Ярослав Гжендович - Фантастика «Фантакрим-MEGA»
— Но это всего лишь информация, — возразил инопланетянин. Его блестящие, как жемчужины, глаза скрылись за плотными мигательными мембранами. — Мы, Вкладчики, рассчитываемся энергией и ценными металлами. Интерес к добыче и накоплению чистого знания — свидетельство расовой незрелости.
И инопланетянин расправил складчатые, гофрированные перепонки, обрамляющие маленькие отверстия его слуховых органов.
— О, вы, несомненно, правы, — небрежно согласился Африаль. — Мы, люди, всего лишь дети в сравнении с другими расами. Некоторая незрелость для нас вполне естественна.
Он снял очки с темными стеклами и почесал переносицу. Каюту звездолета заливал жгучий голубой свет, перенасыщенный ультрафиолетом. Такое освещение предпочитали Вкладчики, и они не собирались менять его ради единственного пассажира-человека.
— Но вы неплохо продвигаетесь, — великодушно отметил инопланетянин. — С такими, как вы, мы всегда готовы иметь дело: молодые, энергичные, готовые принять в большом ассортименте самые разные товары и жаждущие неизведанных ощущений. Мы могли бы установить контакт с вами гораздо раньше, но не видели в этом смысла — ваша технология была слишком неразвита.
— Теперь положение изменилось, — сказал Африаль. — Мы вас озолотим.
— Без сомнения, — сказал Вкладчик. Гофрированные перепонки по бокам его чешуйчатой головы быстро-быстро задвигались — признак удовольствия. — Через двести лет вы будете достаточно состоятельны, чтобы купить у нас секрет звездных полетов. Или, может быть, ваша фракция Механистов откроет этот секрет самостоятельно.
Африаль ощутил некоторое раздражение. Ему, члену фракции Трансформов, не нравилось упоминание о соперниках.
— Я бы не делал на вашем месте слишком большую ставку на чисто техническое совершенство, — сказал он. — Возьмите, например, наши, Трансформов, способности к языкам. Это делает нашу фракцию гораздо более удобным торговым партнером. Для Механистов все Вкладчики на одно лицо.
Инопланетянин окаменел. Африаль мысленно ухмыльнулся. Последняя фраза должна была задеть честолюбие инопланетянина. Вот где Механисты всегда оступались. Они старались подходить ко всем Вкладчикам с одинаковой меркой, используя всякий раз одни и те же стандартные процедуры. Им недоставало воображения.
«С Механистами придется что-то делать, — думал Африаль. — Требуется что-то более решительное, чем мелкие стычки — скоротечные и гибельные между отдельными кораблями в поясе астероидов и в богатых льдом кольцах Сатурна». Обе фракции маневрировали, выжидая момент решительного удара, а пока что переманивали друг у друга ценных специалистов, упражнялись в искусстве засад и ловушек, убийств и промышленного шпионажа.
Капитан-доктор Симон Африаль был выдающимся специалистом во всех этих областях. Вот почему фракция Трансформов потратила необходимые миллионы киловатт, чтобы оплатить ему проезд на корабле Вкладчиков. Африаль был доктором биохимии и инопланетной лингвистики, а также магистро-инженером, специалистом по магнитному оружию. Ему было тридцать восемь лет, и степень его трансформированности соответствовала состоянию дел в этой области к моменту зачатия капитана-доктора. Был слегка изменен его гормональный баланс, чтобы компенсировать долгие периоды в невесомости. У него отсутствовал аппендикс. Структура сердца была перестроена с целью увеличить его эффективность, а толстая кишка производила витамины, обычно производимые бактериями кишечника. Генная инженерия и суровый режим обучения в детстве обеспечили ему коэффициент умственного развития в сто восемьдесят единиц. Он не был самым умным агентом Кольцевого Совета, но обладал самой устойчивой психикой, и ему больше других доверяли.
— Однако, это представляется позорным, — заговорил наконец инопланетянин. — Человек с вашими дарованиями — и вынужден гнить в этой жалкой, совершенно недоходной дыре.
— Эти годы не будут потрачены напрасно, — ответил Африаль.
— Но почему вы решили изучать Рой? Они ничему вас не научат, потому что не умеют разговаривать. Они не желают торговать — у них нет ни машин, ни технологии. Это единственная космическая раса, у которой почти отсутствует интеллектуальная активность.
— Уже только это делает их достойными внимания, — заметил Африаль.
— Уж не хотите ли вы последовать их примеру? Вы превратитесь в монстров, — энсин снова помолчал. — Возможно, у вас что-то получится. Но для нас это будет потеря.
Динамики взорвались музыкой Вкладчиков, затем послышался скрипучий голос. Тон большей частью был слишком высок для ушей Африаля, смысла он не уловил.
Инопланетянин поднялся, подол его усеянной драгоценными камнями юбки коснулся ступней, похожих на птичьи лапы.
— Симбиот от Роя уже прибыл, — объявил он.
— Благодарю, — сказал Африаль. Когда энсин открыл дверь каюты, он почувствовал запах представителя Роя — душный, кисловатый запах, быстро распространяющийся по кораблю через систему рециркуляции воздуха.
Африаль быстро осмотрел себя с помощью ручного зеркальца. Он чуть коснулся щеки пуховой пудреницей и поправил круглый бархатный берет, из-под которого волнами спадали длинные, достающие до плеч рыжевато-русые волосы. Мочки ушей мерцали крупными рубинами, добытыми в шахтах пояса астероидов. Его жилет и длинный сюртук были вышиты золотом. Рубашка, сплетенная из нитей червонно-золотого шелка, поражала тонкостью работы. Одежда должна была произвести впечатление на Вкладчиков, ожидавших и уважавших клиентов, вид которых внушал мысль о благосостоянии и процветании. Но как произвести впечатление на этого нового инопланетянина? Возможно, запах? Он решил еще раз надушиться.
За люком второго воздушного шлюза симбиот из Роя что-то быстро щебетал командору корабля. Командор был пожилой, сонного вида Вкладчик, размерами почти вдвое превосходивший — вернее, превосходившая — своих подчиненных. Ее массивная голова была втиснута в украшенный драгоценностями шлем. Из глубины шлема затуманенные глаза командора поблескивали, словно объективы камер…
Симбиот стоял на шести задних конечностях и с трудом жестикулировал четырьмя передними лапами. Искусственная гравитация корабля, всего лишь на треть больше земной, кажется, доставляла массу неприятных ощущений этому существу. Глаза-рудименты, покачивавшиеся на стебельках-отростках, были плотно зажмурены. «Должно быть, привык к темноте», — подумал Африаль.
Командор ответила существу на его собственном языке. Африаль поморщился. Он надеялся, что существо разговаривает на вкладлэнге. Теперь ему придется обучаться речи существ, у которых начисто отсутствует часть тела, именуемая языком.
