Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается
И тут он понял. При падении меховой капюшон съехал набок, и Сима с изумлением увидел голову незнакомца: волосы длинные, но совершенно не рыжие, а обыкновенные, светлые, как у большинства вабонов. Отсутствовала и борода, что указывало на его принадлежность к более благородным обитателям Малого Вайла’туна.
Картина произошедшего сама собой открылась перед изумленным взором Симы. Кто-то из смельчаков обманом выманил шеважа, вероятно, даже их главарей, на встречу и собирался одним махом покончить с обоими. Но те его быстро раскусили и по-свойски с ним расправились. Теперь, очень может быть, от избитого и еле стоящего на ногах Симы зависело, выживет малый или нет. Роль спасителя всегда ему претила. Сима предпочитал добрых поступков не совершать, поскольку они наводили на невеселые размышления о тех, к которым он привык и которые составляли полную первым противоположность. Правда, сейчас другое дело. Сейчас он никого спасать не собирается, а просто хочет узнать из первых уст, какого рожна тут происходит.
С этой успокоительной мыслью он поплелся обратно к избе. Человек лежал на пороге и не шевелился. Уже наклонившись над ним, Сима подумал, что, если бы все происходило именно так, как он себе нарисовал, едва ли разумный житель Малого Вайла’туна решился выманивать врага в одиночку. А если так, то сейчас вокруг них должны были бы толпиться разгоряченные боем и вооруженные до зубов виггеры и приятели павшего героя. А раз они не толпятся, значит, получается, причина, побудившая раненого или умирающего прийти сюда, была иной…
— Тэвил! — выругался Сима и отпрянул.
Из складок меха на него смотрело обезображенное мукой лицо… отца недавно ступавшего по этим самым доскам и отдыхавшего в этой самой избе беглеца и подлеца Гийса. Но как?! Почему?! Откуда здесь он — пожалуй, самый влиятельный из эделей, командующий не только всеми сверами, но и замком, непревзойденный оратор, а теперь еще и жестокий правитель — Демвер по кличке Железный? Один?! Вместе с дикарями? Убит дикарями? Что, в конце концов, с ним?
Зеленые глаза Демвера глядели мимо Симы, когда тот снова наклонился, чтобы удостовериться, есть ли раны и много ли потеряно крови. Глаза были живыми. Они скосились на любопытствующего, хотя Сима этого не заметил, слишком озадаченный отсутствием видимых признаков ранения. Он спохватился лишь тогда, когда почувствовал, как чья-то рука хватает его за рукав и тянет вниз. Вскрикнув и попытавшись вырваться, Сима уперся в грудь раненого. Демвер застонал. Рукав высвободился. «Это был он, покойник», — подумал Сима и снова заставил себя посмотреть в лицо Демвера. Глаза его были закрыты. Губы что-то беззвучно шептали.
— Не умирайте! Я помогу вам, — взмолился Сима, уже осознав, что роль спасителя для него в данном случае предпочтительнее всех остальных. — Вас ранили? Куда? — Осмелев, он откинул полу шубы и обнаружил, что вся левая половина груди Демвера залита липкой кровью. «Неужели прямо в сердце? — мелькнула мысль. — Но с дыркой в сердце не ходят», — возразил внутренний голос. Может, и целились, да, видно, промазали. Иначе он остался бы лежать в избе, а не выбрался на улицу. — Вы меня слышите, Демвер? Демвер?
— Гел… — донесся слабый шепот. — Меч…
— Не разговаривайте! — Сима нервничал, он понятия не имел, как подступиться к раненому, суетился и чуть не плакал. — Мне нужно вас перевязать.
Он обошел раненого с головы, наклонился, подхватил под мышки и поволок обратно в избу. Демвер взревел от боли. На самом деле заскулил, но Симе это показалось звериным рыком. Он уронил Демвера на пол и отскочил.
Они уже были в комнате. Здесь ничего не изменилось. Кроме запаха. Сима сразу унюхал бьющий в нос запах дикарей, запах грязи, пота и крови. Его чуть не стошнило, и снова сдавило виски. Он успел позабыть о том, что совсем недавно сам был на волосок от смерти. Теперь вспомнил. Подумал, что сейчас могут вернуться Хейзит со товарищи или дикари. С надеждой бросил взгляд на умирающего. Нет, тот был еще жив. В таком случае, это не шанс, это — судьба.
Сима стал рыться в куче вещей, которую поначалу принял за сваленное в углу избы тряпье. Судя по всему, предусмотрительные хозяева вытряхнули дедовские сундуки, которые забрали с собой, не оставив из мебели ничего, кроме стола и стульев, но зато решили не обременять себя старой одеждой. Как бы то ни было, Сима быстро нашел, что искал: длинную мужскую рубаху из льна, прочную и на удивление чистую. Вооружившись одной из разбросанных по полу стрел, он сделал острым наконечником несколько насечек и ловко разодрал подол на относительно ровные полосы. Бинты были готовы. С раненым пришлось повозиться. К счастью, последние силы покинули его и он не сопротивлялся. Сима, не слишком церемонясь, стащил с него шубу, той же стрелой распорол шнуровку на кожаной безрукавке, которая, как оказалось, и сдерживала кровь, попытался задрать мокрую и липкую рубаху, выругался, посмотрев на собственные руки, словно изгвазданные в сладком малиновом варенье, наконец распорол и рубаху и обнаружил, что рана под сердцем, между ребер, не такая глубокая, как он боялся. Правда, судя по пузырям, у Демвера было пробито левое легкое. Дело дрянь. Нужно спешить. Только как?
После двух неудачных попыток Симе все-таки удалось туго перетянуть широкую грудную клетку грозного пациента. Демвер больше не кричал, не открывал глаз и лишь слабо стонал. Судя по всему, жизнь медленно, но верно покидала его.
У Симы не было еды, он не знал, есть ли поблизости вода, где враги и скоро ли наступит ночь. В избе стало теплее, однако ему это могло только казаться, поскольку он много двигался и потому согрелся. Даже голова как будто прошла. Во всяком случае, думать стало легче.
Сима оставил раненого в покое и первым делом обследовал печь. И поздравил себя: в углу за печью нашелся сухой хворост и достаточно дров, чтобы один или даже два раза как следует протопить избу, а на печи, на самом приметном месте, лежало не то забытое впопыхах, не то специально оставленное добрыми хозяевами огниво. Пока он разжигал огонь, обнаружилось еще кое-что важное: старенькая берестяная кружка с прохудившимся донцем. Схватив ее, Сима выскочил на улицу и в первом же сугробе доверху набил тающим снегом. Вернувшись, он сел на корточки возле раненого и поднял кружку над его лицом, стараясь, чтобы капли талой воды через отверстие в дне падали точно в полуоткрытый рот Демвера. Тот лежал сперва безразличный, однако постепенно ощутил вкус влаги и начал облизывать спекшиеся губы, жадно ловя тоненькую струйку.
От жара печи в избе сделалось душно. Сима стащил с себя меховой плащ, свернул и положил раненому под голову. Накрыл шубой как одеялом, и вскоре Демвер уже не искал ртом новую порцию воды, а мирно спал.
