Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
скорее озадаченным.
Иви моргнул и встряхнулся как птица, укладывающая свои перья.
— Я бы извинился, но мы оба настолько стары, что извинения будут
оскорбление, поэтому я говорю, что вид голой принцессы отвлекает меня
от чего-то, что ты можешь сказать? — В конце фразы он улыбнулся, но это
не была совсем счастливая улыбка.
— Ты и другие должны были поговорить кое о чем с Мерри за обедом.
— Рыжие люди вернулись, — сказал Иви. — Я помню их, о Бог Смерти. Когда
мы проснулись на дежурстве, то сначала подумали, что это они. — На лице
Иви промелькнули гнев, отвращение, и что-то еще, что я не смогла
прочитать.
— Я слишком молод, чтобы помнить, поэтому я не знал, — сказал Бри, — но я
появился на свет почти сразу после конца всего и я помню истории. Я
видел раны и нанесенный ущерб. Когда такие враги радом, какой
хороший солдат будет думать о чем-то еще?
Я стояла с завернутыми в полотенце волосами, а в руках держала другое
полотенце.
— Кажется, что что-то здесь упускаю, — сказала я.
— Скажи ей, — сказал Рис, махнув рукой с оружием.
Бри выглядел смущенным, и это была редкая эмоция для сидхе. Иви
опустил свои смелые глаза, но сказал:
— Я заснул на посту сегодня ночью. Как я могу просить о большем после
этого?
— Гален и Вин продолжали глубоко спать, когда я вошла сюда. Это ведь
должно было разбудить их? — Спросила я.
Все трое мужчин переглянулись, затем Бри и Рис, выглянули за дверь, чтобы
посмотреть на большую кровать. Оба вернулись в ванную, при
этом Рис покачал головой:
— Они не двинулись. — Он, казалось, задумался. — Дойл и Холод уже должны
были быть здесь. Все остальные стражи тоже должны были бы быть здесь
с оружием наготове. Эти двое, — и он показал на них мечом, — Издавали
чертовски много шума, когда спешили спасти тебя.
— Но больше никто не проснулся, — сказала я.
Рис улыбнулся.
— Богиня усыпила всех, кроме этих двоих. Думаю, это означает, что ты
можешь поговорить с Мерри. Мое оружие вычищено. Так что теперь моя
очередь идти в душ.
— Подожди, — сказала я, — что за разговор?
Рис поцеловал меня в лоб.
— Твои стражи боятся тебя, моя Мерри. Они боятся, что ты станешь
похожей на свою тетю и своего кузена, или дядю, или дедушку. — Он
замялся, словно раздумывал над списком.
— В моей родне хватает сумасшедших, — сказала я.
— Большая часть новой стражи, которая последовала за тобой из
волшебной страны, продолжает соблюдать целибат.
Я уставилась на него, и затем повернулась медленно, чтобы посмотреть
на Бри и Иви.
— Да почему, во имя Дану? Я сказала вам, что требование целибата моей
тети больше не действует.
— Она тоже так когда-то говорила, — медленно проговорил Бри, — и ее
устраивало, если это были случайные связи, но если мы находили кого-то, о
котором могли позаботиться… — Он остановился и повернулся к Иви.
— Я никогда ни в кого не влюблялся, — сказал Иви, — и увидев, что она сделала
с некоторыми возлюбленными, я был счастлив, что был хамом и
пройдохой в свое время.
— У меня шесть отцов и шесть супругов. Я хорошо отношусь к тому, что
остальные найдут себе любовников, подружатся, или влюбятся. Было бы
замечательно, чтобы как можно больше из вас полюбили бы кого-нибудь.
— Ты, кажется, имеешь в виду именно то, что говоришь, — сказал Иви, — но
твои родственники столетиями казались нормальными, но они не были
нормальными.
Я наконец поняла, что он говорил.
— Ты думаешь, что я сойду с ума как моя тетя, и кузен, и дядя, и… — Я
подумала и могла только кивнуть. — Кажется, я понимаю вашу точку
зрения.
— Многие твои родственники, кроме твоего дедушки, не всегда были
жестокими и ужасными, — сказал Иви.
— Есть причина, что его зовут Уар Жестокий, — сказала я, и даже не
пытались скрыть отвращение на лице. Я никогда для него не
существовала, как и он для меня.
— Всегда казалось, что именно ревность уничтожала твоих родственников
— ревность к привязанности, силе, даже к богатству, — сказал Бри. — Оба
трона волшебной страны занимают твои родственники, они оба
бесплодны и ненавидят любого, кто может даже намекнуть, что они, возможно,
не самые красивые, самые щедрые, самые могущественные.
— Ты думаешь, что, если у тебя появится возлюбленная, я усмотрю в этом
пренебрежение к моей красоте?
— Да, что-то в этом роде, — сказал он.
