Рамиль Юсупов - Тайный Город – твой город (сборник)
– У-у! – восторженно заорали байкеры. Шашкин не понял причин их радости – он не знал, что племянница Сабли, полукровка, как и сам фюрер, считалась одной из самых красивых женщин среди Красных Шапок… К счастью для него, Шашкин также не знал и о стандартах красоты Красных Шапок.
Сабля облегченно перевел дух, любовно погладил вытатуированный на скуле зеленый чертополох и спрыгнул на землю. Поманил пальцем нескольких дикарей, видимо, ближайших помощников, и разложил на капоте машины какую-то карту.
Заинтригованный происходящим, Шашкин незаметно протиснулся поближе. Если это и впрямь только пьяный бред, то бред весьма занимательный.
– Значит, так, – тыкал грязным пальцем Сабля по замызганной карте. – Двигаемся вот отсюда. Джипы наготове, фургоны тоже. Вертолет обещал Любомир. Оружие выдано. Дуричи и Шибзичи прикрывают наш отход тут и тут. Десять человек идут вниз, там сокровищница и Амулет. Остальные – наверх, удерживать рыцарей. Самое главное – врываемся в Замок внезапно, это наш единственный шанс, мля.
Петр не сводил взгляда с карты. Цветные стрелки, расчертившие проспект Вернадского, сходились в одной точке, трех квадратах зданий, обозначенных лаконичной надписью «Чудь».
«Чудь Инкорпорейтед!»
– А как врываемся?
– Сносим ворота.
– Как? – упорствовал какой-то настырный байкер. – «КамАЗов»-то больше нету…
– Тихо ты! – зло зашипел Сабля. Так злятся обычно те, кому наступают на больную мозоль. – Любомир мне, понимаешь, доверил, в натуре, а вы, придурки, прозевали, когда у вас машины увели.
– Это не мы, – опасливо отступил настырный байкер. – Тех, кто прозевал, ты, великий фюрер, уже повесил.
– Повесил, мля, а толку? «КамАЗов»-то нету! Как теперь ворота Замка сносить?
– Вам «КамАЗы» нужны? – неожиданно для самого себя встрял Шашкин.
– Дюбель, ты, в натуре, очнулся, что ли?
– Вы на «Чудь Инкорпорейтед» нападать собираетесь? – уточнил Петр.
– Ну ты, мля, даешь, – заржали вокруг него байкеры.
«Значит, на нее, – сделал правильный вывод Шашкин. – Как, однако, удачно все складывается!»
– Так «КамАЗы» нужны? – повторил он.
– А у тебя, типа, есть? – нехорошо ухмыльнулся Сабля.
– Может, и есть, – высокомерно, что никак не вязалось с его плачевным внешним видом, отозвался Петр.
Опешивший от такого наглого тона Сабля даже не разозлился.
Шашкин на миг прикрыл глаза и с наслаждением вдохнул вонючий смрад бандитского логова. На его лице медленно расцвела кривая улыбка, которая, несомненно, вышла бы мстительной и зловещей, не будь физиономия Шашкина опухшей от побоев.
– Ты, – ткнул Петр пальцем в одного из байкеров. – Дай мне телефон…
* * *Если поначалу Дюбель опасливо косился на огромных мордоворотов, сжавших его с обеих сторон на заднем сиденье роскошного внедорожника, то вскоре отошел. Громилы вовсе не собирались проламывать его несчастную, не прикрытую любимой банданой голову. Наоборот, они охраняли его по приказу расположившейся на переднем сиденье разодетой в пух и прах человской женщины, зачем-то забравшей его из вытрезвителя.
Правда, на первых порах Дюбель пытался рыпаться:
– Пустите, в натуре, я на штурм опоздаю!
Но с тем же успехом он мог обращаться к стенке. Охранники не пошевелились и даже не подали вида, что слышали. Зато встрепенулась человская женщина, и Дюбель сразу пожалел, что привлек ее внимание.
– Пустите его, алкаша! Да я тебя, пьянь подзаборная, знаешь, сколько искала? Тебя же не узнать – ты на кого стал похож? Разрисован, как последний уголовник, и зарос, как бабуин. Подписал бы мне доверенность, алконавт недоделанный, и – пожалуйста, подыхай под забором. А то, смотрите, в бомжи подался, бизнес ему, видите ли, надоел! И дела нет, что семья скоро останется голодной и раздетой!
Мягкие бока дамы, упакованные в дорогую одежду, искусно скрывающую недостатки фигуры, еще не исправленные пластическим хирургом, никак не свидетельствовали о том, что над женщиной витают призраки нищеты и истощения, но ее это не смущало. Начав возмущаться, она продолжала визгливую тираду то тех пор, пока джип не остановился у новенькой многоэтажки где-то на юге Москвы. Охранники аккуратно, но решительно выгрузили Дюбеля из машины, внесли в светлый подъезд, взлетели в зеркальном лифте на самый верх и оставили в просторной, роскошной квартире. Один на один с встроенным в стену баром из темного дерева, богато уставленным пузатыми бутылками с солидными этикетками.
Так что, когда в апартаментах появилась настырная человская женщина, Дюбель уже ополовинил бутылку бурбона и теперь, наскоро соорудив себе подобие банданы из стянутой с обеденного стола туго накрахмаленной бордовой салфетки, блаженствовал в мягком кожаном кресле, время от времени прикладываясь к горлышку.
– Ах ты, тварь, стоит тебя на минуту одного оставить, как ты уже лакаешь! – с порога завелась тетка. – А ну пошел в душ! Вымойся, бомж вонючий, а то от тебя помойкой разит! И рубашку с длинным рукавом надень – татуировки твои похабные прикрыть, – в приличное место едем, – приказала она и, не дождавшись реакции, попыталась отобрать у Дюбеля бутылку.
Это она, конечно, сделала зря.
– Руки прочь! – страшно рявкнул освеженный благословенным напитком уйбуй и так зыркнул на женщину, что та даже присела от неожиданности. Впрочем, уже через миг она оправилась и вновь попыталась командовать:
– Кому сказала: отдай бутылку, вымойся и переоденься! Нам выезжать пора.
– Куда? – подозрительно осведомился Дюбель. Он не собирался по своей воле отходить от богатого бара – по крайней мере, до тех пор, пока не опустошит его.
– Куда скажу, туда и поедем, – огрызнулась женщина.
– А ты вообще кто такая, в натуре?
– Допился! – всплеснула руками женщина и повысила голос: – Володя, Игорь, идите-ка сюда!
В дверях появились дюжие охранники, и вскоре, невзирая на отчаянное сопротивление Дюбеля, он был насильственно вымыт, переодет и возвращен в салон джипа.
– Куда, Зинаида Андреевна? – бесстрастно осведомился вышколенный шофер, когда на заднем сиденье поутихла отчаянная возня.
– К той бабке, – ответила женщина и, обернувшись назад, мстительно бросила Дюбелю: – Будем тебя, алкаша, заново кодировать.
– От чего? – похолодел уйбуй.
* * *На «Чудь Инкорпорейтед» у Шашкина была давняя обида, из тех, что не забывают и не прощают.
Несколько лет назад он прознал о том, что в самом начале Вернадского, около трех высоток в стиле брежневского модерна, вот-вот появится помещение на продажу, идеально подходящее для кафе. Тогда Петр активно занимался расширением сети «Шашек» и быстро оценил перспективы открытия заведения в этом районе. Договорился с нужными людьми, оперативно организовал кредит на недостающую сумму и приобрел вожделенную недвижимость – даже прежде, чем та официально оказалось на рынке.
