Елена Малиновская - Игра в прятки
— Прошу, не надо, — чуть слышно взмолилась я, почувствовав, как он спускается с поцелуями все ниже и ниже. — Пожалуйста!
Себастьян проигнорировал мою просьбу, занявшись более увлекательным, по его мнению, делом. Теперь он не ограничивался одними поцелуями, начав медленно, но верно избавлять меня от остатков рваной рубахи.
— Я возненавижу тебя, — с тихим отчаянием пообещала я, понимая, что не в моих силах что-либо изменить. — Если ты немедленно не прекратишь, я буду считать тебя самым гнусным, самым отвратительным типом в этом мире!
— А разве сейчас ты считаешь иначе? — с негромким смешком осведомился Себастьян.
Я закусила губу, сдерживая невольный стон удовольствия. Он творил что-то невообразимое с моим телом. Хотелось выгнуться дугой, отдаваясь в полную власть его жарким губами и ласковым рукам. Только одно меня еще останавливало — мысль, что на мой безымянный палец по-прежнему надето простенькое серебряное колечко, подаренное мне совсем другим мужчиной.
— Не беспокойся, Беатрикс, скоро я освобожу тебя, — со столь раздражающим меня апломбом заявил Себастьян, хотя так и не дождался ответа на прежний вопрос, видимо сочтя его риторическим. И с немалым ехидством добавил: — Правда, тогда ты будешь умолять меня о продолжении. Уж будь уверена. Я ведь даже не приступал к основному. — И его руки с немалым намеком легли на пряжку ремня моих брюк.
Я ни капли не сомневалась в достоверности его слов. Собственное тело предавало меня, бурно отзываясь на каждое прикосновение, каждый поцелуй. Даже с Седриком я не чувствовала ничего подобного. Сейчас к удовольствию примешивался терпкий привкус запретного, невозможного и постыдного. И я великолепно осознавала, что еще пара минут — и мне придется сдаться на милость победителя, как это ужасно ни прозвучит.
— Пожалуйста, — в последний раз попросила я, уже не совсем понимая, о чем именно прошу — о продолжении или прекращении этой сладкой пытки. — Себастьян, я умоляю! Подумай, как сильно я буду ненавидеть даже не тебя — себя.
И горячие слезы обожгли мои глаза. Я закусила губу, сдерживая рыдания.
На удивление, это возымело действие. Себастьян с видимой неохотой прервал столь увлекательный процесс изучения моего тела. Прикоснулся к моему подбородку, властно приподняв мне голову и заставив смотреть ему в глаза.
Во рту поселился навязчивый соленый привкус — так сильно я старалась не расплакаться от пережитого унижения. Однако я с унылой обреченностью уставилась в его светлые глаза, понимая, что спасти мою честь может только чудо.
— Ты же обещал не приставать ко мне, — почти беззвучно выдохнула я, когда пауза затянулась до неприличия.
А в следующий момент произошло небывалое! Себастьян как-то странно хмыкнул и первым отвел взгляд. Прищелкнул пальцами — и гнет заклинания, которое все это время придавливало меня к полу, исчез. Понятное дело, я моментально вскочила на ноги. Правда, меня сразу же повело в сторону. От резкой перемены положения тела перед глазами потемнело.
— Кстати, я залечил твои царапины от ножа этого слизняка Джайсона, — уведомил меня Себастьян, любезно подхватив под локоть и уберегая от возможного падения. Премерзко ухмыльнулся. — Можешь не благодарить. Прежде всего я поступил так из-за собственной выгоды. Показалось кощунственным портить такую нежную кожу шрамами.
Я была не в состоянии что-либо сказать. Негодование клокотало у меня в горле, рискуя в любой момент разразиться чем-нибудь. Или шумным скандалом, или, что было куда вероятнее, слезной истерикой, когда плачешь от несправедливости мира до икоты.
Себастьян словно испытывал некоторое смущение за свое неподобающее поведение. По крайней мере, он замолчал, не доставая меня никакими колкостями. Более того, снял с себя теплый сюртук и подал его мне, заметив, с каким отчаянием я озираюсь по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, способного прикрыть мою частичную наготу.
Я не стала благодарить, но его дар приняла. Кто знает, куда Джайсон задевал мою куртку. А щеголять с голой грудью по стылому дому как-то совсем не тянет.
Только закутавшись в сюртук, я поняла, насколько замерзла. У меня зуб на зуб не попадал. Но дрожь меня била не только из-за холода. Скорее это просилось наружу пережитое унижение и недавний страх.
— А теперь отправимся освобождать твоих непутевых друзей, — проговорил Себастьян, в упор не замечая, как я украдкой всхлипываю. Если честно, больше всего мне сейчас хотелось укрыться где-нибудь в темной комнате. И там, в полном одиночестве, дать выход своим чувствам, рыдая и до крови молотя кулаками по стенам.
— Я завтра же пойду к королю, — невпопад ответила я. — Буду просить освободить меня от этой работы. Пусть меня сошлют на рудники, пусть приговорят к крупному денежному штрафу, но я больше не желаю иметь с тобой дела! Никогда и ни за что!
Себастьян с тихим вздохом опустил голову и потер переносицу. Надолго замер так, о чем-то думая.
Я тоже не торопилась ничего говорить. В голове толкалось сразу множество мыслей о том, как мне придется жить дальше. Предположим, салон я продам. Возможно, получится устроиться на работу к какой-нибудь конкурентке. Придется отдавать львиную долю зарплаты — ну и что? Зато я не буду зависеть от столь мерзкого типа! Правда, Дору жалко. Тяжело ей будет искать новую хозяйку. Тем более с ее непростым характером…
Увлекшись думами о своем ближайшем будущем, я совершенно перестала обращать внимание на Себастьяна. Как выяснилось, зря. Потом я множество раз вспоминала этот момент, но так и не поняла, что именно заставило меня отвлечься от столь горестных раздумий. Наверное, ледяной ветерок, пробравший меня до костей.
Так или иначе, но краем глаза я заметила какое-то движение в зеркале, висящем напротив. Повернула голову — и обомлела. Поскольку за спиной ничего не подозревающего Себастьяна нависала высокая волна плотного тумана, грозя в любой миг обрушиться, погребая его под собой.
«И пусть, — гаденько шепнул внутренний голос. — Без него у тебя будет намного меньше проблем. Нет человека — нет головной боли».
Но мое тело уже действовало совсем иначе.
— Берегись!
Я даже не сразу поняла, что этот отчаянный крик вылетел из моего горла. Себастьян поднял голову и удивленно на меня уставился, явно не ощущая опасности. Мгла недовольно заклубилась, роняя белые клоки.
Наверное, она обрушилась мгновенно. Но в памяти это почему-то осталось совсем по-иному. Я видела, как томительно медленно волна идет вниз, как пол начинает дрожать под моими ногами в предчувствии неотвратимого.
Дальнейшие мои воспоминания путались, никак не желая складываться в единую картину. Вроде бы я бросилась вперед. Вроде бы успела вытолкнуть Себастьяна из-под лавины тумана. Увы, выбраться самой у меня уже не оставалось ни сил, ни времени.
