Дженнифер Роберсон - Танцор меча
– Сколько до Джулы? – спросила Дел.
– Два или три дня.
Она повернулась в седле.
– Так близко?
Я привстал в стременах, пытаясь перевести чалого с тряской, неровной рыси на более приемлемый аллюр. Если и дальше так пойдет, он выбьет мне все зубы.
– Насколько я помню, Русали расположен к северо-западу от Джулы. Конечно все зависит от настроения Пенджи, но мы должны доехать за два дня,
– я снова лязгнул зубами и приподнялся над седлом. – Тупая лошадь.
Дел придержала свою серую. Убедившись, что соревнования не будет, чалый перешел на относительно нормальный шаг рядом с кобылой.
– Лучше? – заботливо спросила Дел.
– Я продам этого убийцу Песчаных Тигров как только мы доедем до Джулы, – уши с темной шерстью по краям повернулись ко мне. – Да, я говорю о тебе, – я взглянул на Дел. – Так ты решила, что будем делать когда доберемся до места?
– Ты уже спрашивал меня об этом.
– И ты так ничего и не ответила.
– Нет, – согласилась она. – И сейчас говорить об этом хочу не больше, чем тогда.
– Потому что ты сама не знаешь.
Она бросила на меня хмурый взгляд.
– Надо полагать, ты знаешь.
– Ну вообще-то… – я ухмыльнулся.
Дел вздохнула и убрала прядь выгоревших под солнцем волос за правое ухо. Серебряная рукоять ее Северного меча – ее яватмы – слепила глаза.
– Следовало догадаться… Ладно, что ты придумал?
– Я стану работорговцем, – объяснил я, – в руках у которого оказалась великолепная баска с Севера, – я кивнул. – Торговец не дурак, он прекрасно понимает, что в Джуле огромный выбор мужчин и женщин с Севера и… поскольку не всегда легко красть их… он решил разводить их.
– Разводить!
– Да. И если уж к нему попал такой прекрасный экземпляр, он хочет найти достойного ее мужчину с Севере.
Бледные брови сошлись у переносицы.
– Тигр…
– Этот Северянин не должен быть старым, потому что она молода, – продолжал я развивать свою мысль. – Работорговец ищет сильного юношу, такого же красивого как она, чтобы вероятность получить столь же прекрасных детей была больше. В общем, нужен ее двойник, только другого пола, – я замолчал.
Дел не сводила с меня глаз.
– Ты хочешь использовать меня как приманку, чтобы к тебе привели моего брата?
– Точно в цель, баска. Я предложу сделку человеку, который купил Джамайла. Могу пообещать ему первого ребенка в придачу к золоту, чтобы он и сам смог заняться тем же.
Дел рассматривала плетеные поводья. Пальцы теребили ремешки.
– Дел…
– Может сработать, – в ее голосе появилась обреченность.
– Конечно сработает… если ты согласишься сделать все как нужно…
– А как? – ее голубые глаза встретились с моими зелеными.
Я глубоко вздохнул, оттягивая ответ, но она смотрела на меня честно и прямо.
– Ты должна стать рабыней. Настоящей. Как все рабы носить ошейник и служить мне, покорно и безропотно.
Ее губы сжались.
– Не думаю, что я подхожу на эту роль.
– Может и нет, – сухо согласился я, – но это единственный реальный шанс. Хочешь им воспользоваться?
Она отвернулась от меня, теребя сильными пальцами коротко подстриженную гриву кобылы. Абрикосовый капюшон соскользнул с головы и лежал складками на плечах. Масляно-желтый оттенок ее волос почти полностью выгорел и превратился в платиново-белый, но волосы остались тем же блестящим шелком, не утратившем своей красоты и в косе.
– Дел?
Она решительно посмотрела на меня и убрала пальцы со стриженой гривы.
– Может лучше просто сказать, что мы ищем пятнадцатилетнего мальчика с Севера?
Я покачал головой.
– Во-первых, их заинтересует, почему я хочу купить именно его. Во-вторых, если они увидят тебя, они обязательно сделают мне предложение. Если выяснится, что ты свободная женщина с Севера, они просто украдут тебя, – я не улыбался, шутки кончились. – Но если ты уже рабыня, они придут ко мне торговаться за тебя. А я им, естественно, откажу.
– Ты любишь деньги, – отметила Дел. – Ты очень любишь деньги.
– Но я не мечтаю тебя продать, – парировал я. – Ты мне еще должна заплатить как договаривались.
– Только после того, как мы найдем моего брата.
– Мы его не найдем, если не используем единственный реальный шанс.
Дел вздохнула и сжала зубы так, что на лице проступили все мышцы.
– Ты возьмешь у меня мой нож… и меч?
Я снова представил серебряную рукоять в своей ладони, вспомнил, что рассказывал Алрик об утолении жажды меча кровью врага.
Или кровью уважаемого ан-кайдина.
– Да, – сказал я, – рабы обычно не носят ножи и мечи.
– И ты оденешь ошейник мне на шею…
– Это обычай.
Она выругалась. Вернее я решил, что она выругалась, а Алрика не было рядом чтобы перевести.
– Хорошо, – согласилась она. – Только боюсь, что я еще пожалею об этом.
– Баска, ведь я буду твоим хозяином.
– Именно поэтому.
Первый же кузнец, которого мы нашли на окраине Джулы, был более чем счастлив сделать ошейник для Дел. После нашего разговора она отдала мне меч – в перевязи и ножнах – я привязал перевязь к моему седлу, а нож сунул себе за пояс. Дел была похожа на очень упрямую рабыню, пока сидела на песке и ждала, когда на ее шею наденут ошейник.
Я следил за кузнецом у наковальни. Он бил кувалдой, быстро и умело выковывая кольцо. Он только раз взглянул на Дел и сказал, что не будет терять времени: баска, такая как она, принесет мне много денег, и я конечно не хотел рисковать потерять ее. Дел, плохо понимавшая грубый диалект и вульгарный Южный сленг, посмотрела на кузнеца с нескрываемой злобой когда я попросил его поторопиться.
Он ухмыльнулся, показав желтые от ореха беза зубы, и сплюнул едкий сок и слюну.
– А почему ты раньше не надел на нее ошейник?
– Я купил ее у человека, который считал, что у рабов есть достоинство.
Кузнец фыркнул и снова сплюнул, прицелившись в кувалду. Попал.
– Чокнутый, – констатировал он. – Ни один раб не должен знать, что такое достоинство, – он еще раз ударил по ошейнику. – Лучше надеть на нее цепь. Судя по ее взгляду, она попытается дать деру при первой же возможности.
– Хорошо, – я скрипнул зубами.
– Прикажи ей подойти и встать на колени.
Я махнул рукой. Дел медленно подошла. Кузнец внимательно, оценивающе посмотрел на нее и произнес несколько слов, за которые она всадила бы ему нож в кишки, если бы их поняла. Но перевода и не потребовалось, смысл был ясен из интонации. Дел покраснела, потом побледнела. Голубые глаза потемнели от гнева.
Я не мог оградить ее от этого. Рабы на Юге меньше чем ничто и оскорблять их может каждый. Дел становилась мишенью для всех видов оскорблений. Пока кузнец не нанес ей физический вред, я не мог наброситься на него.
