Ольга Мяхар - Быть бардом непросто
От черного монстра разит магией такого уровня, что я сразу понимаю — к нему нельзя приближаться. Он снесет меня и полгорода в придачу. Да, магия на эльфов не действует, но только на светлых. А вот если ты темный — копай себе могилу или уноси ноги.
Я предпочитаю второй вариант и следующие пять минут своей жизни бегу так, что даже ветер не может меня догнать. Монстр чуть отстает, но не теряет меня из вида. Плохо то, что здесь только одна улица. Северная и южная пещеры расположены позади меня, а не впереди. Оглядываюсь, прикидываю свои шансы на победу и понимаю: шансов спастись нет.
— Как ты? — Голос эльфа возникает в моей голове так внезапно, что я едва не качусь кубарем по земле.
— ??!
— Вчера, пока ты спал, я наладил между нами ментальную связь.
— Ты что, подселил мне в ухо червя-паразита?!
— Да. Собрат — у меня.
— Утешил!
— Заткнись и слушай. Я попытаюсь прорваться к тебе как только смогу. Постарайся продержаться пятнадцать минут. Сможешь?
— Да.
— Отлично. Тогда попробуй проникнуть в здание. Разрушений не избежать, но это слегка притормозит монстра. Я появлюсь как только смогу.
— Понял.
Сжимаю зубы и смотрю на выросшую передо мной арку ворот. Жаль, что я давно миновал последнюю цепь окон, и теперь справа и слева от меня — горы.
ГЛАВА 10
Сижу на полу какой-то убогой комнатенки, из разодранного горла течет кровь, за спиной холодная стена, забрызганная черным. Смотрю на зверя, лежащего у моих ног. Он все еще жив.
Тусклый свет пробивается через грязное окно, чертит овалы и круги на полу. В его лучах видно, как переливается и закручивается в спирали воздух, вмещающий в себе тысячи пылинок. Окно расположено почти на уровне верхней арки ворот, у выхода из города. Наверное, из него видны море, небо и солнце, заходящее за горизонт.
Монстр открывает глаз и пытается встать. Но лапы подгибаются, и он падает обратно на пол. Улыбаюсь, зажимаю пальцами рану и обнажаю окровавленные клыки. Я повредил даже не кости, а центральные нервные узлы, которые Рей заменила центрами магии. Все его тело — один большой сгусток магии. Но есть узлы, которые сложно найти, хотя они также являются слабыми местами подобных созданий.
В чем-то монстра даже жалко. Незнакомый мир, сотни ощущений, приказ — убить или быть уничтоженным. Он ошалел от всего этого и просто отчаянно пытается выжить, а для этого нужно выполнить приказ — убить меня. Но монстр не может.
И хотя темные эльфы являются самыми живучими существами в этом гхыровом мире, но такое количество сломанных костей, рваные раны на спине и груди, порезы на горле… к тому же я теряю слишком много крови. Так что я — труп.
— Где ты?
Закрываю глаза. В ушах стоит звон, мир воспринимается сквозь какую-то мутную призму. А Аид все не уймется:
— Фтор, если ты мне сейчас же не ответишь, я активизирую червя.
Молчу.
— И он начнет продвигаться вглубь… ты понимаешь? Сейчас он просто сидит у тебя в ухе и его можно вынуть, в противном случае червь сожрет твой мозг.
— Заткнись.
Тишина, слышно только, как сильно меняются его эмоции. Шумно… словно в ухе застрял шершень.
— Скажи, где ты находишься?
— В комнате.
— Где монстр?
— Тоже здесь.
— …Он мертв?
Смотрю в черные глаза. Монстр повернул ко мне голову и теперь лежит тихо. Словно хочет перед смертью видеть хоть кого-то живого рядом. Пусть даже это буду я.
— Нет. Но умирает.
— А ты?
— А я — труп.
— Ясно. Как всегда, жалеешь себя любимого. Девчонка!
Слышу хруст собственных зубов. Да что он себе позволяет?!
— Можешь подойти к окну?
— Нет. — Пытаюсь достать червя из уха. Он должен ощущаться как небольшая выпуклость под кожей, наподобие прыща. Все, что нужно, — выдавить и выбросить.
— Я найду тебя и так. Не смей трогать червя!
От неожиданности отдергиваю руку. Он что, орет на меня?!
— Знаешь, светлый, если бы я мог — выбил бы тебе все зубы.
— Успеешь еще. Скажи, что видно из окна?
— Я далеко от него.
— Так подойди.
Гхыр. Сжимаю кулак, чувствую, как когти пропарывают кожу.
— Ладно!
— Умничка. Буду высматривать тебя снаружи. Скажи только одно: как далеко ты от ворот?
— Ближе некуда.
Нашел! Червяк выходит легко, вытаскиваю его, брезгливо отбрасываю эту гадость в сторону и пытаюсь встать.
Монстр тихо рычит, а пол резко несется мне навстречу. Приходит понимание того, что я ничего ниже пояса не чувствую. Кое-как переворачиваюсь на спину, в глазах от слабости прыгают мушки, в ушах уже даже не звенит, но возникает такое ощущение, что кто-то бьет в набат. А если попробовать ползти? Твою ж мать, как же больно! Но мне надо…
Черная голова с трудом приподнимается, зверюга оскаливает клыки, внимательно наблюдает за тем, как я пытаюсь ползти к окну.
— Заткнись, — шиплю я. — Не до тебя. Хочешь — жри, но я просто обязан увидеть этого белобрысого гада и сказать ему все, что о нем думаю.
Зверь перестает рычать и приподнимает единственное уцелевшее ухо. Смотрю на него, тяжело дыша, остановившись на полпути к окну. Если продвигаться вдоль стены, если он не поднимется, если…
И тут на меня снисходит озарение: даже если я доползу до окна, Аид меня не увидит, поскольку встать я не смогу, так что остается ждать леди в белом.
Черные глаза монстра неотрывно смотрят на меня.
— Боишься, да? — знаю, бесполезно спрашивать того, кто заведомо не может ответить, но это отвлекает от мрачных мыслей.
Глупо, наверное, я выгляжу: весь в крови, в разодранной одежде — сижу и с жалостью смотрю на того, кто все это со мной учинил.
Молчит. Только снова положил голову на передние лапы и смотрит, не отрывая глаз. Черная кровь редкими каплями падает с потолка, ею забрызганы стены и пол. Кровь монстра, которая исчезнет вместе с ним, как только он умрет.
Перед глазами двоится, приходится щуриться, чтобы различить окружающие предметы.
Снова ползу. Правая рука, левая рука, подтянуться. И снова то же самое.
Есть. Его глаза — прямо напротив моего носа. Дыхание обжигает лицо. Поворачиваюсь и ложусь на плечо единорога, чувствую, как мягкая шерсть пружинит под моим телом, а теплая сильная плоть равномерно дышит, вздымается и опадает вновь.
Зверь обнажает клыки и рычит.
— Можешь убить.
Ухо поворачивается ко мне. Зверюга прислушивается.
— Только мы все равно оба сейчас умрем. А так… все же не одиноко… Как считаешь?
Он все-таки опускает голову и даже позволяет мне коснуться пальцами меха на своем лбу.
