Властелин Безмолвного Королевства - Кук Глен Чарльз
– Это даже хуже, чем когда умер папа. Хотя мы всегда знали, что так будет.
– С отцом было непросто ужиться, – отозвалась Элспет, ей в тот момент было трудно сосредоточиться, и она просто повторила слова самой Катрин – именно так сестра объяснила свое спокойствие после гибели Йоханнеса в Аль-Хазене. – Кто эти люди?
Она указала на троих священников, которые старались не попадаться императорским дочкам на глаза.
– Это отец Волкер. Мой духовник. А тех двоих я не знаю. Он знакомил нас, но я была слишком расстроена и не запомнила имен. Один из них епископ. Он проведет обряд похорон и примет мою присягу.
– Вот как?
– Я не хочу становиться императрицей, Элспет. Не хочу иметь дел с Омро ва Стил-Паттером и остальными стервятниками. Помоги мне, Элспет.
– Я всегда на твоей стороне, милая сестрица. Я твоя самая верная подданная. Проси что угодно, и я с радостью выполню твою волю. Одно твое слово.
На лице Катрин промелькнула холодная тень подозрения.
На следующий день после прибытия Элспет в Хоквассер Катрин Идж приняла императорскую присягу. На церемонии не было советников, ее благословил епископ Хробьярт Карбонский. В интересах государства он принял у Катрин клятву, а официальную коронацию назначили на конец лета, на праздник Крамас. Праздник этот восходил к древним временам, и никто уже не помнил, что празднуется в этот день, но именно тогда официально короновали Граальских императоров с самого основания Новой Бротской Империи патриархом Миролюбивым II. Некоторые любители истории утверждали, что Крамас символизировал победу варварских племен над легионами Древней Бротской Империи. После кровопролитной Битвы при Кармю, как ее называли в Броте, императоры ни разу больше не покушались на центральную часть континента.
Не всех устраивал день коронации: те советники, которые уже съехались в Хоквассер, требовали отложить ее. Необходимо было собрать весь совет.
Никто не говорил этого вслух, но все прекрасно понимали: в полном составе совету будет проще подчинить себе Катрин.
Элспет следила за своим языком и не позволяла себе никаких замечаний в адрес злобных стариков.
– Если вы хотите сообщить императрице что-нибудь важное, лучше отправить ей послание до того, как прибудет эрцгерцог Хиландельский, – посоветовал Элспет в личной беседе Альгрес Дриер. – После его приезда до Катрин будет сложно добраться. Он будет строго следить за тем, кто имеет к ней доступ.
Элспет удивилась и обрадовалась. Обычно ее телохранитель отмалчивался и ни разу еще при ней не позволял себе таких длинных фраз. Совет этот оказался вполне уместен.
– Капитан, вы нужны мне как никогда. Как мне заручиться вашей поддержкой?
– Принцесса, вы уже ею заручились. Такова была воля императоров – вашего отца и брата. Только смерть разлучит нас. Вы теперь ближе мне, чем жена.
Так оно и было в буквальном смысле. Жена Дриера отказалась вместе с ним переезжать в Племенцу.
– Альгрес, я не создана для этого.
– Так бывает со всеми, пока на них не ложится ответственность.
– Но…
– Вы дочь Йоханнеса Иджа и Терезии из Ницшау.
От горя и усталости у Элспет уже не было сил спорить. Она ненавидела свою жизнь и сомневалась, что в ближайшем будущем ей станет лучше. Даже любимая Племенца потеряла часть былого очарования.
– Не уверена, что этого достаточно.
– У вас и так есть о чем подумать, – отозвался помрачневший Дриер. – Отдохните. Но прежде как можно скорее встретьтесь с сестрой.
На письмо Элспет Катрин не ответила. Императрица уединилась со своим духовником и другими церковниками.
Феррис Ренфрау добрался до Хоквассера раньше эрцгерцога и успел и на похороны, и на торопливую церемонию принесения присяги, которую провел епископ Хробьярт. Ренфрау буквально материализовался за левым плечом у Элспет. Она почувствовала, что он там. Тучи мгновенно начали рассеиваться, дурное расположение улетучилось. Принцесса гордо выпрямила спину.
И почувствовала себя виноватой.
Ведь именно так должен был влиять на нее Альгрес Дриер. В этом и состояла его задача, и Элспет не справилась бы без капитана Дриера и его браунскнехтов. Но она ничего не могла с собой поделать – только Ренфрау так ее вдохновлял.
А еще Элспет стало грустно: Феррис Ренфрау был предан в первую очередь Граальской Империи в целом, а не тоскующей младшей дочери предпоследнего императора.
Катрин опустилась на колени перед епископом Хробьяртом, тот о чем-то с нею пошептался, а потом взял из рук у стоявшего слева церковника, который сопровождал его повсюду, корону. Отец Волкер взмахнул кадилом и окропил всех святой водой.
Все трое святых отцов были в белом. Отец Волкер и второй священнослужитель облачились в простые строгие сутаны, а вот епископ Хробьярт выбрал убранство, расшитое речным жемчугом и неограненными драгоценными камнями, да еще украшенное кружевами. Последний раз Элспет видела церковников в белом облачении на коронации Лотаря. В обычные дни они носили серое или коричневое. А некоторые – черное.
Святош в черном Элспет ненавидела: они служили либо в Конгрегации по искоренению богохульства и ереси, либо в Братстве Войны, либо в Граальском ордене. И по ту сторону Джагских гор могущество двух знаменитых рыцарских орденов крепло с каждым днем.
Рыцари Граальского ордена с презрением относились к членам Конгрегации и Братства, а потому те не сумели широко распространить свое влияние на севере от Джагских гор. Там, где епископальная вера сталкивалась с язычеством, Граальский орден – некое подобие Братства, только северного толка – имел большой вес.
Из задумчивости Элспет вывел Феррис Ренфрау: всем присутствующим на церемонии пришла пора преклонить колена перед новой императрицей. Феррис и принцесса опустились на колени, епископ Карбонский благословил императрицу, а затем последовал долгий обмен ритуальными фразами. Элспет выговаривала нужные слова механически, не концентрируясь на них, – обычный ритуал на церковнобротском, даже пятилетний ребенок не сбился бы, да еще и успел бы учинить какую-нибудь проказу.
– Принцесса, – обратился к ней Ренфрау, когда они вышли из церкви, громко, словно бы ничуть не опасаясь, что их подслушают, – по возвращении в Племенцу вы, возможно, столкнетесь с большими трудностями. Патриарх, несомненно, будет испытывать на прочность новую власть.
– Безупречный увидит, что с дочерями Иджа иметь дело ничуть не проще, чем с их отцом.
Элспет вспомнила о бротском главнокомандующем: быть может, их пути больше не пересекутся.
– Я надеюсь на это, однако, к несчастью, все может оказаться не так просто.
– Что вы имеете в виду?
Ренфрау оглянулся на Альгреса Дриера, который, как всегда, на публике и во время официальных мероприятий не отходил от принцессы ни на шаг.
– Время покажет, принцесса. Мне пора. Позаботьтесь о ней, капитан.
И Ренфрау исчез. В мгновение ока – вот он здесь, а отвернешься на секунду – и его уже нет.
– Как он это делает? – удивилась Элспет.
– Да еще в таком возрасте. Колдовство? Человек ли он вообще? – отозвался Дриер, который уважал Ренфрау, но не любил – ни самого Ферриса, ни тех взглядов, которые тот навязывал принцессе.
– В каком таком возрасте?
– Он уже целую вечность направляет Империю. Незаметно. Кое-кто думает, что именно он стоит за избранием вашего отца. И за Актом о престолонаследии.
– Отец действительно говорил, что Ренфрау известно множество секретов. И что он охотно использует их при случае.
– К счастью, вы слишком молоды и у вас секретов еще нет.
– К счастью. Можно подумать, у меня когда-нибудь была возможность сделать такое, что нужно было бы скрывать.
К ним уже спешили приближенные к Элспет дамы. Они не могли допустить, чтобы принцесса беседовала со своим телохранителем у всех на виду, ведь так могла пострадать ее репутация.
