Юлия Григорьева - Провидица
— Король не приставил к вам людей? — с недоверием спросил Корвель.
— Приставил, — усмехнулась лаисса. — Их убрали по дороге, заодно убрали и шпионов, следовавших за нами в удалении. Ратники следили за дворцом, они и заметили тех, кто незримо следовал за нами. А золото вы мне дали сами, — весело закончила Катиль. — Я так и не ходила в тот день гулять. Да и в день вашего суда потратила немного, чтобы лишь подтвердить королю, что ходила по лавкам. Можете считать, что сами оплатили свою свободу.
— Ну уж нет, — мотнул головой мужчина. — Меня освободили вы. Катиль. В который уже раз вы восхищаете меня. Ваш ум, ваша сила… Вы невероятны, лаисса Альвран.
Девушка вновь смутилась, но слова ласса ей были приятны. Однако неловкое молчание все же воцарилось между мужчиной и девушкой. Катиль приводил в смятение пристальный взгляд Корвеля, и она задала вопрос, чтобы нарушить тишину:
— Гален, я не могу понять нравов, царящих во дворце. Рагну, простолюдинку и наложницу, допустили за пиршественный королевский стол, а после она свободно ходила по дворцу. Как такое возможно?
Корвель криво ухмыльнулся.
— Сеймунд верен себе. Рагна стала забавой, только и всего. Он посмотрел сам и показал другим, из-за кого я перестал появляться при дворе. Думаю, Фольгер стал не единственным, кто в ту ночь попробовал ее, — Гален скривился и брезгливо передернул плечами. — Шлюха для увеселения гостей. Ее вскоре поставят на место, а после и выкинут из дворца. Сеймунд не связывается с теми, кого использует. Предавший своего господин может предать и короля. Потому такие, как Рагна нужны ему только один раз, после он убирает их, или дает небольшую награду и забывает об их существовании. — Лицо его на мгновение исказила гримаса ярости. — Была госпожой, стала шлюхой.
— Святые воздают то, что мы заслужили. Их не обманешь, — ответила Катиль.
— Мне они послали вас, значит, я не так плох? — улыбнулся Гален.
— Может быть, вы не так плохи, и я ваша награда. А может, вы мое наказание за то, что иногда не слушалась няньку и тайно снимала ужасные колючие носочки, которые она заставляла меня носить, чтобы не простудилась, — невозмутимо ответила девушка и весело сверкнула глазами, глядя на изломившего бровь мужчину.
Корвель сурово свел брови.
— Обманывать няньку было бесчестно. Значит, все-таки я ваше наказание, — серьезно сказал он и рассмеялся, глядя, как лаисса укоризненно качает головой.
Девушка усмехнулась, а через мгновение смеялась вместе с мужчиной, освобождаясь от остатков волнений прошедших двух дней. Поле закончилось, и отряд выбрался на более твердую дорогу. Сейчас их главной целью было уйти, как можно дальше от столицы, а вот куда направиться, Корвель все еще думал.
Покидать королевство он не хотел, потому выбор пал на второй путь — устранение главной причины его и Катиль бед — короля Сеймунда Веселого. Клятва верности больше не связывала бывшего сайера, и он размышлял, где искать поддержки. Воспользоваться помощью Кернии — соседнего королевства? Кернийский государь давно точил зуб на Сеймунда и мог оказать поддержку, но что станет ценой этой поддержки? Ответ нашелся сразу — Удел Турхольд. Сам удел был небольшим, это был кусок некогда большого Удела Верналь. Род Верналь полностью исчез сто с небольшим лет назад, когда на Валимар напали объединенные силы Кернии и Даринара. Ласс Верналь со своим войском отбыл под королевские знамена, где и сложил свою голову. Вместе с ним погибли два его младших сына. Наследник рода оставался в замке, защищая Удел отца с небольшой ратью. Кернийцы уничтожили и замок сайера и всех, кто прятался за его стенами. И когда Валимар отбился, выкинув за свои границы объединенное войско двух соседних королевств, Удел Верналь отошел короне. Этот закон был принят на первом Большом Совете. Князья стремились избежать борьбы за территорию, потому осиротевшее княжество на законных основаниях присоединял к себе правящий король, тогда еще избранный. Он и создавал мелкие уделы, назначая новых сайеров, убивая тем самым двух зайцев: у земли появлялся хозяин, который нес за нее ответственность, предоставлял королю войско и отправлял собранную подать, и не имел большой силы и власти. Так же ставленник на место сайера не обладал правом покинуть состав Валимара, в отличие от потомков князей. Оставить себе освободившийся удел избранный король не мог, это перевешивало соотношение сил, что тоже предусмотрели на первом Большом Совете. Королевская казна не имела хозяина как такового. Ответственность за нее нес венценосец, потому что данная подать существовала на нужды Валимара, но не правящего сайера, кем и являлся валимарский государь, до тех пор, пока дед Сеймунда не нашел сторонников наследуемой монархии. Дед Корвеля был в числе тех, кто поддержал новый закон, считая, что это усилит королевство, и теперь внук пал жертвой дедовского решения.
Гален невесело усмехнулся и вернулся мыслями к Уделу Турхольд. Его ценность заключалась в реке Верне, позволявшей Валимару вести торговлю с другими государствами, минуя долгие, затратные, а зачастую и опасные проходы по чужим территориям. Не то, чтобы нападений на купеческие корабли не случалось, но перевозка товаров из Валимара и в Валимар по воде значительно выигрывала во времени и возможности сохранить товар в целости. Отдав Кернии Турхольд, королевство лишалось водного пути, и как следствие несло большие убытки.
Даже дав кернийскому королю согласие, у Валимара не сразу появится возможность отказаться от уплаты долга и отбиться от притязаний союзного государства, которое тут же превратится во врага. Решение убрать Сеймунда грозило гражданской войной, что сильно ослабит королевство, а потому рисковать землями Корвель не мог себе позволить. Но и его решение сражаться влекло за собой следующие вопросы: где найти союзников, убедив их в необходимости смены короля, и кто станет новым королем. Первыми в очереди на престол стояли он сам и Марфаль. И это было еще одной причиной, не высказанной Сеймундом, почему его целью стали два сильнейших сайера. Своего посланника с предупреждением Гален собирался отправить с первой же стоянки, где он найдет перо и чернила. Но что могло склонить решение Марфаля в сторону опального ласса? Корона. Корвель готов был отдать ее потомку княжеского рода, став ему верной опорой.
— Знаете, что мне любопытно, Гален? — оторвал его от размышлений голосок Кати.
— И что вам любопытно, дорогая моя лаисса? — спросил мужчина с улыбкой.
— Что сейчас происходит в столице? — ответила девушка. — К сожалению, Святые не хотят мне показывать этого.
Корвель потер подбородок и зло усмехнулся, представляя перекошенную от бешенства королевскую рожу…
