Пирс Энтони - Золото дракона
Затанас пошатнулся. И тут, без единого звука, Хозяин и слуга рассыпались в прах — две неровные кучки лежали на полу. Только одежда осталась и сразу осела. Конец.
Келвин, не обращая ни на что внимания, бросился к Джон, шатаясь от слабости, почти падая, и, схватившись за серебряную иглу, неуклюже попытался вытянуть ее — перчатки явно не годились для столь тонкой работы.
Но все-таки Келвину, наконец, удалось вырвать мерзкое орудие колдуна. Кровь брызнула фонтаном; пришлось схватить пояс карлика, чтобы наложить жгут, но ничего не получалось — алая жидкость все текла и текла.
— Отвяжи меня, — велела Джон. — Я сама все сделаю.
Он бросил перчатки на ремни — ремни тут же лопнули. Джон с трудом села, прижав пальцы к ране, остановила, наконец, кровь и взглянула на прах на полу.
— Кел, что…
— Прах и пыль. Магия поддерживала в них жизнь и теперь уничтожила их же. Пророчество оказалось верным: «Могущественные перчатки возьмут жизнь тирана». Помнишь эти слова, Джон?
Девушка подняла глаза.
— Ну что ж, ты спас меня, Кел. А королева? Где она сейчас?
Келвин взял с полки оружие отца, проверил, стоит ли пистолет на предохранителе, и сунул в кобуру.
Комната опять затряслась. Опять книги валились на пол, билась посуда, запах стал еще противнее. Пол, казалось, начал расходиться. Внизу что-то трещало и скрипело.
— Дворец! Дворец рушится! — сообразил Келвин.
Аулхок захлопал крыльями. Пожалев несчастное привязанное создание, Келвин отвязал ремни и долго смотрел вслед улетавшей на свободу птице. Потом подхватил Джон под руки и помог сесть. Сила возвратилась к нему, но сестра по-прежнему была очень слаба.
— Я так устала, Кел, — пробормотала она, — ужасно устала.
— Да, знаю.
Ведь они были связаны кровными узами, и Келвин чувствовал то же, что и сестра, и понимал, почему злой волшебник умер одновременно с карликом — смерть одного повлекла за собой другого.
Джон перекинула ноги через край стола.
— Нужно выбираться отсюда, Кел, — еле слышно сказала она. — До того, как они…
Она показала на прах.
— Они вернутся к жизни.
— Не вернутся, — заявил Келвин;
Но он видел и чувствовал силу чародейства Затанаса… и не был уверен есть ли ей предел.
Джон потерла щеку.
— Они ведь не оживут, правда? Никогда? Ты… ты их убил?
Но голос ее тоже звучал нерешительно.
— Скорее, их убили перчатки. Обопрись на меня и пойдем.
— Я так слаба, Келвин.
— Знаю.
Как хорошо он понимал!
— Но ты сможешь. Мы оба сможем.
Он надеялся. Но уверенность была бледной тенью того задора, который охватил когда-то юных охотников за золотом дракона.
Кажется, целая вечность ушла на то, чтобы пересечь комнату и спуститься по ступенькам. Во дворе покорно ждал боевой конь.
Джон, чуть оправившись, сумела сесть в седло, Келвин вскочив следом, взял у нее поводья. Как хорошо вновь оказаться на коне и поскорее уехать — здесь все действовало на нервы. Конечно, злой волшебник исчез навсегда. Но все же…
* * *— Хозяин! Хозяин!
— Держись, младший брат! Мы вернемся в свои тела. Делай, как я.
Пыльные частицы танцевали в тихой комнате. Наконец они медленно осели. Кучки пыли начали сближаться, сбиваясь в большие холмики.
Опять взвился прах, стягиваясь в одно целое. Частицы одна за одной смыкались друг с другом. Мало-помалу, кость за костью образовался скелет, пока еще только голая форма.
Сбежавшая из клетки ящерица подняла голову, раздула капюшон и шмыгнула в угол.
Мучительно медленно скелет начал твердеть. А частицы праха все липли и липли к нему. И наконец, сформировалась фигуры — сначала бесчувственный манекен, потом безликий труп. Крохотные смерчи гуляли по полу, всасывая прах, бывший когда-то чародеем Затанасом.
— Хозяин! Хозяин!
— Старайся, Квито! Это твой единственный шанс.
Теперь затанцевали пыльные частицы на другом конце комнаты. Медленно-медленно поднялись, завертелись и приняли форму.
— Хозяин! Хозяин! Получается!
— Я так и знал. Ученик должен быть достойным учителя!
Пыльный смерч взвился, собирая пыль из дальних углов. На полу лежало два тела.
— Этого достаточно, Хозяин? Достаточно?
— Конечно. Если не хватит, возьмем из других источников. Пыль есть пыль.
— Еще долго, Хозяин? Долго?
— Долго. Действуй, Квито, действуй.
Теперь обнаженное тело Затанаса лежало рядом с разбитым золотым сосудом и багряно-красной лентой. Под ним валялась раскрытая книга. Росли ноги, волосы, ресницы. Только дыхания не было.
У Квито появились горб, короткие ногти и мощные руки, такие же, как в той жизни. Смерчи все убыстряли свой хоровод.
— Когда мы войдем, Хозяин? Когда?
— Когда тела окончательно вырастут. Пока это все равно лишь формы. Мое почти готово, твое — нет.
Теперь настала очередь внутренних органов, крови и костей уродливых чудовищных, бесформенных. И все это было пылью. Но эта пыль под влиянием агглютинации застывала, и обретала жизнь. Магия творила чудеса. Магия спасала чародея и его верного ученика и превращала прах в форму. Скоро мертвая плоть обретет жизнь.
— Удалось, Хозяин! Удалось! Это мое тело!
— Почти. Еще немного времени на затвердевание!..
Тень аулхока коснулась подоконника. Хищная птица нырнула в комнату, высматривая ящерицу на полу.
Зверек нырнул в кучу сброшенной одежды. Аулхок ринулся на него, схватил и понес к тому месту, где столько месяцев провел связанным. Усевшись на черепе, птица открыла клюв и мгновенным движением оторвала голову ящерице.
— Хозяин! Хозяин!
— Он сейчас уберется! Должен убраться.
Аулхок пожирал несчастную жертву. Вдоль стены кралась еще одна ящерица. Хищник захлопал крыльями, рассеивая пыль, разбрасывая частицы праха, вновь делая из трупов безликие манекены.
Зато ему удалось схватить добычу.
— Хозяин!
— Она улетит, Квито! Мы сможем ожить, пока прах остается невредимым.
Аулхок снова вернулся на насест и приступил к кровавой трапезе. Из открытого ключа капала багровая влага, летели куски мяса.
— Хозяин! Хозяин!
— Она насытится и заснет. Аулхоки — ночные птицы.
Хищник прикончил вторую ящерицу, повернул голову и расправил крылья.
— Хозяин, она…
Третья ящерица пробежала через полку, заставленную стеклянными пузырьками и ретортами. Искушение было слишком велико. Аулхок выпустил когти и взлетел.
Крылья взметнули пыль, клубящееся облако на миг скрыло из вида происходящее. Когти вонзились в зеленоватую шкуру.
Кровь забрызгала пол. Кончики перьев задели за стоявшую на полке посуду. С грохотом разбились мензурки, покатились и разлетелись на куски бутылка, за ней другая.
