Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
когда мой отец этого не видел.
— Мы должны знать, сколько от королевы есть в ее племяннице, — сказал
Иви, и он был очень торжественным, в отличие от его обычного ехидства.
Я давно поняла, что возможно его ехидство, как и юмор Риса, скрывало
более серьезные вещи.
— Рису нужен душ, и все кровати все заняты, но кушетки достаточно
большие, — сказала я.
Рис поцеловал меня в щеку.
— Хорошо проведи время. — Он прошел мимо меня в душ, но по дороге
положил оружие на полку, которая была там для менее смертельных
вещей, но, как мы обнаружили, прекрасно подходила для оружия.
— Кушетки достаточно большие для чего? — Спросил Бри.
— Для секса, — сказала я. — Сегодня будет секс, но завтра вы должны
заставить кого-нибудь из стражей быть с вами, потому что только тогда
станет понятно, сработает ли ваша теория, если после моей постели ты
выберешь чью-то еще, правильно?
— Это не будет тебя беспокоить? — Спросил Бри.
Я рассмеялась.
— Если бы во мне не было бы частички божества плодородия, то ты не
получил бы сегодня секс. Рис выполнил свои обязанности слишком
хорошо, и если бы у меня действительно была бы плоть смертной, то мне
было бы больно, но у меня не плоть смертной, и сила, пролившаяся между
нами, была великолепной.
— Значит, ты приказываешь заняться сейчас с тобой любовью, но найти
других стражей, с которыми как можно быстрее переспать? — Уточнил Иви.
Я немного подумала, потом кивнула.
— Да, таков мой приказ.
Иви улыбнулся мне.
— Ты мне нравишься.
Я улыбнулась ему в ответ, потому что не могла не улыбнуться.
— И ты мне тоже нравишься. А теперь пойдем, найдем кушетку и докажем,
насколько мы нравимся друг другу.
Я услышала, как позади нас включился душ, когда мы уже шли к двери.
Глава 22
В пляжном домике были две гостиные. Одна была небольшой и более
интимной, если можно так назвать достаточно просторное место, вмещающее
в себя столовую, прихожую, холл и уголок с кушетками. Это
все было действительно большой комнатой, но та ее часть, которую можно
назвать именно гостиной комнатой, была самой маленькой, поэтому ее
считали маленькой гостиной комнатой. Большая гостиная была
отдельной комнатой, по стенам которой размещались от высокого
потолка до покрытого коврами пола огромные окна. Это была одна из
немногих частей дома, укрытых коврами, поэтому с попавшей сюда водой
были бы проблемы, поскольку комната была изолирована от
большинства других комнат, и в ней не было двери, выходящей на берег.
Длинная, широкая кушетка была разделена на секции и представляла
собой почти полный квадрат по ширине комнаты. И только с одной
стороны был узкий проход в центральную часть, еще там были
журнальные столики, встроенные в кушетки такими промежутками, чтобы
была возможность разместить напитки. Еще там был небольшой
золоченый деревянный столик, прижатый к одной из сторон и
примыкавший к заполненному напитками бару.
Сами кушетки были белым и ярко выделялись в разливе коричневого
ковра. Цветовая схема повторяла цвета главного дома Мэви Рид. Где
было разнообразие прохладных цветов — белый, кремовый, приглушенного
коричневого, золотого и синего, но здесь не было ничего, что могло бы
отвлечь глаза от удивительного пространства океана, и если
ты не боялся высоты, то можно было стоять у окон и смотреть на острые
скалы внизу, на которые накатывал океан.
Эта комната была и красивой и холодной. Словно была создана, чтобы
развлекать деловых партнеров, а не друзей. Мы хотели добавить немного
теплоты к обстановке.
Небо за окнами все еще было черным. Море за окнами затянулось
черными, почти масляными, чернилами, отражая полную луну.
Коричневый ковер бледнел в ночи, освещенный серо-белым лунным
светом. Кушетки казались почти призрачными в лунном свете. И этот
свет был настольно ярок, что в углах комнаты собиралась густые тени.
Только при яркой луне могу быть такие тени. Втроем мы вышли из теней
на яркий лунный свет, который наша кожа отражала, как будто мы были
сияющей белой водой.
В доме было так тихо, что были слышны натиск и ропот моря среди скал
внизу. Мы двигались в тишину, сотканную из лунного света, теней и дыхания моря.
Я подошла к кушетке, ближайшей к стеклянной стене, потому что
назвать это окном, значит не воздать должное масштабу. За стеклянной
стеной море ширилось вплоть до изогнутой линии горизонта мира, движущегося
по кругу, пылающего и мерцающего под прикосновениями луны.
Что-то в игре света заставило меня захотеть увидеть больше, и тогда я
