Люба Штаний - В любой гадости ищи свои радости
Одной только левой рукой, наотлёте и... за шкирку!
Небожительница испуганной кощёнкой трепыхалась в его горсти, растеряв всё былое величие, а
мужчина с лукавым прищуром и неприкрытым интересом смотрел, как она дрыгает в воздухе ногами.
Ни ругань, ни вопли, ни угрозы богини шатена совсем не волновали. Разве только делали радостную
ухмылку ещё шире.
– А пойдёмте ка мы с вами, девочки, перекусим, – довольно пробасил Шариз и мотнул головой в
сторону, а там...
Широкая лестница, встречи с которой я так удачно избежала, потемнела, пошла рябью и вдруг
растворилась. Пока, дивя публику изумлённо распахнутыми глазами и неприлично упавшей
челюстью, покорно следовала за шатеном, небожительница злобно шипела и сыпала угрозами. А
мужчина только посмеивался, ничуть не смущённый. А у меня пугалка отбросила копыта. Наверное,
мои же. Те самые, которых теперь не наблюдалось.
Двор замка исчез. Исчезли ворота, стены, скалы – всё! Нет, не совсем так. Мы шли ещё по двору, но
буквально в шаге от нас начинался мерцающий зеленоватыми всполохами тёплого света зал.
Бесконечный зал...
Полы из огроменных квадратных плит, плотно подогнанных друг к другу. Вместо потолка – бархатно-
лиловое, затянутое облаками небо, а стены... Не было их! Янтарно жёлтые мазки, напоминавшие
отчего-то застывшие порывы ветра, служили слабой заменой кирпичной кладке или деревянному
срубу. Мамочки...
– Всё хорошо, – Шариз без сомнений ступил в пространство, которое язык не поворачивался
назвать помещением. – Не бойся.
Не боялась. В каком-то ошалелом отупении послушно проследовала к округлому столику. Медленно
опустилась на предупредительно отодвинутый для меня стул с высокой спинкой и сглотнула. В голове
каша. Гречневая.
Почему именно гречневая? Потому что разномастные обычно мысли смешались до состояния
коричневой крупинчатой массы, и выдавать что-то длиннее и содержательней междометий мозг
отказался наотрез. Уф...
В ступор впала не только я. Даже богиня притихла, растерянно лупая тёмно-карими глазищами и
обалдело открыв рот. А Шариз... Мужчина, словно не замечая нашего состояния, невозмутимо
опустил блондинку на второй стул, сел сам и предвкушающе потёр ладони.
– Чертовски голоден, – заявил довольным басом и придвинул к себе большое блюдо с какой-то
целиком запечённой зверушкой. – За три с лишним тысячи лет почти забыл вкус еды, знаете ли...
Завороженно глядя, как шатен ловко и очень красиво режет мясо, я пыталась всеми силами хотя бы
просто прийти в себя. Ощущение, будто меня взяли за ногу, основательно потрясли и отпустили, лишь
дождавшись, пока все связные мысли вывалятся из головы.
– Три тысячи? – Выдавила я наконец, едва шевеля губами.
– Когда я ем, я глух и нем! – Торжественно возвестил мужчина и хитро подмигнул золотисто-
зелёным глазом. – Ты кушай, маленькая.
Какое там! Хотя в носу даже пощипывало от упоительных ароматов мяса, специй и сдобы, кусок в
горло не лез. Желудок сжался от страха, а руки тряслись, как отбойный молоток. Перевела
растерянный взгляд на богиню, ища даже не поддержки... Хоть чего-то! Это же она всё это затеяла, в
конце концов! Вот только...
Глянув на блондинку, снова выпала в осадок: блондинистая стерва, беззвучно открывая и закрывая
рот, таращилась на собственные холёные ручки, намертво прилипшие к подлокотникам стула. У моего
стула, подлокотников, кстати, не было.
– Кофе? – Предложил Шариз, и перед моим носом возникла большая чашка с одуряюще ароматным
напитком. Моя собственная, любимая чашка! Даже щербинка со стороны ручки. – Извини, я правда
голоден. Сейчас доем и поговорим нормально.
– А... она? – Кивнув в сторону безуспешно дергающейся блондинки, автоматически обняла чашку
ладонями. Так приятно... Словно привет из дома во всём этом безумии...
- А Далания решила перейти от слов к делу, -хмыкнул шатен, – пришлось лишить возможности
магичить. Освобожу потом. Можно я доем, а?
И так жалобно он это сказал...
– Приятного аппетита, – вякнула на автомате. Господи Боже, в какую гадость я опять вляпалась?!
– Благодарю, – улыбнулся мужчина, – а ты пей, если кушать не хочешь.
И он приступил к уничтожению очередного куска мяса. Уф... Как-то само собой получилось: подняла
чашку, отпила восхитительно горячего кофе. Когда знакомый вкус наполнил рот, на глаза навернулись
слёзы. Так жалко себя стало. Куда подевалась моя спокойная размеренная жизнь? Почему?! Горечь
чёрного кофе напомнила о доме, родителях, сестре...
Как теперь быть?! Судя по всему уже не богиня правит балом, а Шариз говорил, что не может
отправить меняя домой. Да и... Алехандро куда-то подевался. И Эйлар...
– А вот рыдать совсем не обязательно, – мрачно заметил, отставляя тарелку, Шариз. – Всё уже
хорошо.
– Правда? – Скептически выдавила, оглядываясь по сторонам.
– Абсолютная, – без тени иронии кивнул он. – Свою задачу ты выполнила. Осталось уладить пару
моментов и можешь отправляться домой.
А мне уже не верилось в благополучный исход дикого приключения. Как-то это слишком... просто.
– А как же наследница? – недоверчиво протянула, настороженно вглядываясь в чересчур яркие
глаза напротив. – Ты говорил, её надо откуда-то вызволить...
Мне протянули белоснежный платочек, извлечённый из воздуха и нахально подмигнули:
– Ты это уже сделала, малышка.
– Эм... Когда?!
– Ну, – мужчин демонстративно задумался, – минут двадцать назад, примерно.
Мы с богиней уставились на шатена с одинаковым выжидательно-недоверчивым выражением на
лицах.
– А она где? – шёпотом спросила, отставляя чашку.
– Здесь, – ухмыльнулся тот и, одним взмахом руки испарил и стол и еду и стулья. Мы не упали
просто потому, что зависли в воздухе. – Вижу, поесть нормально не дадите. Жестокие вы.
Я огляделась по сторонам. Сердце упало. Наследницы я не увидела, но... Да какое мне до неё дело,
если... Сзади, словно в огромном окне, виднелся двор замка. Пустой, залитый светом, а поперёк него
от края до края, словно гигантский кусок янтаря с застывшими в нём мушками, возвышалась
полупрозрачная стена, в которой....
– Ну чего ты так нервничаешь, мелкая? Ничего с ними не случится. – Успокоил Шариз. – Хотя...
Шатен подошёл, остановился за спиной и приобнял за талию. Положив подбородок мне на плечо,
вкрадчиво протянул:
– С другой стороны, если хочешь, могу завернуть обоих, перевязать ленточкой и подарить вместе с
потрохами. Обещал же выполнить любое желание, если поможешь.
А я смотрела на застывших прямо в движении мужчин и не могла осознать главного. Если Шаризу
скрутить и обезвредить богиню ничего не стоит. Если ему больше трёх тысяч лет и, как мне уже
кажется, он тут изначально сильнее белобрысой стервы... Значит. Он и затеял всё это безумие? Или
нет?!
– Кто ты? – Поразительно остро ощущая тёплое дыхание шатена на своём левом ушке, спросила
тихо.
– Я-то?! Дракон.
– Кто?!
Со стороны богини донеслось сдавленное бульканье и сдавленный стон. Восторженный такой...
– Обыкновенный дракон. – Подтвердил Шариз и выпрямился, разворачивая лицом к себе. –
Дилания тебе о истории появления людей в этом мире рассказывала.
Я обалдело кивнула и с трудом выдавила:
– Она... она сказала. Что это лишь легенда. Сказка!
– Не сказка, как видишь. Мы действительно решили оставить эту планетку людям.
– А ты?
– Мне пришлось остаться. – Пожал плечами... дракон, и мотнул головой в сторону прибалдевшей от
изумления небожительницы: – Из-за неё.
Господи, эта стерва и драконам подгадить умудрилась! А с таким благоговением о них говорила, так
соловьём разливалась! Прям Мавродий в платье, чтоб её...
– Понимаешь, – Шариз за руку подвёл меня к богине и, склонив голову к плечу, пояснил, так. Чтобы
и она слышала: – Взрослые драконы легко перемещаются между мирами, а вот детёныши на это не
способны. Малыши слишком хрупкие, слишком нежные. И растут они долго. Очень.
Ничего не понимая, почувствовала как широкая ладонь осторожно сжала мои пальцы.
– На планете было всего одно яйцо, но даже одно – бесценно. Останься мы все здесь, новые яйца,
естественно, оказались бы тут же, поэтому решили оставить только меня. Вместе с сородичами этот
мир покинула и большая часть нашей магии, а малышке для роста её нужно очень много.
– Подожди! – меня перекосило, как старый чулок. – Ты ведь не хочешь сказать...
– Что Дилания тоже дракон? Хочу. – Шариз ухмыльнулся. – Только она ещё едва-едва из детского
