Александр Мазин - Белый Клинок
– Они могут просто спуститься вниз по течению,– заметил Санти.– Там тоже есть мост. Враги перейдут Унару и двинутся дальше на север!
– Этого не будет! – возразил вагар.– Керанраон не настолько глуп, чтобы оставить нас в тылу. Летим в Лигон! Я хочу, чтобы еще сегодня сюда двинулись первые отряды. И надо позаботиться о провизии. Может, нам придется провести здесь не один десяток дней.
– Может быть. Но завтра я намерен ехать в Фаранг.
– Да,– согласился Биорк.– Не медли.
Они взобрались на дракона. Серый неловко запрыгал вниз по склону, ловя крыльями ветер. Пологий холм – не из тех мест, на которые любят садиться драконы. Биорк сидел перед Санти, и юноша в который уже раз остановил взгляд на кожаном чехле, в котором лежал Огненный Хлыст Ди Гона. Хлыст притягивал. Санти кожей ладони чувствовал его теплоту. «Возьми меня…– нашептывал голос изнутри.– Возьми – и сможешь остановить любое войско!» Санти испугался. Он помнил случившееся во время Летнего Праздника и не хотел убивать. Он уже понимал разницу между воином, который убивает мечом, и магом, который убивает силой собственного духа! Нет уж! Пусть сражаются воины!
В Фаранг они прибыли утром следующего дня. Они – это Санти, Биорк, Ганг и три сотни всадников.
Встречал их лично наместник Алан, хотя никто из прибывших не просил его об этом.
Санти наместник не узнал. Впрочем, он никогда и не видел юношу, чьей судьбой распорядился. Санти мог бы признать доверенный наместника Хуран, но чиновник физически не смог бы этого сделать. После того, как двое гостей посетили Алана зимой, чудом уцелевший наместник счел за лучшее отдать приказ тайно удавить верного слугу. Наместник не сомневался: Тилод вернется. Что же до нападения на самого зодчего, Алан свалит вину на мага, который, кстати, исчез, как только залечил рану. Он, наместник Алан, выкрутится из любого положения!
Пока же Алан радушно приветствовал Санти. Жаль, юноша прибыл так поздно. Он, Алан, давно уже ждет его! Уроженец Фаранга найдет в родном городе полную поддержку! Все, что пожелаете: деньги, люди! И доказательство щедрости Стража Севера – достойный Ганг, стоящий рядом с Освободителем!
Ганг удивленно поднял бровь, но промолчал.
Он, наместник Алан, полностью разделяет и приветствует цели Освободителя! Он, Наместник (да простит его вождь Сантан за не имеющий силы титул – другой он взять не решился!) настолько разделяет его взгляды, что даже пытался взять крупнейшее из прилегающих к Фарангу Владений! Но, увы, потерпел неудачу!
Ганг издал сухой смешок.
– Это не твое дело! – грубо оборвал Наместника Биорк.– Ганг, у тебя найдется человек, достаточно умелый, чтобы занять место этого ублюдка?
– Найдется,– произнес Ганг, брезгливо глядя на Наместника.– Городом управляют чиновники Канцелярии. Эта дрянь только пакостит.
– Возьмите его! – велел вагар своим телохранителям.
И мускулистые урнгриа мигом скрутили ошеломленного Наместника, отобрав оружие и стянув пленнику локти над головой.
– Заткните ему рот! – сказал Биорк, когда Наместник возмущенно завопил.– Если ты не уймешься, то вместо кляпа тебе в пасть вольют кипящее масло! – пообещал он.
И бывший повелитель Фаранга заткнулся.
Его собственные стражники и свита не осмелились вступиться за своего господина. Или не пожелали.
Ганг поманил к себе начальника фарангской канцелярии, молча наблюдавшего за происходящим из-за голов стражи.
– Работай, как работал! – сказал он чиновнику.– Пока тебя не тронем! А поприжмешь своих златолюбцев-писак, не только не тронем, но и поддержим! Иди! Ты теперь – за Наместника!
И, наклонясь к Санти, сказал:
– Неплохой человек. И дело знает.
– Поступай, как считаешь нужным,– согласился юноша.
Начальник канцелярии сделал несколько шагов, а потом вернулся:
– Э-эаэ… Достойный?
– Говори! – разрешил Ганг.
– Почтенный… Прошу простить! – он смутился.– Освободитель желает расположиться во Дворце? Ему… э-э-э – подготовить покои?
– У меня есть дом в Фаранге,– сказал Санти не без гордости.
– В этом нет сомнений, но…
– Нет! – твердо сказал Санти.– Я не буду жить во Дворце!
– Разумно! – одобрительно отозвался Биорк, когда чиновник отошел.– Этот дворец – настоящий змеюшник, почище соххоггойского! Не один месяц потребуется, чтобы его… обезопасить.
– Наш Алан мнил себя родичем красноглазых,– заметил Ганг.– Может, и не без оснований, судя по его вкусам. Что будем с ним делать, вождь?
– Увезем с собой, а там посмотрим.– ответил Санти.– Ганг! Мне надо, чтобы за три часа до заката ты собрал народ. Скажем, на площади Умиротворения? Я буду говорить с ними сам.
– Сделаю, Освободитель.
– А я пока займусь Владением, что оказалось не по зубам Алану,– сказал Биорк.– Ганг! Как насчет гарнизонов Кимона, Мана и Сонга?
– Я еще вчера послал к ним гонцов. Думаю, сегодня к вечеру они будут здесь. Биорк, ты можешь взять всех наших всадников, и еще я пришлю две сотни воинов-моряков из порта. Хватит этого?
– Да. Уверен, стражи Владения не будут слишком упорствовать – слухи бегут быстро.
– Вождь?
– Поступайте, как считаете нужным. Я поеду домой. Ганг, ты знаешь, где меня найти?
– Да, Освободитель.
– Биорк?
– Разве я не говорил, что побывал у тебя в гостях?
– Удачи!
Санти кивнул четырем своим телохранителям и направил парда под тень деревьев, обступивших широкую аллею. Смешно, но он надеялся найти в доме отца.
При виде ухоженного сада сердце Санти радостно забилось. Потом он сообразил: дом мог быть куплен (раньше эта мысль почему-то не приходила ему в голову) – и радость испарилась. Санти соскочил с парда и собственноручно открыл ворота… Два телохранителя из бывших стражей спешились и не отставали от него ни на шаг, когда юноша прошел через сад и поднялся по лестнице к дверям.
– Хей! – крикнул он, входя в дом.
Тишина.
Санти осмотрелся. Внутри все в полном порядке. Вещи на своих, привычных, местах, пыль с панелей и шелка стерта, земля в горшках – влажная. Вместе с тем, Санти сразу ощутил – в доме никто не живет. В задумчивости он поднялся по винтовой деревянной лестнице наверх, прошелся по второму этажу, заглянул даже в ванную. Поверхность прозрачного камня, из которого была сделана ванна, слегка помутнела. Так бывало, если камень дольше десяти дней не соприкасался с водой.
Нет, дом не продан! И, безусловно, кто-то присматривает за ним. Но отца здесь нет.
Санти погладил рукой большое белое полотенце, висевшее слева на зажиме в форме головы пса. Бессознательный жест. Вернее, сверхсознательный. Санти сразу это понял. От полотенца исходило нечто необычное. Слабое «дуновение», «запах», очень знакомое, но не принадлежащее этому дому. Санти вспомнилась Этайа, хотя ясно было, что не след фьёль остался на белом мягком материале. А чей же?
