Андрей Астахов - Сломанная корона
– Пойдем, я помогу тебе, – сказал Джармен, но было поздно. Я организовал такой энергичный фонтан из своего пищевода, что по полной оросил и свое платье, и роскошный дублет Джармена из зеленого шелка.
– Ох! – сказал я, покачиваясь и пытаясь удержаться на ногах. – Как плохо! Прости, я… не хотела.
– Мама, мама! – ворчал Крейг, вытирая свой облеванный дублет платком и одновременно поддерживая меня, чтобы я не свалился. – Сколько раз говорил ей, что нельзя смешивать в коктейлях вермут и коньяк!
– Хороший… коктейль, – выдал я, и тут в моей голове неожиданно и отчетливо зазвучал пьяный голос Марики.
– Леша, – сказала вампирша, – я тебя люблю! Ты должен знать… С Джарменом я ни разу не испытала оргазм. А с тобой у меня он случался постоянно. Однажды я испытала его три раза подряд. Я тебя люблю. Ты мое сокровище! Я за тебя всем им глотку перегрызу!
– Марика, ты нажралась, – сказал я.
– Ага, – Марика перешла на хриплый шепот. – Я хочу любви. Сейчас, здесь, прямо в этом зале.
– Это… невозможно.
– Ты мне отказываешь?
– Это невозможно. Это… непристойно.
– А мне плевать! Давай займемся любовью, Осташов. Доставь мне удовольствие.
– Это не… возможно, – в третий раз повторил я, ухватившись за портьеру одной рукой и за Джармена другой.
– Что невозможно? – спросил Крейг, заглядывая мне в глаза.
– Невозможно заниматься любовью в таком состоянии, – выговорил я (с трудом, надо сказать). Джармен решил, что эти слова относятся к нему.
– Милая, ты права, – со вздохом сказал он. – Давай я отнесу тебя в твою комнату.
Я не успел ничего сделать. Крейг подхватил меня, взвалил на плечо и понес, словно мешок, через весь зал, сопровождаемый аплодисментами, гиканьем и непристойными пожеланиями, будто именины Гризельды внезапно превратились в свадебное застолье.
– Хорошей ночи! – орали пьяные гости, увязавшись за нами вереницей. – Джарми, покажи красавице, на что ты способен!
– Сынок, не опозорь нашу семью! – кричала вконец опьяневшая Гризельда. – Марика, дай ему все, что он пожелает! Ураааа! Ураааа!
Я уже был не в состоянии что-то говорить, а уж тем более сопротивляться. Я вырубился окончательно. Помню только, Джармен втащил меня в тихую прохладную комнату и уложил на кровать. Когда моя голова упала на подушку, накатил новый приступ тошноты, и я благополучно домарал уже испорченное платье. Я еще видел, что Джармен смотрит на меня, качает головой, а потом он вышел из комнаты, и я только слышал его голос. Звуки стали неестественными, будто мне воды налили в уши, а потом появились служанки, Соня и Джема. Последнее, что сохранила моя помрачненная убойным коктейлем леди Гризельды память – это то, что девчонки меня раздевают. Я еще что-то пытался сказать и все, конец фильма.
Что со мной было, что мне снилось – в упор не помню. Несколько раз я просыпался с чувством похмельного жара и ужасной жажды. Потом я все-таки заснул окончательно и пришел в себя только ближе к полудню, совершенно больной и с чувством отвращения к себе. Первое, что я сделал, когда почувствовал, что могу двигаться и соображать – это нашел на прикроватном столике кувшин с водой и напился, а потом, доковыляв до зеркала, глянул на себя. Вид у меня был на редкость потасканный.
– Марика, – сказал я, – ты плохо выглядишь, реально.
– Я и чувствую себя отвратительно, – отозвалась шипящим шепотом вампирша. – В голове будто петарды взрываются.
– Сейчас немного придем в себя и свалим отсюда. Хватит с меня свекровкиных именин!
Оценив те изменения, которые внесло в мою внешность тяжелое похмелье, я начал искать, во что одеться. Мой вчерашний гардероб, измятый и заблеванный, служанки унесли, и ничего взамен не предложили. Я так понял, чистую одежду служанки должны были принести мне после пробуждения по велению Гризельды и по моему хотению. На столе я увидел колокольчик для вызова прислуги, но звать девчонок не собирался. Теперь, несколько вернув себе способность соображать и оглядевшись, я убедился, что Крейг вчера принес меня отсыпаться в ту самую гостевую комнату, где накануне дня рождения Гризельды я переодевался в вечерний туалет. Так что искать мои вещи не пришлось – они были в платяном шкафу, аккуратно сложенные и заботливо вычищенные служанками. Даже не могу сказать, сколько времени у меня заняло одевание. Одно было ясно – за время моего пребывания в этом мире я еще ни разу так безобразно не напивался, даже в тот день, когда мы с Тогой и Хатчем чудом унесли ноги из альтернативного 1944 года.
– Краситься будем в гостинице, – сказал я. – Нужно выбираться отсюда, пока Гризельда не продолжила празднования. Уйдем по-английски.
– Все, что хочешь, зайка. И еще, умоляю – выпей «Анти-Дракулу»!
– Принято, – я полез в сумку за болюсами, с трудом откупорил флакон, высыпал таблетки на ладонь и…
– Милая, ты проснулась!
– О, нет! – тихонько простонал я. Джармен стоял в дверях комнаты нарядно одетый, сияющий и просто неприлично свежий и здоровый. Похоже, матушкин коктейль, вырубивший меня наповал, он вчера не пил. Или привык к нему.
– Как хорошо, что ты проснулась! – радостно сказал он и положил мне руки на плечи, явно намереваясь меня облобызать. – А я пришел тебя разбудить.
– Джармен, мне плохо, – сказал я, отшатнувшись от протянутых ко мне дудочкой губ. – Очень плохо.
– Понимаю, – парень был ничуть не обескуражен. – Я как раз пришел предложить тебе полечиться. Матушка меня прислала. Она еще рано утром велела приготовить купальню и ждет тебя.
– Никаких купаний! – ужаснулся я. – Мне надо ехать. Меня ждут дела. Меня ждет маг, которого я… короче, у меня совсем нет времени.
– Любовь моя, но ты же не можешь уехать просто так! – Джармен, отчаявшись меня поцеловать, взял меня под руку. – Мама очень хочет говорить с тобой. Она считает, что пришло время поговорить о нашем будущем.
– Нет! – взвизгнул я истерически. – Ты слышишь – нет!
– Марика, – Джармен состроил самую трагическую гримасу, – дела могут подождать. Неужели пара часов удовольствия, вкусная еда и мое общество…
– Джармен, Инферно тебя забери, не до удовольствия мне сейчас! Мне плохо, ты понимаешь?
– Конечно, мы понимаем, милая! – На пороге комнаты возникла леди Гризельда. – Мы вчера славно повеселились и немного перепили. Я тоже спала неважно. Ничто так не способствует восстановлению здоровья, как горячая ванна с благовониями, хороший массаж и немного белого вина с легкой закуской… Боже, как ты побледнела!
– Прошу вас, – сказал я, наградив хозяйку дома тяжелым взглядом, – прошу вас, мадам, не говорите сейчас о еде!
