Не надо, папа! (СИ) - Тукана Эпсилон

Изуми тяжело вздохнула, опустила руку и отвела взгляд. Итачи не остановил ее. Просто сидел и таращился на печальное лицо Изуми и с неведомым прежде голодом косился на опущенную тонкую руку. Щека все еще хранила воспоминание о мягкой ладони. Итачи очень хотелось, чтобы Изуми сделала это снова, но он не смел озвучить свое желание.

— Зачем ты со мной гуляешь? — спросил он вместо этого.

Изуми взглянула на него с удивлением.

— Что ты имеешь в виду? — уточнила она немного испуганно, будто он собирался оттолкнуть ее и оставить одну на площадке.

— Я ведь «предатель». Если Учиха увидят нас вместе, они станут считать предателем и тебя.

— Мне все равно, — твердо ответила Изуми.

Он никогда раньше не задумывался, сколько решимости в этой хрупкой девочке и как силен ее дух. Бушующий в сердце ураган чувств Итачи по привычке схлопнул в одно единственное слово:

— Спасибо.

— За что, Итачи-кун?

Итачи пожал плечами. Он не хотел ничего объяснять. Облечь в слова все свои мысли и переживания было невозможно — они бы попросту утратили смысл.

— Просто. Спасибо.

Он уперся ладонями в шершавое дерево скамьи и запрокинул голову. На темном небе уже мигали звезды. Итачи почувствовал, что был бы абсолютно счастлив сейчас, если бы не дикая боль в душе.

Какой потрясающий вечер.

В деревне было так тихо и спокойно. Кажется, именно этот покой и хранили Анбу. Покой, который люди обычно не замечают и начинают ценить лишь накануне войны.

****

Сарада лежала в постели и разглядывала темный потолок. За год жизни в доме семьи своего отца она часто не могла заснуть, проводила часы, блуждая взглядом по комнате, и успела привыкнуть к этому виду. Створка двери тихо отъехала в сторону и закрылась снова, шаги босых ног приближались к футону. Знакомая родная чакра.

Дядя.

Она не видела его сутками, иногда неделями. Итачи вечно был занят на миссиях Анбу, и последние месяцы они даже редко когда разговаривали. А как Шисуи пропал, так и вовсе перестали видеться, кроме как мельком в коридоре, если повезет.

— Ты не спишь, — шепнул дядя.

Он присел на пол рядом с ее постелью. Сарада приподнялась на локте, нацепила очки и заинтересованно уставилась на него.

— Вспомнил, что у тебя есть племянница? — с укором пробормотала Сарада.

Итачи зарылся пальцами в растрепанные волосы и закрыл глаза.

— Что с тобой, дядя?

Одной рукой Итачи все так же держался за голову, а правой не глядя ткнул Сараду в лоб. Это всегда происходило внезапно. Она никогда не успевала заметить, как рука дяди начинает шевелиться, а почти сразу чувствовала щелчок. Итачи делал это не так, как ее родители, не мягко, а более грубо. Она, улыбаясь, потерла лоб.

— Как твои миссии?

— Ловим животных. Помогали переносить документы из офиса Хокаге и таскать покупки какой-то богатой купчихе. И еще много чего… Но тебе ведь все равно. Зачем спрашивать?

— Ради приличия. Сама же учила.

Это он так шутит, что ли?

Понять чувство юмора Итачи было практически невозможно, но оно у него явно было.

— Ты ведь пришел не просто так, — грустно сказала Сарада. — Я уже поняла, что ты ничего не делаешь просто так.

Дядя кивнул и пряди растрепанных волос покачнулись.

— Расскажи мне о будущем.

— Что?!

Он убрал руку от головы, спокойно взглянул на нее и осведомился:

— Я что-то не так сказал?

— Год назад ты говорил, что не хочешь знать и что я не должна ничего рассказывать, — возмутилась Сарада и вдруг спросила с подозрением: — Эй, ты точно мой дядя?

Итачи раздраженно вздохнул и снова ткнул ее в лоб. Даже если это был шпион под хенге, а никакой не Итачи, Сарада бы сразу вычислила это по манере тыкать ее в лоб. Дядины пальцы невозможно было спутать ни с чьими.

— Все еще сомневаешься?

— Нет, — она вновь заулыбалась, растирая лоб. — Так что ты хочешь услышать?

— Просто… Расскажи о себе. О своей жизни.

Сарада загорелась азартом. Ей уже давно хотелось это сделать, но дядя запрещал, и она все не смела.

— Я живу в Конохе. С мамой… Жила… с мамой…

Все воодушевление мигом испарилось. Как давно это было. Другая жизнь, которая казалась сном. Кладбище, Седьмой, мама… И взрослый отец.

— Я помню, — сказал Итачи. — Ты говорила, что она погибла.

Сарада подняла глаза и увидела, что дядя внимательно ее разглядывает. Это было редкостью. Обычно взгляд Итачи был мутным и холодным, дядя вечно думал о чем-то своем и не замечал того, что творилось у него под носом. Но сейчас он был не глубоко в своих мыслях, а тут, с ней. Он слушал ее.

— Папы вечно не было дома. Он ушел из деревни, когда я была совсем маленькой, и я даже не помнила его. Мы жили с мамой вдвоем, а папу впервые я увидела совсем недавно…

Сараду понесло. Она рассказывала взахлеб обо всем. О том, кто в их времени стал Хокаге; о Боруто и своей команде; о Шино-сенсее и учебе в академии; о путешествии в деревню Скрытого Тумана; о выпускных экзаменах и Рокудайме.

Итачи устал сидеть и лег на пол, но слушал очень внимательно. Он то исследовал взглядом потолок, то поворачивался лицом к Сараде и смотрел ей в глаза. Сарада, утомившись, тоже прилегла на футон и продолжала рассказывать, лежа щекой на подушке и глядя на дядю.

Время от времени дядя улыбался. Небо за окном светлело. Голос охрип, язык заплетался. Рассказ понемногу угасал сам собой.

— Устала? — мягко спросил Итачи.

Он совершенно не хотел спать. Лежал все так же, как и полночи назад, бодрый и внимательный.

— Немного…

Сарада смотрела на его задумчивое красивое лицо с полосами под глазами, тонкие губы и худую шею; руки с проходящими блеклыми синяками от тренировок и миссий. И думала: как она жила без этого человека? Как она терпит такие долгие недели разлуки с ним, напрочь забывая о его существовании? Он ведь нужен ей, очень-очень сильно нужен.

— Дядя.

— М-м?

Итачи снова повернулся.

— Почему тебя никогда нет рядом?

— Миссии.

— Но неужели они важнее? Если бы ты только знал, как мне тебя не хватает…

Она бы ни за что не сказала такого мальчишке, который бы ей нравился. Но Учиха Итачи был другим. Он был родным. Самым родным существом в этой эпохе, которому она могла доверить все: и свои мысли, и свою жизнь. Пускай она больше времени проводила с Шисуи, который был не так занят и почему-то интересовался ее жизнью куда больше, чем Итачи, но все-таки Шисуи где-то на дне своей души подозревал ее, это оставляло осадок после каждой встречи. А дядя ей верил.

Он не ответил. Лежал, изучая ее глазами, будто видел впервые.

— Твоя жизнь в будущем… Это потрясающе.

— Мне все чаще кажется, что ее вовсе не было. Что она мне просто приснилась, а я действительно дочь какой-то обычной женщины и неизвестного мужчины из клана Учиха.

Дядя не отреагировал. Зрение все труднее было фокусировать, и черты лица Итачи расплывались.

— Я только не могу понять, — полусонно бормотала Сарада, прикрыв глаза. — Даже если Учиха… такие плохие… и папа решил не рассказывать мне о них… Почему он никогда не рассказывал о тебе, дядя?

****

Сарада засыпала. Она больше не говорила, просто мирно сопела в подушку. Итачи осторожно снял с нее очки и отложил на пол. Как хорошо, что она заснула.

Итачи никогда ни перед кем не плакал. Только один раз — под ледяным дождем, когда отец взял его на поле битвы. И то, отец не видел его слез, их было просто спутать со струями дождя. Плакать — значит проявлять слабость. На своем пути Итачи не мог позволить себе такой роскоши. Слабый человек не прошел бы тот путь, который он себе наметил, а сейчас в его глазах стояли слезы.

«Почему он никогда не рассказывал о тебе, дядя?»

Итачи зажмурился, и чертовы слезы пролились по вискам, оставляя прохладные дорожки, немного липкие от соли.