Дмитрий Бондарь - У всех разные игрушки
- В самом деле? - Баталин внимательно прислушивался к каждому слову переводчика, а под тонкой кожей на щеках ходуном ходили желваки.
- Здесь нет ничего сложного, - я старался не замечать его раздражения. - Какой-нибудь ваш Госплан выдал по запросу клерка средней руки справку о себестоимости нефти, Внешторг - другую, о текущих котировках на мировых биржах, еще один умелец пересчитал формулу оценки вашей нефти в зависимости от цены фьючерсов на американскую легкую или английский Brent, и кто-то в Правительстве решил сделать себе на этом паблисити. Цифры оформили в виде докладной записки и направили в ваш аппарат, предложив повысить приток валюты по контракту в полтора раза. Вы увидели, что с барреля имеете полтора-два доллара, а мы с Вилли, жадные буржуи, целых три, а то и четыре. А иногда эта прибыль может составить и пять долларов. Я все верно рассказываю?
- Близко, - усмехнулся Баталин. - Продолжайте.
- А дальше все просто: вы решили наполнить бюджет, ведь платить за полученные кредиты чем-то нужно и вот мы с Вилли здесь. Какого размера у вас внешний долг? Миллиардов под шестьдесят-восемьдесят? И ежегодные платы по нему примерно на уровне трех-четырех миллиардов, верно?
- Близко.
- Заметьте, при этом вам не выставили практически никаких политических требований, что обязательно случилось бы, обратись правительство Горбачева в МВФ.
- Мы должны быть за это благодарны?
- Не знаю, это ваше внутреннее дело. Я же вижу, что оборот торговли с членами СЭВ стремительно падает, валюты нет, станки нужно обновлять, отставание от Европы и Америки становится все заметнее. А новые локомотивы советской индустрии - НИИ, кооперативы, заводы переоборудуемые по программе конверсии и все остальное не столько пока наполняют бюджет - ведь у многих из них имеются солидные налоговые преференции, освобождения на период становления, - сколько прожирают накопленное, налоги собираются из рук вон плохо, и денег, в общем, взять неоткуда. А здесь такая очевидная несправедливость: простые торгаши имеют вдвое против вас, владельцев товара - не так ли?
- Разве это не справедливо, если основную прибыль будет получать тот, кто производит товар, а не торговцы им?
- В трудах Карла Маркса - безусловно. Но мир совсем не таков, каким его видел ваш идейный вдохновитель. Что он там писал? Капитал пойдет на любое преступление ради трехсот процентов прибыли?
- Вы читали Маркса? - удивился Васильев.
- Господин Маркс весьма небрежно управлялся с рисками. Если капиталист идет на преступление ради трехсот процентов прибыли, он очень скоро перестанет быть капиталистом. Капитал не терпит авантюр, как бы вам не хотелось в это верить. Капитал - это не рулетка. Скорее уж отчаявшийся люмпен, маргинал или пролетарий заложит последнее в надежде провернуть ненадежную операцию и разбогатеть, чем так поступит настоящий капиталист. Десять процентов без риска всегда предпочтительнее, чем пятьдесят с малейшим риском. Но еще лучше - управлять рисками. Если в безрисковые десять процентов вложить четыре пятых капитала, а в рисковые пятьдесят - одну пятую, то общая прибыль составит... э-э? я повернулся к Вилли, известному всем тем, что моментально умел просчитывать подобные расклады.
- Восемнадцать процентов в случае успеха и восемь в случае провала по рисковой операции, - отозвался он. - Против десяти процентов прибыли, если вложить деньги в безрисковую операцию и против возможности потерять все, если вложиться в рисковую сделку.
- Вот, видите, Юрий, все просто. Абсолютные цифры прибылей в расчетах - хороши, но если бизнес-план не включает в себя расчет рисков, то нет никакой разницы, кому будет принадлежать добавленная стоимость, потому что ни капиталист, ни пролетарий ее не увидят.
Баталин с Васильевым переглянулись:
- К чему вы это ведете? - спросил Васильев.
- Все просто: вы продаете мне нефть, получаете свои два доллара с барреля и у вас не болит голова ни о чем. Схема оплаты через аккредитив и вы в любом случае получаете свои деньги. Ваш риск только в том, что однажды я могу не рассчитать силы и разориться. Но именно поэтому вы работаете со мной, а не с Джоном Доу...
- Джон Доу? - переспросил Баталин. - Кто такой Джон Доу?
- Иван Иванычем Ивановым, - перевел переводчик.
- Ивановым? - теперь спросил Васильев. - Причем здесь Доу?
- С кем-то другим, неизвестным лицом, - переводчик стушевался.
- С Васей Пупкиным, - верно перевел отец.
Министр с Президентом хмыкнули.
- Продолжайте.
- В то же время мои риски гораздо больше ваших. Вам не нужно распределять лоты в розницу, вам не нужно заботиться о танкерах и нефтехранилищах, вам не нужно опасаться резкого скачка цены. Поэтому те четыре доллара, что я имею с вашего барреля - всего лишь компенсация рисков. И это справедливо. Думаю даже, что если мы не договоримся, то вам не найти вообще ни одного оптового покупателя на вашу нефть.
- Вы угрожаете?
- Нет, трезво оцениваю риски. С барреля саудитской нефти Exxon имеет прибыль в восемь. Похожие цифры у всех остальных флагманов - в Нигерии, Северном море. Зачем им ваша нефть? Соблазнятся разве что бразильцы...
- Мы могли бы сами предложить ее рынку.
- Полноте, Юрий! Как только ОПЕК узнает, что наши с вами отношения зашли в тупик, они нарастят свою добычу как раз на размер ваших поставок в Европу - не рассчитывайте на политическое влияние. И я буду рад выкупить у них эту нефть, потому что получу на ней не четыре доллара за баррель, а шесть. Вы останетесь с нефтью, но даже без бензина, потому что химия для НПЗ закупается вами в Европе. А нет валюты - нет химии. Как в Иране.
- То есть, делиться вы не хотите?
- Нечем, Юрий Петрович! Нечем делиться! Но я человек осторожный и не люблю ссориться. Поэтому кое-чем могу помочь. Во-первых, добрым советом. Не считайте, что ваша нефтяная прибыль составляет два доллара, ведь те восемь-девять долларов, которые вы получаете от ее продажи, целиком идут в ваш бюджет, а вы расплачиваетесь рублями со своим персоналом. Ну уж рублей-то вы можете нарисовать сколько потребуется! Поэтому вся валюта от продажи нефти в принципе должна быть зачислена в строку "прибыль".
- Я поговорю со своими экономистами об этом.
- Поговорите, - легко согласился я. - И поговорите еще вот о чем: я не согласен делиться своей прибылью с вами, но я согласен вкладывать часть этой прибыли в экономику вашей страны. Скажем, один доллар с барреля или четверть от моей доли. И вы будете вкладывать в наш общий инвестиционный фонд четверть вашей прибыли от нашей сделки - полдоллара. На каждый мой доллар ваше участие будет вдвое меньшим - чтобы я видел ваше участие, а вы контролировали мое. Инвестировать будем в... допустим в автопроизводство.
