Шимун Врочек - Рим. Книга 1. Последний Легат
Рабыня смотрит и неуверенно кивает.
– Отлично. – Цейоний улыбается, физиономия совершенно мерзкая. – Умничка.
Не знаю, почему он меня так бесит.
Варвар угрюмо молчит. У него разбито лицо, и он постоянно облизывает распухшую нижнюю губу.
– Кто она? – спрашиваю я.
– Климентина, она работает на кухне, – поясняет Цейоний. – Она говорит, вы должны ее знать.
Я пытаюсь сосредоточиться. Ах да! Кажется, я ее знаю.
– Привет, Климентина, – говорю я. – Как поживаешь?
Рабыня нервно сжимает руки. Явная неуместность вопроса пугает и ее, и меня.
– Хорошо, можешь идти, – говорит Цейоний.
Рабыня кивает и убегает. Мы остаемся – я, Цейоний, два преторианца и пойманный варвар. Убийца Тарквиния. Варвар снова облизывает разбитую губу. Скоро у него лицо станет совсем черным.
– Где вы его поймали? – спрашивает Цейоний, причем, видимо, специально для меня.
– В переулке за домом. Пытался убежать, даже нож достал. Он ранил Квинта, – говорит преторианец. Глаза у него сверкают. – У-у, сволочь!
Воин замахивается дубинкой.
– Отставить! – кричит Цейоний так резко, что я вздрагиваю.
Проклятье, зачем же так орать. Преторианец в последний момент останавливает руку. Молча смотрит на префекта, скулы напряжены. Дубинка стиснута в руке. Преторианец сплевывает и выходит.
Ноги германца, босые и синие, скованы колодками.
– Мы будем его судить, – говорит Цейоний с явным удовольствием. – По римским законам.
Германец с трудом поднимает голову, я встречаюсь с ним взглядом. У варвара – заплывшие от ударов светлые глаза, почти уже щели. По его виску стекает струйка крови – черной.
Глава 12
Римский суд
В судебных покоях царит полутьма. Горят огни. Я смотрю на стоящего передо мной человека.
Белая тога, круглощекое лицо. Толстый. Я не могу оторвать взгляда от пухлой руки, унизанной кольцами. На одном из пальцев – кольцо из золота, знак римского всадника. Это самая скромная вещь из тех, что он носит. Вокруг этой золотой полоски – камни: сапфиры, жемчуг, коралл, изумруды и рубины. Томный блеск драгоценных камней. Все пальцы унизаны…
Это судья.
– Ликий Пизон, – представляется он. Со значением в голосе. Можно подумать, я всю жизнь мечтал с ним познакомиться. – Пропретор поручил мне рассудить это дело. Благородный и милостивый Квинтилий Вар настаивает, чтобы решение было вынесено как можно быстрее. В кратчайшее время.
– А справедливость? – спрашиваю я с иронией. Сегодня у меня отвратительное настроение. Ну, у меня есть причины…
Ликий Пизон улыбается. Благостно и фальшиво.
– А справедливость – не помешает.
Чиновники, думаю я. Они могут любого заставить плакать от бессилия.
* * *
В городской базилике собирается суд. Одетые в тоги квириты собираются разыграть чисто римское представление. Правда, зрителей маловато. Ну, это как раз понятно. Кому интересно убийство старого раба?
По римскому праву раб – рес, «вещь». За убийство раба положено возместить хозяину «вещи» убыток. Всего лишь.
А вот ранение преторианца – это уже интереснее. Это пахнет распятием.
Рассаживаемся. Чадят факелы. Горят сальные свечи и масляные светильники на высоких бронзовых канделябрах. Но света все равно мало. В Германии сегодня опять пасмурное небо, собираются тучи – поэтому световой колодец в потолке, в сущности, бесполезен.
Красноватый неровный свет лежит на всем. Дело не особо сложное – убит раб. Всего лишь. Сломалась вещь.
– Сочувствую, легат, – негромко говорит Тит Волтумий.
– Спасибо, что пришли, Тит, – пожимаем руки.
Он садится неподалеку. Мест хватает с избытком.
В зале негромкий гул голосов. Я оглядываю сидящих, встречаюсь взглядом с легатом Девятнадцатого Нумонием Валой, он кивает. Я киваю в ответ. Нумоний мне нравится. Я слышал про него много хорошего – человек необыкновенной храбрости и честности, он сражался в нескольких военных кампаниях и везде был отличен наградами. Кажется, у него два дубовых венка за спасение товарища в бою… Неплохо.
Когда все занимают свои места, судья дает знак. Распорядитель объявляет:
– Достопочтенный Ликий Пизон будет судьей и вынесет решение по делу об убийстве раба, принадлежащего легату Семнадцатого легиона Гаю Деметрию Целесту. Убийца – некий Хирем, свободный человек из племени фризов. Просим богов даровать нам ясность разума и помочь вынести решение согласно божественной справедливости… Введите варвара!
Поднимается шум, тут же стихает. Мы слышим неровные шаги. Легионеры приводят германца, оставляют его в центре зала. У варвара на шее и на ногах – деревянные колодки. Лицо черно-желтое от побоев. Жалости к нему я не испытываю. Спасибо, нет.
Распорядитель продолжает:
– К вышеназванному германцу Хирему была применена пытка, полученные показания будут вам сейчас оглашены.
Присутствующие оживляются. Национальное римское развлечение – суд – началось. Даже театр и выступления мимов нас так не увлекают. Потому что театр с его песнями, хором, трагическими случайностями и длинными монологами – это одно, мимы с их простонародными ужимками и непристойными шутками – другое, а суд – это все вместе. К тому же здесь, как в цирке, можно делать ставки и болеть за своего кандидата.
Я замечаю в зале еще несколько лиц – я видел этих граждан на играх в свою честь. Теперь вижу на суде. Тоже, видимо, в мою честь.
«А он тут откуда взялся?» – думаю я. Гортензий Мамурра, легат Девятнадцатого, – с лицом таким, словно ему пришлось съесть ложку пшеничной каши и он теперь не знает, что с этим делать. Все-таки еда простонародья тяжела для аристократического желудка.
Пока я разглядываю людей, распорядитель зачитывает показания германца под пыткой. Там все ясно – виновен. Забрался в дом, хотел украсть, тут раб, убил, бежал. Погнались преторианцы, напал, ранил. Хоть сейчас вешай. Правда, тогда мы лишимся еще одной забавной вещи…
– Допросим обвиняемого! – говорит Ликий Пизон. Вот эта «забавная» вещь.
Судья сидит, пухлая рука лежит тоге. Сверкание колец ослепляет. Я отсюда вижу – одно из них с белым камнем. Камень выглядит как мутный белый глаз вареной рыбины. Этот глаз смотрит с холеной руки судьи – на всех присутствующих.
– И начнем, достопочтенные квириты, время не ждет.
Он стоит, выпрямившись. Высокий, хотя ему и приходится сутулиться из-за колодок. Легионеры рядом с ним кажутся коротышками.
Я смотрю в небритое лицо варвара и хочу его ненавидеть. Я должен его ненавидеть.
– Как твое имя? – спрашивает Ликий Пизон.
Германец что-то отвечает. Потом еще что-то отвечает.
