, когда нарушаются законы ради минутной прихоти, к покою — знанию и миру.
Смерти не нужен представитель — она не требует, не воюет, не навязывает свои правила, не выполняет грязную работу чужими руками. Но приходит тихая госпожа только к тем, кто прошёл свой путь от и до, ни разу не сорвавшись и не свернув с дороги раньше срока.
Это рассказал мне Шарисс в один из последних дней своей жизни. Пламя толстых тёмных свечей металось, словно хотело сбежать. Вечные свечи, которые горели уже не одно тысячелетие, таяли, плача воском, словно чувствовали, что скоро дивный город оденется в траур.
Князь как обычно сидел в одном из мягких кресел библиотеки, повернув голову к окну, словно любовался башенками и переходами Старшего города, на который опускался холодный вечер, и в комнатах медленно зажигался свет. А я устроился на ковре около камина. Лежал на животе, смешно болтая ногами и перелистывая толстую старую книгу. И совершенно неожиданно задал этот вопрос: почему? Почему именно так и никак иначе? А потом долго слушал его рассказ об этих основах; о том, что не стоит менять судьбу и торопить события.
Когда‑то:
— Тогда почему я здесь? Зачем тебе дан этот… дар: смотреть судьбы, если ты ничего не можешь изменить?
— Зато я могу исполнить предначертанное. Видишь ли, Сергей, иногда слепая госпожа завязывает в один узелок такие нити, что без посторонней помощи встретиться и переплестись судьбами их обладателям невозможно. Не зря ее зовут слепой — она не видит ни расстояния, ни времени, ни преград. И иногда чья‑то жизнь ломается только потому, что рядом не оказалось того, кто помог бы преодолеть препятствие.
