Сергей Волков - Стража последнего рубежа
Выполнив задание полковника, Тамара уступила ему место за столом и двинулась на кухню. Оперативники уже поели и пошли спать. Проходя мимо неплотно прикрытой двери «общежития», она услышала, как кто-то из них спросил у Довбуня:
— А крыска-то эта как? Ну, в смысле шуры-муры? Идет на контакт?
Покраснев, Тамара ускорила шаг. Она прекрасно понимала, что большинство мужчин вряд ли назовут ее красавицей, но на «крыску» обиделась и разозлилась. Грохнув чайник на плиту, девушка посмотрела на гору посуды в раковине, и всякое желание чаевничать у нее попало. Обычно она всегда мыла оставшиеся после коллег тарелки и чашки, но сейчас не смогла себя заставить сделать это и отправилась в ванную. Умывшись, она ушла к себе, закрыла дверь, включила лампу на тумбочке и уселась на кровати с Гофориусом в руках.
— Может, я и крыска, зато умная, — вслух произнесла Тамара и углубилась в книгу.
Гофориус писал: «Завоевав Землю, пятая раса принялась обустраивать ее по своему разумению. Вырубались леса, осушались болота, строились мосты, дороги и каналы. Себя победители именовали чистыми, подразумевая отсутствие в них чародейской скверны, а побежденных врагов своих называли нечистью и истребляли теперь везде, где только находили, поскольку те, живя в единении с природой, противились ее переустройству».
Оторвавшись от книги, Тамара прислушалась. Штаб затих, только из дежурки время от времени доносились приглушенные трели телефонов и попискивание сетевых вызовов. Под пушистым маминым пледом было тепло и уютно. Девушка на секунду представила, каково сейчас тем, кто несет вахту вокруг архивного комплекса, в холодных, сырых подземельях, в заснеженных полях, на ветру, невольно поежилась и вернулась к чтению.
«Постепенно чистых становилось все больше, но это были в большинстве своем не имеющие никаких знаний и умений, кроме самых примитивных навыков земледелия, создания, находившиеся в подчинении искусных воинов, вооруженных и отважных.
Столкновение чистых и нечистых происходили все чаще и чаще, и поскольку нечистые видели перед собой безобидных землепашцев, каждый из которых был намного слабее любого из четырех рас отверженных, вновь начались между ними стычки, а иной раз доходило и до настоящих сражений. И тогда чистые воззвали к своим набольшим, и дружины их покинули укрепленные места, выступив против нечисти, а впереди воинов шли жрецы из числа чистых, что не до конца утратили способности управлять энергиями. Долгие века продолжалось это противоборство, и хотя нечистых истребляли во множестве, немало их осталось на Земле и по сей день.
Вытесненная в самые глухие и необжитые уголки света, нечисть постепенно начала дичать, теряя облик разумных существ. Лишенные доступа к быстрой энергии, они довольствовались лишь энергией покоя, щедро разлитой в мире. Она не питала их силы, а лишь позволяла жить, будто обыкновенным животным».
Неожиданно где-то под полом раздался странный звук — точно что-то (или кто-то?) осторожно царапает половицы чем-то острым.
«Мыши тут, что ли? Или крысы?» — подумала Тамара, тут же вспомнила давешнюю «крыску», нахмурилась и уткнулась в книгу.
«Чистые же шли по пути совершенствования, и умнейшие их мужи научились создавать такие машины, которые могли ткать полотно, молоть муку, распиливать стволы деревьев на доски и бурить землю. Но машины эти оказались несовершенными и быстро ломались, ибо жившая в них быстрая энергия нуждалась в управлении, а механикусы чистых не умели этого делать.
И тогда к одному из таких механикусов, достославному мастеру Арнальдо де Виланове, явился в ночи, тайно один из народа мимикризантов, именем Фингер, и предложил сделку: он, нечистый, поселяется в машине по поднятию воды на гору, созданной Арнальдо де Вилановой, и будет следить за правильностью ее работы, а означенный Арнальдо де Виланова взамен дозволит Фингеру питаться быстрой энергией, которой в машине имеется с избытком. И после долгих раздумий Арнальдо де Виланова согласился, ибо был мудр и понял, что такой симбиозиус выгоден и чистым, и нечистым. И нарек он мимикризанта Фингера гвардом, и позволил ему стать защитником машины».
Странный звук снова повторился. Тамара отложила книгу, села на кровати, оглядела комнату — и вздрогнула, когда из темного угла за вешалкой на нее уставились два желтых немигающих глаза. Прошло несколько томительных секунд, и наконец знакомый хриплый голос произнес:
— Тихо, девка! Не шуми. Я это, я…
С потолка пещеры капала вода. В центре небольшого зальчика набралась уже изрядная лужа. Несмотря на мороз, царивший наверху, здесь, глубоко под землей, в одном из самых отдаленных гротов Разлогов, было довольно тепло и очень сыро. Шипуляк ежился, теребя свалявшуюся бороденку. Мистресса курила, задумчиво пуская колечки. Соня просто сидела, привалившись спиной к обточенному водой камню.
Привал они решили сделать, пройдя по черному следу два долгих часа. Силы человеческие небезграничны. Воля говорит: «Иди!», но уставшее тело шепчет в ответ: «Не могу!» Какое-то время идет в человеке непримиримая борьба, но в итоге «не могу» побеждает — так всегда было и всегда будет. Соне отчего-то вспомнился полярник Роберт Скотт, пытавшийся добраться до Южного полюса. Девушка читала об экспедиции Скотта, и ее поразило, как трагически закончилось такое, казалось, тщательно подготовленное предприятие.
Отряд Скотта из пяти человек был прекрасно подготовлен и снаряжен, но словно злой рок висел над отважными путешественниками. Мотосани сломались, пони, выносливые и крепкие, не выдержали холода, и их застрелили. Пятерка англичан продолжила путь, таща на себе тяжелые сани с продовольствием. И они дошли до полюса, но опоздали — честь первооткрывателя самой южной точки планеты уже принадлежала Руалю Амундсену. Тот отправился в путь на месяц раньше, использовав собачьи упряжки. Скотт записал в своем дневнике: «Норвежцы нас опередили — Амундсен оказался первым у полюса! Чудовищное разочарование! Все муки, все тяготы — ради чего? Я с ужасом думаю об обратной дороге…»
Обратная дорога действительно была ужасна. Сперва от холода и непомерных нагрузок умер один из спутников Скотта, затем покончил с собой другой. Три человека двигались по ледяной пустыне, и надежда выжить таяла с каждым днем. Но самое чудовищное, что, пройдя сотни и сотни километров, они не дошли до лагеря «Одна тонна», где были запасы продуктов и топлива, меньше одиннадцати миль…
Соня помнила последнюю запись в дневнике Скотта, найденном на его закоченевшем трупе: «Мы знали, что мы идем на риск. Обстоятельства против нас, и потому у нас нет причин жаловаться. Смерть уже близка. Ради Бога, не оставьте наших близких!..»
