Не надо, папа! (СИ) - Тукана Эпсилон

Кто это сделал?

Она резко обернулась на Саске. Тот смотрел на двух незнакомцев взглядом дикого волчонка.

Папа?!

— Ах ты, щенок!

Внезапный мощный удар второго патрульного Полиции откинул Саске к стене. Он стукнулся головой и осел на землю. Сознание не потерял, но сам подняться не смог. В душе Сарады закипала ярость. Раненый незнакомец с закатанными рукавами кофты, скривив лицо, вытащил из руки окровавленный кунай и зажал в левом кулаке, словно готовясь к битве.

Прямо перед Сарадой вдруг возникла чья-то спина.

— Хватит, — знакомый голос, только почему-то хриплый. — Пускай идут. Не трогайте их.

Не может быть.

Сарада широко распахнула глаза от удивления.

— Ты? — поразился раненый. — А ты здесь чего?

Спина не отступила. Тонкие черные волосы, прикрывающие затылок…

— Черт, Мичи! — раздраженно воскликнул офицер. — Ты же племянник Яширо, какого дьявола ты защищаешь этих ублюдков!

Мичи не шелохнулся.

«Нанадайме, неужели ты оказался прав? — потрясенно сознавала Сарада. — Я ему действительно нравлюсь? Иначе с чего бы он…»

— Уйди с дороги!

— Нет.

В глазах мужчины вспыхнул красным шаринган. Мичи вздрогнул, но не отступил. Раненый же церемониться не стал. Одним сильным движением он отшвырнул Мичи, и тот, не удержав равновесие, свалился на мостовую.

— Что здесь происходит, — прозвучал холодный низкий голос.

И время будто остановилось.

Мичи замер, не пытаясь подняться на ноги. Лицом к Сараде застыли парни. Раненный с закатанными рукавами злорадно осклабился и обернулся.

— Какие люди!

Второй последовал его примеру.

— Учиха Итачи.

Дядя. Они знали, что он поблизости.

Мичи оперся на руку, но подниматься не спешил. Затаив дыхание, он наблюдал, что будет дальше. Сарада, воспользовавшись моментом, бросилась к папе. Саске, блуждая рассеянным взглядом по улице, держался рукой за голову. Для ребенка удар взрослого мужчины был слишком силен. Саске настолько оглушило, что он даже не пытался вырваться и позволил Сараде помочь ему подняться на ноги.

Учиха Итачи стоял чуть поодаль, на углу улицы. Уже не мальчишка — парень, худой и немного измученный недосыпом и вечными миссиями. Но взгляд его в эту минуту был страшен.

— Что. Здесь. Происходит, — повторил ледяным тоном Итачи.

Сараде стало страшно. Ничего хорошего этот тон не предвещал. А ведь Шисуи сказал им не нарываться. Неужели только ей, не Итачи?

— Теперь выводок в полном сборе, — из-за угла улицы выступил еще один человек.

У всех троих: и у раненого с закатанными рукавами, и у его спутника, и у новоприбывшего — на одежде были символы Военной Полиции.

Патрульные, которые устраивают беспредел. Теперь я понимаю, почему Шисуи-сан с таким презрением отзывался о Полиции.

— Какого черта вам нужно от моего брата… и от моей сестры? — ровный голос Итачи напоминал натянутую струну.

— Ты быстро сроднился с девкой из деревни, Учиха Итачи.

Они разговаривали с ним как с равным. Взрослые парни, лет так двадцати, и уверенный двенадцатилетний мальчик. Мичи поднялся и тихонько отошел в сторонку, будто все происходящее его не касалось. Дядя неспешно подошел к Сараде и Саске и внимательно взглянул на младшего брата.

— Саске, ты как?

Тот все еще не пришел в себя как следует. Он шатался, придерживаясь за руку Сарады, и бессмысленно глазел на Итачи. В глазах дяди сверкнул шаринган.

— Как вы посмели тронуть моего брата?

— Д… Итачи-сан, не надо, — попробовала остановить его Сарада.

Она знала, если дело касается Саске, то Итачи сдерживаться не станет. Но парни-полицейские тоже прекрасно знали это. Они намеренно раздраконивали старшего сына свергнутого лидера. Кто знает зачем? И правда, приставать к ней, так сильно бить шестилетнего ребенка — это неправильно, не по-мужски. Подонков нужно наказывать, и чувство справедливости Сарады вопило: «Давай, дядя! Врежь им, шаннаро!» Однако она знала, что Шисуи прав. На кону было не просто сотрясение мозга ее родителя — на кону была вся деревня и весь клан Учиха. Нельзя было идти на поводу у провокаторов, чтобы сохранить мир, стоило смолчать…

Раненый демонстративно вскинул окровавленную руку.

— За дело получил. Видишь, что эта сопля сделала мне с рукой?

— Это ты получил за дело. Нечего было касаться нашей сестры.

Дядя называл ее сестрой: своей и Саске. Непривычно было слышать это и понимать, что для всех окружающих она действительно не племянница, не дочь, а именно сестра Итачи и Саске.

— Питомец деревни, — подошел поближе третий и сплюнул на мостовую.

Сарада чувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума. От плевков, которые щекотали ее педантизм. От несправедливости и того, что взрослые парни, мужчины, патрульные Военной Полиции позволяют себе хватать беззащитных девочек за лицо и бить шестилетних первоклассников. От того, что и ответить на эту несправедливость ничем нельзя было, чтобы не провоцировать конфликт и гражданскую войну… Она влипла, застряла и не могла двинуться ни в одну сторону.

Но дядя чувствовал себя иначе.

— Что ты сказал? — уточнил он тихо.

— Я сказал, что ты — предатель, — повторил третий. — Вся ваша семейка — вы предали клан. Твой ничтожный родитель, ты и эти…

Он хотел что-то сказать про Сараду и Саске, но не успел. Движения Итачи были молниеносны. Три быстрых хлестких удара, и патрульные растянулись на земле. Итачи бил в ключевые точки, страшно больно и страшно эффективно.

Дядя, сгорбившись, опустил лицо, скрытое прядями волос. Его расслабленные руки свободно висели вдоль корпуса.

— Вы полагаете, что мое терпение безгранично, но это не так.

Раненый с закатанными рукавами попытался встать, но Итачи резким ударом локтя возвратил его в прежнее положение.

— Ты предал… клан… — запинаясь выдавил один из патрульных.

— Клан… клан… — бормотал Итачи как в бреду. — Клан вас ограничивает. Вы подчиняетесь ему, мыслите одним мозгом на всех. У вас нет своей головы на плечах — ни у кого. Вы не видите ничего, что происходит за пределами слова «клан». Ненавидите — и сами не можете понять, что именно. Иногда мне кажется, что вам и не нужно причин, чтобы ненавидеть.

— Прекрати, Итачи!

На повороте стоял Яширо со своей свитой. Перепуганный Мичи побыстрее скользнул к нему и спрятался позади. Учиха Яширо — это его собрание назначило новым главой клана Учиха и Военной Полиции Листа. Подчиненный дедушки, лидер радикалов — несложно было догадаться, каким путем двинется клан под его командованием.

— Да он совсем страх потерял, — выпалил длинноволосый Инаби.

Он стоял по правую руку от нового лидера. Текка слева молча кивнул. Корчащиеся от боли патрульные расползались и пытались подняться на четвереньки.

Какие же они жалкие.

В тот миг, когда ее дядя уложил троих взрослых мужчин с шаринганом, душа Сарады, позабыв все наставления Шисуи, ликовала. Но появление Яширо погасило ее радость. Сердце ушло в пятки.

Новый лидер… Дядя…

Сарада теперь гадала, насколько глубоко была спланирована провокация. Что, если сам Яширо и заварил эту кашу, чтобы эффектно появиться в момент избиения Итачи и указать старшему сыну Фугаку его место? Но что-то пошло не так. Если дело затрагивало дядю — что-то всегда шло не так. Учиха Итачи одним своим присутствием менял течение реальности и направлял в какое-то новое русло. В свое русло. Он поступал так, как считал нужным. Откуда только бралась его непоколебимая уверенность в своих решениях?

— Ты открыто признаешь, что предал нас? — настороженно спросил Яширо.

Дядя в ответ вдруг выхватил кунай и запустил в стену. Клинок вошел в штукатурку прямо на месте герба Учиха, рисунок веера пошел трещинами.

— Я потерял веру в этот жалкий клан.

— Капитан, — сказал Инаби. — Он напал на полицейских при исполнении и открыто признался в предательстве. Выпишите ордер на его арест.

— Не могу. Анбу подчиняется лично Хокаге. Без специального приказа мы ничего ему не сделаем, — процедил Яширо и перевел недобрый взгляд на Сараду и ее малолетнего отца. — А вот…