Андрей Дерендяев - Наследник Слизерина
«Хм….», — Том вновь закрылся газетой, делая вид, что увлеченно читает, а на самом деле принявшись обдумывать только что пришедшую ему в голову мысль. — «Он действительно ничего не понял, стоя под дверью и, наверняка, слушая во все уши, или просто по какой-то причине решил всех нас обмануть? Все же сомневаюсь, что Гилберт способен на такую тонкую ложь…. Может, попробовать сейчас применить на практике все, что я вычитал в книжке?»
Момент складывался на редкость подходящий, можно даже сказать идеальный. Гилберт все еще с жаром отстаивал свою точку зрения, не обращая ни на кого кроме своих собеседников никакого внимания. Эмоции слизеринца, бьющие буквально через край, делали его мозг в данной ситуации весьма уязвимым для опытного легилемента. По крайней мере, о таких, так называемых классических условиях для использования легилеменции, писалось в книге.
Однако Том медлил. Его начали одолевать сомнения. Не только в своих способностях, но и в способностях Гилберта. Вдруг тот почувствует чужое присутствие в своей голове? Как он тогда, когда Дамблдор слегка прощупал Тома в своем кабинете или Амадеус в Косом переулке, грубо, как он сейчас понимал, пытавшийся выяснить, что скрывает Том? Мальчик на сей счет не был до конца уверен. Он, вообще, многого до конца не понимал. Знание науки по легилеменци и связанной с ней окклюменции казалось ему очень важным и едва ли не первоочередной задачей для любого колдуна. Но к своему удивлению мальчик узнал, что в Хогвартсе ее не преподают ни на каком курсе и даже не устраивают ускоренных факультативных занятий. И все же видимо многие волшебники владели ее техникой, Дамблдор и Амадеус являлись ярчайшими примерами.
«Вдруг Даунинга обучили в кругу семьи? К примеру, родители перед тем, как отправить сына в школу решили, на всякий случай, посвятить его во все тонкости этой науки. Хотя какой там случай! Я за неполные два месяца жизни в волшебном мире успел уже пару раз столкнуться с ее использованием. И давно уже понял все плюсы владения ею. Поэтому, думаю, взрослые маги должны прекрасно осознавать даваемые ею преимущества. И просто обязаны обучать, хотя бы азам легилеменции, своих детей.»
Он расположился, как можно удобнее, стараясь абстрагироваться от криков и громких возгласов, стоявших в гостиной.
«Разумеется, я понимаю, Министерство запретило пользоваться легилеменцией. Но оно же запретило и темную магию. Однако у нас ведь есть предмет „Защита от темных искусств“…. Почему нас не учат защите от легилеменции? Неужели все настолько глупы и послушны, что неукоснительно выполняют все правила, установленные Министерством? Быть такого не может! Никогда и ни за что не поверю! Как они собираются побеждать Гриндевальда, если никому нельзя, к примеру, учиться заклинаниям, способным его одолеть? Или кому-то все же можно? Тогда получаются двойные стандарты. А вдруг, эти колдуны в один прекрасный момент решат стать плохими? Ведь большинство волшебников не смогут им противостоять….. Мда-а-а…. Вопросы, вопросы….»
Том расслабился и все же решился попытаться. Слишком был велик соблазн и одолевающее его любопытство. Глядя себе под ноги, он сосредоточился на Гилберте и постарался выполнить все в точности так, как читал в украденной в библиотеке книге. С тех пор, как мальчик заполучил ее, он еще ни разу не применял вычитанные в ней знания на практике. Прикрывшись газетой, всем своим видом демонстрируя, что просматривает ее, мальчик осторожно взмахнул волшебной палочкой, едва слышно, одними губами, произнеся:
— Легилименс.
И начал ментальную связь с Гилбертом, четко выполняя все изложенное в книжке. Усилие, напряжение, сопротивление со стороны старшекурсника…. Медленно, с трудом появляется легкий образ, окутанный туманом. Нечеткий расплывчатый…. Краски густеют, становятся ярче и насыщенней и разбегаются, словно окрашиваемые гуашью…. Срыв.
Том откинулся на спинку кресла, едва не порвав с досады газету.
«Не получается! Что я делаю не так? Надо успокоиться, расслабиться…. У меня ведь вышло раньше. Хоть и не осознано, но ведь получалось. Значит, и сейчас я сумею увидеть воспоминания. Надо только лучше сосредоточиться.»
Расположившись поудобнее, держа перед собой газету, будто бы читая ее, он вновь мысленно устремился к сознанию Гилберта, пытаясь стать с ним одним целым. Ведь это так просто! По крайней мере, автор книжки утверждал именно так.
Усилие, небольшое напряжение, на сей раз легкое сопротивление со стороны Даунинга.
…. Прохладный поток воздуха ударил его в лицо. Ярко светит солнце. До неба буквально рукой достать, а земля далеко внизу. Ветер кружит вокруг, развивая полы мантии. Пьянящее радостное чувство переполняет его и в любую секунду готово вырваться наружу…. Как же он любит летать на метле. А на новехонькой, недавно купленной, самой последней модели, которой нет еще ни у одного из друзей, просто замечательно. Сейчас он заложит очередной вираж, а затем попробует сделать смертельную петлю. На зависть собравшимся внизу….
«Не то! Брр! И чего привлекательного в полетах на метлах?»
Том осторожно сдвинул газету немного в сторону и внимательно посмотрел на Гилберта. Тот вроде ничего не почувствовал. По крайней мере, все так же увлеченно беседовал со старшекурсниками. Никто из присутствующих в гостиной вроде бы тоже не заподозрил его в чтении мыслей Даунинга.
«Значит, получилось!» — чудесное чувство эйфории разлилось по телу, пьяня и будоража кровь. — «Я сумел осознано увидеть чужие воспоминания! Теперь успокоиться и продолжить. Я еще не достиг своей цели.»
Том несколько раз выдохнул и вновь сделал вид, что целиком поглощен газетой.
…. Он сидел в кресле посреди огромной комнаты. Ноги утопали в толстом мягком ковре, на стенах висели ряды портретов, его предков, трое из которых ему сейчас весело подмигивали. Под ними расположились несколько шкафов с книгами и, по словам дяди, ценными старинными рукописями. Некоторые он пытался пару раз читать, любопытства ради, просто чтобы узнать, что же в них такого интересного, но не смог осилить за раз и двух абзацев. Около дальней стены, в которой виднелся проход, ведущий вглубь дома, располагался мраморный бассейн с фонтаном. Струи воды, вырывавшиеся из него вверх на несколько метров, точно выше его роста, пронизывали в воздухе десятки солнечных бликов, отражавшихся от воды. С десяток маленьких карликовых деревьев с красными, покрытыми толстой кожурой плодами, росшими на ветках, выстроились по его краям.
Он повернул голову и без желания посмотрел на шахматную доску, лежавшую перед ним на изящном с тонкими позолоченными ножками столе. Стоявшие на ней фигуры, выполненные из черного дерева с вставленными поверх разнообразными драгоценными камнями, высокомерно поглядывали на своих более светлых противников, нетерпеливыми жестами призывая вести их в атаку.
