Олег Звездин - Аргирвита
— Все целы?
— Все!
Теперь ликование раздавалось позади первой сотни. Это радовались отряды, следующие за ними. Они так же, без потерь, выдержали первый удар лучников.
— Вперёд!
Лексий внимательно следил за действиями тафгуров. Они, видимо, поняли, что так просто не пробить плотный строй, и начали выцеливать по ногам.
— Внимание, приготовиться… Стой. На колено!
Опять стрелы забарабанили по щитам уранийцев, но воины успели поставить щиты на землю. Стоя на колене, они прикрывали ноги.
— Есть раненые?
— Нет!
— Отлично! Сигнальщик, дай команду сотням, чтобы выстраивались в линию.
Над полем раздался звук рожка, и две сотни воинов начали подтягиваться к отряду Лексия. Под градом стрел одна сотня подошла справа, другая слева и остановились.
— Вперёд! — крикнул ураниец.
Три сотни пришли в движение.
— Осторожно, камни, — Лексий переступил через валявшиеся на земле довольно крупные обломки.
— Ай, ах ты! — раздались недовольные возгласы.
— Что случилось?
— Да об эти камни ноги побили, нам же их не видать!
— Я же предупреждал: камни! Ноги надо жалеть, они ещё пригодятся! — Лексий говорил шутливым тоном, что бы успокоить себя и остальных, ослабить перед сражением натянутые до предела нервы. — Стой! на колено! — стрелы прогремели. — Вперёд, парни, ещё немного пройдём и остановимся, будем ждать остальных.
Стрелы били всё чаще и чаще.
— Лексий! — донеслось с задних рядов. — У правой сотни потери! У левой тоже.
У отрядов, продвигавшихся рядом, на какое-то время нарушился строй. Это произошло, когда проходили камни. Щиты разошлись в стороны, образуя промежутки в защите, и стрелы тафгуров ударили по воинам. Восемь воинов с правой и пятеро с левой сотни — пробитые сразу двумя, а то и тремя стрелами — остались лежать позади отрядов. Шутливое настроение сразу исчезло.
— Вперёд, парни, нужно ещё пройти.
Лучники тафгуров растерялись. Они рассеянно поглядывали по сторонам, всё больше и больше в их рядах возрастало недоумение и неуверенность: как же так? Выпущены сотни стрел, уранийцы продвигаются вперёд, а ведь они должны бежать, прикрываясь щитами, под защиту городских стен!
Уранийские отряды надвигались на черноплащников. Тафгуры шаг за шагом начали отступать.
— Это что такое! — возмущённо закричал Антифот. — Почему лучники отступают?
— Мой господин, наши лучники не могут разбить уранийские ряды, они построили какой-то новый боевой порядок.
Голос командира лучников сквозил страхом. Он знал, что Антифот может жестоко наказать за невыполнение приказа.
— Тогда пусть разобьют их мечами! Ты что не видишь, как мало уранийцев!
— Слушаюсь, мой господин.
— Что, не понравилось? — воскликнул Лексий, глядя, как отступают черноплащники. — Парни, им не нравится! Они думали, что на прогулку вышли, а тут мы появились. Какая досада, прогуляться не дали! Вперёд, ребята, ещё немного.
Три отряда уранийцев одной линией шли на тафгуров. Черно-плащники уже не стреляли, а только медленно отходили всё дальше от города.
— Стой, ждём здесь! — объявил Лексий.
Три уранийские сотни остановились. К ним справа и слева подходили новые отряды и выстраивались через определённые промежутки в одну линию.
Среди тафгуров прошло какое-то движение. Лексий увидел, как они достали мечи из ножен и бросились в атаку.
— К бою! — отдал команду Лексий.
Воины развернулись в боевой порядок. Теперь они закрылись щитами со всех четырёх сторон. Из-за щитов выдвинулись короткие копья, и «черепахи» превратилась в «Ежей». Хотя и без этого они походили на него: все щиты плотно утыканы тафгурскими стрелами.
Четыре тысячи тафгуров набросились на те десять уранийских сотен, которые успели выстроиться в линию. Черноплащники обступили каждый отряд и накинулись с мечами, разбивать ряды защитников Итарка. Короткие удары уранийских копьев были стремительны, и не успели тафгуры понять, что происходит, как их передние ряды оказались повержены. Сзади напирали другие, но они тоже натыкались на разящие жала копьев и падали. Черноплащники пришли в замешательство. Мёртвых тафгуров становилось всё больше и больше, но ряды уранийцев стояли твёрдо, и разбить их не удавалось. Тафгуры отошли, затем, подгоняемые окриками своих командиров, снова набросились на воинов в синих плащах.
Попытка снова оказалась неудачной, лишь увеличилась куча поверженных.
— Трубить отход! — заорал Антифот, глядя, как быстро тают ряды его воинов.
Черноплащники отошли, оставив после себя мёртвые тела. Почти половина нападавших осталась лежать на земле.
— Ну что ж, уранийцы, — тихим злобным голосом процедил Антифот сквозь зубы. — Теперь повоюем по-настоящему.
— Молодец, Лексий! Ай, да молодец! — хвалил Термак.
Все, кто находился в башне, видели картину боя, видели, как четыре тысячи тафгуров навалились на ряды уранийцев, как окружили их со всех сторон, и как падали те перед «черепахами». Отступление черноплащников напоминало скорее бегство, чем планомерный отход. Это радовало. Ни Термак, ни Антрий, ни арадийцы не ожидали такого эффекта от нового боевого построения. Слыханное ли дело, выдержать удар противника, вчетверо превосходящего по силам, и при этом почти не потерять своих воинов! Да, это успех! Все были очень довольны. Конечно, они понимали, что всё это только начало боя, что вся битва ещё впереди, но начало превосходное!
Тафгуры выстроили первую линию войска. Задрав копья в небо, они плотно стояли от одного оврага до другого.
С высоты сторожевой башни было видно, как черноплащники подходят небольшими отрядами ко второй линии и достраивают её ряды. Вторая часть войска становилась всё больше и больше, а тафгуры всё подходили.
Уранийцы тем временем успели выстроить две своих линии, расположив сотни между оврагами. Третья линия выстраивалась быстрее. Тафгуры уже не пускали стрелы и воины Термака, двигаясь скорым шагом, занимали свои места в боевом порядке.
— Пора и нам, — сказал Антрий. — Выдвинем нашу конницу на фланги. Вон у тафгуров уже появляются всадники.
— Антрий, — окликнул Термак.
Тот повернулся. Отец и сын стояли рядом и смотрели друг на друга.
— Антрий…
Термак понимал, что может больше никогда не увидеть своего единственного сына. Он хотел сказать многое, его переполняли отеческие чувства. Ему хотелось сказать сыну, чтобы он остерегался, был осторожнее… Но сейчас идёт война, и он не вправе произнести фразу «Береги себя», потому что эти слова могут выплыть в мыслях Антрия в тяжёлый момент битвы, его сознание может прийти в замешательство и он, вместо того чтобы крушить врага, может, сам того не замечая, начать уклоняться от боя.
