Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)
Торвальд возмущённо уставился на Хранителя:
— Но это всё правда! Такая же правда, как и затопленный мир, и полный корабль с безголовыми тисте анди на вёслах!
— Вот в это всё я верю, Торвальд. Но акула и сомы? Ты меня за дурака держишь? Ладно, давайте спускаться и готовить еду. Позволь-ка я тебя подвяжу, теблор, на случай, если вдруг уснёшь на полпути вниз. Мы за тобой.
Хранитель резал и бросал в похлёбку из крахмалистых клубнеплодов копчёную и засоленную камбалу. Когда Карса доел вторую миску, его охватила отчаянная жажда. Хранитель указал им путь к роднику рядом с башней, из которого даруджиец и теблор с наслаждением напились.
Торвальд плеснул себе воды в лицо и уселся, прислонившись спиной к упавшей пальме.
— Я тут подумал, друг мой, — начал он.
— Вот этим и следует заниматься вместо болтовни, Торвальд Ном.
— Это семейное проклятье. Папаша мой был ещё хуже. Как ни странно, некоторые линии в семействе Номов — наша полная противоположность: из них даже под пыткой слова не вытянешь. Есть у меня один кузен, наёмный убийца…
— Ты, вроде бы, о чём-то подумал.
— Ах, да. Верно. Эрлитан. Нам нужно отправиться туда.
— Зачем? Ни в одном большом городе в Генабакисе я не видел ничего стоящего. Вонь, шум да нижеземцы бегают туда-сюда, как мышки-подгорки.
— Там порт, Карса. Малазанский порт. А значит, оттуда уходят корабли в Генабакис. Не пора ли вернуться домой, друг мой? За проезд расплатимся работой. Лично я готов возвратиться в лоно любящей семьи: блудный сын — помудревший, почти перевоспитавшийся. Что до тебя, думаю, племя твоё будет, м-м-м, очень радо твоему появлению. Ты теперь многое знаешь, а им эти знания необходимы, иначе то, что случилось с сунидами, грозит повториться для уридов.
Карса хмуро посмотрел на даруджийца, затем отвёл глаза:
— Я вернусь к своему народу. Однажды. Но Уругал направляет мои шаги и поныне — я его чувствую. Тайны имеют силу лишь до тех пор, пока остаются тайнами. Это слова Байрота Гилда, над которыми я в то время даже не задумался. Но теперь всё изменилось. Я изменился, Торвальд Ном. Недоверие пустило корни в моей душе, и когда я вижу перед внутренним взором каменный лик Уругала, когда чувствую, как его воля борется с моей собственной, я ощущаю свою слабость. Власть Уругала надо мной лежит в том, чего я не знаю, в тайнах — секретах, которые мой собственный бог скрывает от меня. Я прекратил бороться с ним в своей душе, и ныне Уругал ведёт, а я следую, ибо странствие наше — к истине.
Торвальд бросил на теблора взгляд из-под полуприкрытых век:
— Тебе может не понравиться то, что ты узнаешь, Карса.
— Подозреваю, ты прав, Торвальд Ном.
Даруджиец ещё некоторое время разглядывал урида, затем поднялся на ноги и смахнул песок с изорванной туники.
— Хранитель почему-то уверен, что рядом с тобой небезопасно. Он говорит, ты волочешь за собой тысячу невидимых цепей, а создания, прикованные ими, полны яда.
Карса почувствовал, как кровь холодеет в жилах. Торвальд заметил, что выражение лица теблора изменилось, и поднял обе руки:
— Постой! Он просто мимоходом это сказал, ничего серьёзного, друг! Просто советовал мне быть поосторожней рядом с тобой — будто я этого сам не знаю. Ты ведь словно Худов магнит — для своих врагов. В любом случае, Карса, я бы тебе не советовал злить этого парня. С кем ни сравнить, он — самый сильный человек, какого я только встречал, — в том числе сильнее тебя. К тому же, хоть ты и набрался сил, у тебя полдюжины рёбер сломано…
— Довольно слов, Торвальд Ном. Я не собираюсь нападать на Хранителя. Его видение меня тревожит, только и всего. Ибо я сам получил подобное — во снах. Теперь ты понимаешь, почему я должен открыть истину.
— Хорошо, — Торвальд опустил руки и вздохнул: — И всё равно я бы советовал отправляться в Эрлитан. Нам нужны одежда и…
— Хранитель сказал правду: рядом со мной находиться опасно, Торвальд Ном. И скорее всего, станет ещё опаснее. Я пойду с тобой в Эрлитан. Затем прослежу, что ты нашёл себе корабль и смог вернуться к семье. Затем пути наши разойдутся. Но я сохраню в сердце истину нашей дружбы.
Даруджиец ухмыльнулся:
— Значит, на том и порешим. В Эрлитан. Идём, вернёмся в башню и поблагодарим Хранителя за гостеприимство. — Спутники вместе зашагали по тропе. — Не сомневайся, — добавил Торвальд, — что я тоже сохраню в душе истину нашей дружбы, хотя никто в неё, скорее всего, не поверит.
— Почему? — спросил Карса.
— Никогда у меня не получалось заводить друзей. Знакомства, слуг и тому подобное — легко. Но у меня же рот не закрывается…
— И те, кто мог бы стать друзьями, в ужасе бегут. Да. Хорошо их понимаю.
— Ах вот в чём дело! Ты просто хочешь меня забросить на первое попавшееся судно, чтобы избавиться от меня!
— Вот именно, — буркнул Карса.
— Учитывая жалкое состояние моей жизни, это всё логично.
Вскоре, когда они обогнули холм и увидели башню, Карса нахмурился и сказал:
— Всё ещё тяжело обращаться со словами так… легко.
— Все эти разговоры о дружбе вызвали некоторую неловкость. Ты правильно сделал, что её развеял.
— Нет, ибо я скажу вот что: на корабле, когда я висел в цепях у мачты, только ты удерживал меня в этом мире. Без тебя, без твоей бесконечной болтовни, Торвальд Ном, притворное безумие стало бы истинным. Я был военным предводителем теблоров. Во мне нуждались, но сам я не знал нужды. У меня были подчинённые, но не союзники, и лишь теперь я понимаю различие меж ними. Оно огромно. И потому я узнал, каково это — сожалеть и раскаиваться. Байрот Гилд. Дэлум Торд. Даже ратиды, которых я так ослабил. Когда я вернусь на старую тропу, в земли теблоров, мне нужно будет исцелить многие раны. И поэтому, когда ты говоришь, что хочешь вернуться к семье, Торвальд Ном, я понимаю, и сердце моё радуется.
Хранитель сидел на трёхногом табурете у входа в башню. У его ног лежал большой заплечный мешок и пара заткнутых пробками тыкв-горлянок, на стенках тыкв поблёскивали капли. В здоровой руке он держал маленький мешочек, который бросил Торвальду, как только спутники подошли ближе.
Мешочек звякнул, когда даруджиец поймал его. Брови Торвальда взлетели:
— Что?..
— В основном серебряные джакаты, — сказал Хранитель. — Есть и местные монеты, но они все очень высокого номинала, так что лучше не показывать их где попало. Карманники в Эрлитане легендарные.
— Хранитель…
Напанец отмахнулся:
— Слушай, парень. Когда человек организует собственную смерть, приходится планировать всё наперёд. Безвестная жизнь стоит куда дороже, чем ты думаешь. Я опустошил половину арэнской казны за день до того, как трагически утонул. Вы, конечно, можете попытаться меня убить и найти сокровища, только это безнадёжная затея. Так что поблагодарите меня за щедрость и идите своей дорогой.
