Святослав Логинов - Черная кровь
– Вниз! – заорал Таши Малону, своему уже постоянному напарнику. – Ратовищу с собой бери!..
Кинулись вниз, обеспамятев. Как же это так?.. Городьба всегда выручала – а ныне так подвела!..
Рвались со всех сторон диатриты.
Таши не знал, где Бойша, где Ромар, где Уника; вдвоем с Малоном они сбили с птицы наездника; и тут оказалось, что длинным, тяжёлым ратовищем не так-то просто отбиваться среди домов. Мешали близко сошедшие стены; копьё даром разодрало птице бок, и та, взъярившись от боли, ударила на жалких двуногих всей исполинской мощью.
В тесноте селения быстро развернуть копьё не удалось. Малон закричал, дёрнул из-за пояса топор, но чудовищный клюв навылет пробил ему грудь. Диатрима вскинула башку, торопясь заглотить окровавленный кусок мяса, который только что был сердцем Калинкиного мужа…
Малона швырнуло под ноги Таши. И тут в нём, оставшемся в живых, будто что-то полыхнуло, как неистовый степной пожар. Это была запредельная, сверхчеловеческая сила, что волею предков пробуждается иногда в мгновения смертельной опасности. Таши зверем прыгнул вперёд, и диатрима, задравшая голову к небу, пропустила этот привычный для неё бросок. Топор ударил, словно не в Ташиной руке был зажат, а у самого Лара-прародителя. Удар упал сзади, так что кремневый клин завяз в шейных позвонках.
Что было дальше с обречённой птицей, Таши не стал и смотреть. Словно обезумев, рванулся из узкого тупичка, в котором навсегда остался Малон, рванулся к площади посреди селения, где сейчас кипел главный бой.
Диатриты рассыпались по селению, гоняясь за людьми, убивая всех, кого могли достать. Повторился кошмар селения Турана. Но только на сей раз здесь был Бойша, и его воины дрались, забыв про всё, даже о собственной смерти. Птицы, карлики, люди – сплелись в один кровавый клубок. И, под прикрытием гибнущих мужчин, бежали прочь через опустевшие проломы женщины и дети.
Уже ворвавшись в гущу свалки, Таши заметил Ромара. Безрукий колдун замер, прижавшись спиной к стене, по лицу стекает кровь, одежда тоже вся рдяная, а прямо на него во весь опор несётся громадная диатрима, и на её спине подпрыгивает совсем крошечный карлик, седой, как сова-сипуха. Таши ледяной волной окатило: с полувзгляда понял он, что это и есть тот самый диатричий маг, без которого никогда не сумели бы проклятые так ловко повалить городьбу! И вот теперь достал чужинский чародей врага, сошлись лицом к лицу – один верхом на чудовищной птице, второй – как всю жизнь был, безоружный и перед всякой опасностью открытый.
Таши метнулся было наперерез диатриме, но тут воздух перед Ромаром внезапно вспыхнул. Огненная тень, увенчанная парой изогнутых рогов, поднялась из-под земли. Страшная голова наклонилась, и диатрима, показавшаяся вдруг маленькой и ничтожной, кувырнулась наземь, сбитая огненными рогами.
Перья на груди птицы тотчас же вспыхнули, огонь метнулся по длинной шее, кроваво-золотые глаза лопнули, лишь ноги ещё скребли землю – не желала владычица диатрим отступать даже перед самим Ларом. Седой карлик вскинул пустую руку, словно в ней было привычно зажато копьецо, но огненный рог вонзился ему в грудь. В следующую секунду призрачное видение погасло. Ромар обессиленно рухнул у стены, подле трупа своего врага, – и руки сородичей подхватили бесчувственное тело, поволокли прочь…
Таши не помнил, что было дальше. Кажется, он подхватил выпавшее из мёртвой руки копьё и дрался вместе со всеми, ежесекундно ожидая лютой гибели и чуть ли не удивлялся, что смерть раз за разом обходила его. Он видел гибель своего рода, но продолжал драться там, где иные бросали оружие и сами подставлялись под беспощадные клювы, не в силах тянуть и желая только одного – чтобы скорее.
И всё-таки люди не окончательно потеряли головы. Два пролома Бойше удалось отбить. Через них кинулись спасаться дети и женщины, а с ними и часть воинов – потому что иначе бегущие тотчас будут расклёваны диатримами.
Таши стоял в проходе, держа на изготовку загонное копьё, пропуская мимо поток бегущих. Сейчас последний из живых людей выбежит наружу и в проходе между домами появится видение торжествующей диатримы. Её и надо принять на зазубренный кремень, чтобы хоть на минуту задержать погоню.
– Дай сюда! – раздался сзади голос. Белоголовый, трясущийся Лат неожиданно сильным рывком вырвал из рук Таши копьё. – Беги! – визгливо крикнул он. – Тебе еще женщин до леса вести! А у меня ноги не идут, так я здесь постою.
Не было времени прекословить главе семьи. Таши подхватил другое копьё – полегче и кинулся догонять бегущих.
Вырвавшиеся за городьбу бежали в разные стороны, кто куда, рассыпаясь небольшими отрядами; иные, впрочем, сбивались в ватаги и побольше. Скорее, скорее уйти подальше, пока страшная смерть в образе нелетающей птицы не вырвалась за городьбу!
Бойша отступал одним из последних. Группа самых упорных воинов, все немолодые, отходила вместе с ним, отвлекая на себя врага, не позволяя ему собраться загонным кольцом, чтобы начать настоящую облаву. И когда вперёд вырвался какой-то лихой чужинец, вождь шагнул ему навстречу и вскинул священный нефрит рода. Дубинка оставила в воздухе зелёный росчерк; шею диатримы, как и в прошлый раз, сбило начисто, а затем случилось страшное – священный нефрит внезапно полыхнул, точно трава весной, и – переломился.
Бойша оторопело взглянул на обломки – и накатившая волна диатритов накрыла его, опрокинула и втоптала в землю уже неживое тело.
Даже вырвавшись за городьбу, теряли люди своих во время бегства. Счастье ещё, что почти все диатриты остались в селении – если прежде защитники не пускали птиц в городьбу, то теперь несколько смертников, закрепившись в проломе, старались не выпустить их. И лишь убедившись, что в селении больше нет ни единого человека, Стакн – старший среди выживших – велел отходить к далёкому лесу.
Люди бежали на север. Разрозненные группки карликов настигали их и рвали, почти не встречая сопротивления. Именно в это время погибло большинство родичей: женщин и детей, особенно малышей, что и двух вёсен ещё не отсчитали…
Лишь когда роща, до которой чуть не два часа бежали, сомкнула над людьми свои кроны, народ сумел остановиться, и там впервые кто-то заплакал.
Здесь, на лесной поляне, Таши отыскал Унику, увидев окровавленного, избитого – но живого Таши, она тихонько охнула – и захлопотала над другой женщиной, которой приспела пора рожать, и младенец – девочка – родился в лесу рядом со смертным полем…
Глава 6
После страшного разгрома Тейко вместе с десятком женщин, прячась в перелесках, пробирался на север. Он оставался среди бегущих единственным воином, но как-то само собой получи – лось, что командовала в отряде Крага. Старуха, столько лет уже и за ворота не выходившая, неутомимо шла, неся полную ношу, приглядывая за детьми и ободряя молодок. – Найдём своих, – твердила она, – отыщутся. Я их нюхом чую. Как лес сплошняком пойдёт, так на тропах след отыщем.
